Курсант: Назад в СССР 11
Шрифт:
– И что это значит? Что он дурак?
– Отнюдь, скорее, он с нами затеял игру…
– Хм… — Горохов встал, заложив руки за спину, прошелся по кабинету. Потер нос миниатюрному бюсту Дзержинского, стоящему на шкафу, поправил треугольник висевшего на стене вымпела, на котором сверкала потускневшим золотом надпись: «Победителям соцсоревнований в честь 65-летия Октября». — Ты хочешь сказать, он бросил нам вызов?
– Похоже на то, — кивнула Света.
– Интересненько получается… Кто же этот любитель кровавых игр?.. Похоже, что натура он — творческая, раз по сценарию действует. Это не
– Скорее всего.
– Так-с… Вот вам и спокойный городок… И как мы можем их предотвратить?
– Боюсь, что никак, мы же не можем брать во внимание все произведения Светлицкого и рассматривать их с точки зрения возможных последующих убийств. Он писатель, автор детективов. На его страницах море крови…
– Нужно запретить ему писать, — авторитетно высказался Федя.
Я сдержал усмешку, хотя мне сразу вспомнилось булгаковское: «Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки!»
– Ага, а лучше сразу расстрелять, — хмыкнул Горохов.
– Он там еще роман какой-то пишет, — вмешался я. — Новинку, которая не опубликована. Если подражатель, или, как правильнее его назвать — реконструктор действует по его книгам, то наверняка возьмет новинку на вооружение.
– Какой роман? — Горохов крутанулся на месте, но слишком резко, висок у него явно прострелило болью, он поспешил снова упасть в кресло.
– Не знаю… Мне его дочь рассказала по секрету.
– Ах да… Дочь, — Горохов покосился на Свету. — Она работает в прокуратуре следователем, нужно через нее тонко разузнать о папаше. Допрашивать не имеем право, тут надо хитростью. Подход к девушке найти.
– Мне этим заняться? — спросила Света.
– М-м… Наверное, я поручу это дело Андрею Григорьевичу, раз он уж с ней знаком.
– Андрею? — в глазах Светы сверкнули бесшумные молнии. — Как вы себе это представляете?
– Прости, Светлана Валерьевна, но это для общего дела требуется. Придется отрядить твоего ненаглядного, например, в кино с Соловейчик сходить.
– В кино? — фыркнула Света, на миг забыв, что перед ней сидит начальник. Казалось она запульнет сейчас в него своим увесистым блокнотом с психологическим портретом. А что же, у нее там уже не один убийца содержался.
– Ну да… В кино. Андрей Григорьевич пусть проявит, якобы, интерес к даме, как кавалер с ней встретится. Но это же все в рамках приличия. Только кино и мороженое, для налаживания оперативных позиций, так сказать.
– Не поняла… Он что, ухаживать за ней будет? — щеки Светы полыхнули цветом висевшего на стене вымпела.
– Ну зачем же ухаживать? — примирительно пробормотал шеф. — Это совсем ни к чему. Соловейчик, я так понял, сама на него запала…
– Как запала? — Света упершись кулачками в стол, приподнялась со стула.
Горохов немного съехал в кресле, будто хотел провалиться.
Глава 7
— Светлана Валерьевна, — Горохов, поджав губы, теребил пуговку на своем пиджаке. — Я не так, наверное, выразился… Соловейчик ценит Андрея Григорьевича исключительно как специалиста, она знает его по роду деятельности,
так сказать, слышала о нем по нашим громким делам и…— И мороженым он будет ее угощать как специалист специалиста?! — перебила шефа Света, голос ее, как ледяная метель, казалось, пронизывал до костей.
— Ну это же своего рода игра. Ты пойми, — тон начальника стал ещё мягче, будто он разговаривал с кем-то очень опасным, кого уговаривал сложить оружие, — нам, кровь из носу, надо неформально проработать этого писаку. Выход есть через дочь, очень удобный — они явно в очень хороших отношениях. Ты, вон, глянь, там в его книжульках все как наяву описано. Прямо с материалов дел, только век другой.
В доказательство своим словам Никита Егорович подхватил книгу, держа ее так, будто хотел прикрыться ею от «метели», протянул томик Свете, но та лишь уничтожающе посмотрела на шефа, на меня и на Погодина, мол, все вы, мужики, одинаковые. На Алексея только она не зыркнула, видно считала его своим, не мужиком. А ведь было время, когда Катков в меру сил пытался за Психологиней ухаживать.
— В общем так… — Света уперла руки в бока. — Никаких кино и мороженых, пусть в кабинете в ее рабочем с ней видится, по надуманному поводу какому-нибудь. Придумаете что-нибудь, запрос состряпаете или другую бумажку. Вам это не впервой.
— Можно и так, ага, — шеф выдохнул и закивал болванчиком, — Как это я сразу не догадался? Молодец, Светлана Валерьевна! Всегда свежую идею, так сказать, бросишь. Сделаем запрос на ознакомление с материалами дела Завьяловой в связи со служебной необходимостью.
— Вот и замечательно, — Света села обратно на стул, а Горохов, еще раз отхлебнув из чайника, вытер рукавом вспотевший лоб и просиял улыбкой. — Ну все, товарищи, за работу! Родина и лично министр товарищ Власов ждут от нас результатов.
Час спустя. Квартира директора швейной фабрики С. А. Парамонова.
— Так, Алексей, — Горохов осмотрелся в мрачной холостяцкой квартире Парамонова, — дуй за понятыми, осмотр с ними будем делать.
— Я-а? — растерялся Катков, поджав губы.
— Ну не я же!
— Да, конечно, — поежился криминалист. — Просто всегда Федя или Андрей их откуда-то брали.
— Откуда-то, — фыркнул шеф. — От верблюда-то! Ты милиционер или барышня кисейная? Иди постучись в квартиры соседям, представишься как положено, удостоверение покажешь и пригласишь их сюда.
Следователь тем временем уже заполнял шапку бланка протокола осмотра места происшествия.
Катков вышел из квартиры и вернулся минут через пять, но один.
— А где понятые? — вскинул на него бровь Горохов.
— Такое дело, Никита Егорович, — Алексей переступал с ноги на ногу. — Нет никого на площадке, я выше поднялся, а там старушка глухая, я ей говорю, мол, понятой будете? А она меня чаем все пыталась напоить, гостеприимная такая. В другую квартиру позвонил, опять никого. В следующей — только пьяный мужик какой-то.
— Ну тащи хоть его. Понятой может быть пьян, помят и небрит, законом не возбраняется.
— Буйный он какой-то, что-то предъявить мне пытался. Может, ну его?