Кузнец. Том 4

Закончив со сбором всех существенных улик, в том числе видеозаписей и фотоматериала, мы собрались и уехали. Конечно, почти сразу после нашего уезда Альберт Альбертович узнает о случившемся, но — плевать.

Это даже хорошо, пусть злится и допускает ошибки, он все равно не посмеет напасть на поместье. Ведь теперь мы все под надзором Имперского Сыска и спасибо за это глупости Щеглова.

* * *

А на следующий день, если семь утра и две минуты можно считать таковым, мне позвонил Альберт Альбертович Черепанов. Он так орал, будто его монстры за задницу покусали. Я, конечно, убрал динамик подальше от уха, дождался, пока из него лавиной перестанут литься проклятия и только потом сказал:

— Я тоже очень рад нашему неожиданному знакомству.

Собственно говоря, и незачем мне с ним что-то обсуждать, спорить или доказывать. Мне жутко хотелось его уколоть, вот только я уже это сделал и не словом, а делом.

По прошлой жизни помню один охотничий принцип. Очень занимательный.

Натягиваешь лук, стрела срывается с тетивы и ты вроде бы целился в статного оленя или какого-нибудь хищника, но стрела скрывается в растительности и тишина — мимо.

А вот когда стрела улетает в кусты, а затем звучит пронзительный вой — попал. Так вот, этот самый утренний звонок Черепанова-старшего — это лишь его вой, после того, как я «попал». Еще бы, ведь теперь ему точно придется свернуть деятельность лаборатории.

В обед мне позвонили с незнакомого номера и в добровольно обязательной форме любезно попросили явиться на встречу, что организует Имперский Сыск. Как мне объяснил брат, это та самая очная ставка, где можно будет представить свои доказательства.

— Нет, даже слушать тебя не буду! Я точно еду с тобой, хочу посмотреть на рожу Черепанова, — Гена отмахнулся от меня, отложил планшет с фермой и начал собираться.

— Веский довод, — ухмыльнулся я, — тогда, не смею спорить.

Глава 15

Вместе с Геной и добрым десятком машин сопровождения мы приехали к местному отделению полиции. Здание не отличалось особыми изысками в облицовке или экстерьере, особенно, если сравнивать его с отделением Гильдии Искателей.

Однако оно выглядело не как полузаброшенное, а вполне себе ухоженное и даже выделяющееся своей серьезностью и угловатостью на фоне домов и магазинов, что расположились слева и справа. Особенно внимание привлекал к себе идеальный газон с местами для отдыха и для перекуров.

Парковка ничем таким не выделялась, если бы не расположившийся на ней автопарк люксовых немецких машин Черепановых. Большой белый угловатый внедорожник с высоким клиренсом и просторным кузовом. Казалось, что в нем непременно должны располагаться баллиста и управляющей ею отряд, вот настолько у этой машины агрессивный и милитаризированный облик.

Рядом с ней стояли тоже немецкие люксовые авто, но попроще. Все черные, как смоль, разве что некоторые хромированные детали блестели под солнцем. Окна — тонированные в ноль и хватило же наглости с такими заявиться. Готов спорить на свою наковальню, что Черепанов-старший из тех людей, которые думают — что позволено Юпитеру, то не дозволено быку.

Пока мы парковались и выходили из машин, возле здания то и дело мелькали служащие в форме и меньше людей в гражданском. Причем сотрудников Имперского Сыска было крайне просто отличить от остальных, по более серьезным и хмурым лицам — они будто вечно о чем-то напряженно думали.

Ворон с небольшим отрядом вызвался сопровождать меня и Гену до входа в здание полицейского участка. Так уж расположились машины на парковке, что нам пришлось пройти мимо сопровождения Черепановых. Их бойцы не проявляли к нам никакой агрессии и ничего не выкрикивали, однако смотрели с нескрываемым осуждением.

— Чего уставились?! — Ворона это возмутило и он не сдержался.

— Да пошел ты! — выкрикнул один из людей Черепанова, что был оснащен лучше остальных. Вероятно, капитан его личной гвардии.

— В лицо мне это скажи, а!

— Не вывезешь!

— Ворон, — я сурово на него посмотрел, — заканчивай этот детский сад.

Гена никак не отреагировал на едва не начавшуюся словесную перепалку. Он вообще не обращал внимания на недружественных гвардейцев и правильно делал.

Мы поднялись на крыльцо, где и оставили наше сопровождение. Уже в самом здании нас встретил служащий в форме и вежливо попросил следовать за ним. Он привел нас к двери и любезно ее открыл.

В кабинете уже находились хмурые и суровые мужчины из Имперского Сыска, служащие в жандармерии и Ирина Николаевна. Кроме них за столом сидели оба Черепанова — старший и младший, а рядом с ними — виконт Олег Владимирович Казанцев. Ох и недобро же на нас смотрела эта троица.

Я никак не стал проявлять своего к ним отношения. Лишь между делом скользнул взглядом по брату. В его коварном взгляде отчетливо читалось злорадство, впрочем, он все-таки человек культурный, а потому пытался его скрыть.

Поздоровавшись со всеми присутствующими, мы с Геной тоже уселись за большой стол. Старший брат наклонился ко мне и прошептал на ухо:

— Живой пример того, что нужно обращаться к столичным целителям. Они хоть что-то смыслят в пластической хирургии.

И с этим сложно было спорить. Черепанов-младший вовсе не выглядел так, будто недавно пережил сильнейший ожог и восстановление после него, вот только теперь он сам на себя не был похож. Ему будто пытались восстановить не собственное лицо, а воссоздали лицо какого-нибудь парня с обложки глянцевого журнала. Получилось так себе.

Позже пришел тот самый пасмурный мужчина со своим помощником, их я недавно видел в кабинете Ирины Николаевны. Разве что в этот раз мужчина снял шляпу, сел за стол и назвал свое имя — Афанасий Сергеевич. Лишь после того как, мужчина сверился с документами, он нехотя объявил о начале очной ставки.

Сперва слово дали нам, а потому мы с Геной быстро выложили все, с чем сюда и пришли. Мы рассказали про долги Казанцева, что он заимел в подпольных казино. Гена с довольной ухмылкой намекнул, что одно из них по непроверенным источникам принадлежало Черепанову-младшему.

— Ложь! Наглое вранье! — тут же воскликнул Петр Альбертович, на что его отец недовольно поморщился и закатил глаза. Должно быть снова осознал, насколько глуп его сын.

А Гена в это время едва сдержал смешок. Еще бы, вроде бы взрослые мудрые люди, а такое выкидывают. Впрочем, нам даже лучше, а отвечать на неправомерный выпад я не стал.

— Нет, Петр Альбертович, вам слова не давали! — грубо проговорил Афанасий Сергеевич. — Прошу не нарушать ход очной ставки.

Казанцев все это видел и, надо полагать, тоже хотел оспорить наши слова, а потому поднял руку. Однако Афанасий Сергеевич не дал слова и ему. Он сказал, что сперва мы должны закончить с представлением своей доказательной базы.