Кузнец

— Боюсь, боюсь, — иронично протянул я, ещё больше распаляя их гнев.

Румянцев рявкнул, обращаясь к своей своре:

— Проучите его!

Первым на меня ринулся самый крупный из них, атакуя в лоб, словно Пётр при нашем знакомстве. Увернувшись от его кулака, я резко пнул незадачливого бойца под зад. Тот влетел головой в стену и сполз на пол, судорожно потирая ушибленную макушку.

Двое следующих попытались взять меня в клещи. Я ловко зашёл за спину одному из них и с силой толкнул на второго. Не ожидавший такого поворота громила впечатал своего приятеля в стену, выбив из того весь дух. Пока один, согнувшись, жадно хватал ртом воздух, я подошёл к громиле и, не тратя лишних слов, врезал ему по печени. Минус три.

— Стоять, кому сказал! — взвизгнул Румянцев и, разбежавшись, прицелился мне в нос.Ну что за манеры у этих аристократишек? Я должен подчиняться его приказам только из-за происхождения? Ладно, будь по-твоему. Резко наклонив голову вперёд, я подставил под удар крепкую лобную кость. Старый, но безотказный приём.

Румянцев застыл, ошарашенно разглядывая свою руку и пытаясь оценить ущерб. Но вскоре нервная система дала ему исчерпывающий ответ, и он взвыл от боли.

— Ты... Ты за это ответишь! — прохрипел он, мечась взглядом по сторонам. Наконец, его глаза остановились на последнем оставшемся невредимым товарище.

— Добей его!

Что, добить? Они вообще отдают себе отчёт в расстановке сил?

— Ну давай, — ухмыльнулся я, скрестив руки на груди. — Добивай.

Парень приближался ко мне мелкими нервными шажками, явно борясь с желанием дать дёру. Между нами оставалось не более двух метров, когда за спиной послышались уверенные шаги.

— Посмотрите, что здесь творится! — отчётливо произнесла Анна, обращаясь к подоспевшему Олегу Анатольевичу.

Румянцев тут же кинулся ябедничать:

— Видите, что этот отброс натворил? Да как он посмел поднять руку на благородных?!

Олег Анатольевич окинул живописную сцену тяжёлым взглядом.

— Всё. За мной. Живо! — отрывисто бросил он разворачиваясь.

В кабинете нам предстояло выслушать лекцию о хороших манерах:

— И это, по-вашему, достойное поведение для абитуриентов? Устраивать потасовки прямо в стенах академии! Где ваши мозги, я вас спрашиваю? Вы же ещё даже не студенты!

Олег Анатольевич прикрыл глаза рукой, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень разочарования. Румянцев решил, что настал его звёздный час:

— Чего тут разбираться? Вызывайте полицию! На нас, благородных, напал этот прощелыга. Мы все готовы подтвердить!

Но проницательный взгляд Олега Анатольевича уже прошёлся по перешёптывающейся компании.

— Не спешите, господин Румянцев. У меня несколько иная информация, — задумчиво протянул он, откидываясь в кресле. — Академии нужны лучшие из лучших. Поэтому предлагаю вот что: давайте-ка взглянем на результаты ваших вступительных испытаний. И на их основе решим, кто тут прав, а кто виноват.

Я расслабленно улыбнулся. Мне нечего было опасаться — в своих знаниях я был абсолютно уверен. А вот у Румянцева, похоже, назревали серьёзные проблемы.

— Елизавета Александровна, — Олег Анатольевич повернулся к бухгалтеру. — Будьте любезны, принесите-ка результаты экзаменов этих молодых людей.

— Конечно, Олег Анатольевич, — кивнула она. — Во всём нужно тщательно разобраться.

Через пятнадцать минут Елизавета вернулась, прижимая к груди внушительную папку. Олег Анатольевич бережно принял документы, разложил их на шесть аккуратных стопок и, внимательно изучив каждую, обратился к Ане:

— Анна, вы можете быть свободны. Дальше мы разберёмся сами.

В голове тревожно зазвенел сигнал опасности. Убирают единственного свидетеля, который на моей стороне? Явно затевается что-то нечистое.Аня попыталась возразить, но леденящий взгляд Олега Анатольевича мгновенно остудил её пыл. Бросив на меня полный горечи взгляд, она тихо вышла, прикрыв за собой дверь.

Олег Анатольевич откашлялся и начал свою обличительную речь:

— Вот, полюбуйтесь! Этот молодчик, который не отличается ни аккуратностью, ни знаниями, избил четверых! А если бы я не подоспел вовремя, то и пятерых! — он буквально испепелял меня взглядом, сочащимся ненавистью. — Знание материала — жалкие тридцать процентов, зато какая развязность! В то время как наши уважаемые абитуриенты твёрдо усвоили базу на восемьдесят процентов. Да, есть огрехи в аккуратности, но не у всех...

Олег Анатольевич выжидающе уставился на меня, явно ожидая оправданий.

— Простите, что значит «тридцать процентов»? И почему «неаккуратный»? — спросил я, стараясь сохранять невозмутимость.

Он расхохотался с нескрываемым злорадством:

— Тебе здесь явно не место! Полюбуйся на свои так называемые ответы.Олег Анатольевич швырнул мне мои бумаги, небрежно добавив, что безупречной аккуратностью может похвастаться только Румянцев.

Да уж, «неаккуратно» — это мягко сказано. Мои правильные ответы безжалостно зачёркнуты, а галочки поставлены напротив абсолютно неверных вариантов. Я старался сдерживать закипающий гнев, но не смог удержаться от ироничной усмешки, возвращая ему испорченные листы.

— Что тут смешного? — насторожился Олег Анатольевич, сощурив глаза.

— Листы действительно мои, — кивнул я. — Но правильные ответы намеренно зачёркнуты. И сделал это, скорее всего, кто-то из моих недоброжелателей.

— Голословные обвинения! — парировал он, скрестив руки на груди.

— Хотите доказательств? Легко, — усмехнулся я. — Готов повторить по памяти все вопросы и ответы к ним.На десятом вопросе Олег Анатольевич предпочёл капитулировать.

— А Румянцеву, конечно же, не составило труда быть самым аккуратным, — язвительно добавил я. — Ведь он не утруждал себя написанием ответов. Хотите, задайте ему пару вопросов для проверки?

Олег Анатольевич поспешно скомандовал, что разбирательств на сегодня достаточно. Видимо, не хотел окончательно втаптывать в грязь «благородных» юношей.

Вдруг в дверь постучали, и в кабинет, не дожидаясь приглашения, вошёл Баринов Александр. С его появлением последние кусочки мозаики встали на свои места — стало ясно, кто зачинщик, кто исполнитель, а кто покрывает это безобразие. Александр подошёл к Олегу Анатольевичу своей фирменной горделивой походкой.

— Олег Анатольевич, я был невольным свидетелем инцидента и хотел бы внести ясность, если позволите.

Он заметно расслабился и благосклонно кивнул:

— Конечно, Александр, я с удовольствием вас выслушаю.

«И как только земля таких носит?» — с отвращением подумал я, глядя на Олега Анатольевича. Взрослый, солидный человек, а ведёт себя как марионетка в руках этих хитрых и наглых мальчишек...

— Михаил всего лишь защищал честь Анны от домогательств этих пятерых, — невозмутимо заявил Баринов.

Румянцев округлил глаза и начал было возмущённо перешёптываться со своими дружками, но Александр одним холодным взглядом и зловещим оскалом мигом осадил его. Поникнув, словно подбитая птица, Румянцев стушевался и опустил взгляд.