Квадратное солнце

– Скорее, тащите его!!! – понукает братьев, взявший инициативу командования на себя Эрик.

Вампира волокут к огню. Там за большим костром горел малый костер, а над огнём, на рогатых железных козлах висел полковой котёл полевой кухни. Именно его привезли в Грюн-Воротель на телеге вместе с крестным ходом. Тайное оружие против Сатаны. Сейчас в нём кипела святая вода в ожидании отравленной ядом вампиризма дьявольского пельменя.

Крестоносцы поднимаются на помост и бросают Пастыря вместе с кольями в бурлящую смерть. Кипяток выплёскивается за края котла, уголья шипят, но пламя прожорливо и велико – затушить его не так-то просто. Пастух кипит, плавиться: святая вода для него хуже концентрированной кислоты. Кожа тает, обнажаются коричневые мускулы и синие жилы, вода разъедает их ржавыми язвами, срастающимися в канавы дымных ожогов. Вода как-то сразу становится коричневой жижей, отчаянно воняющей кишками больного дизентерией. Вампир вариться заживо, растворяясь, слабо плещется, его распирает изнутри: живот и грудь раскрываются, кости крошатся, словно сахарные, обнажается сердце. Оно еще сокращается – «тук, тук, тук-тук, тук», – и, постепенно чернея, сердце останавливается и исчезает. Его Кошмарство померло. Всё что от вампира остаётся – это котёл полный горячего дерьма. Утром отходы магического производства вывозят за городские стены и сливают в выкопанную в овраге выгребную яму. Проклято и забыто.

Как только повелитель исчезает, упыри обращаются в беспорядочное бегство. Они заползают обратно в подвалы, вонючие чумные катакомбы. Крестоносцы их не преследуют: Пастух мёртв, а значит, и его отродьям недолго осталось осквернять своим присутствием землю. Без него они лишь грязные уроды, способные охотиться, но не умеющие выживать. Они сами истребят себя собственной самоубийственной глупостью.

Отрубленную у Пастуха в бою руку кладут в ларец. Эрик Баум, ставший временным командиром отряда, отвезёт руку в качестве доказательного трофея в резиденцию ордена.

С рассветом крестоносцы снимаются и, забрав с собой невинных дев, уходят из Грюн-Воротеля, лишившегося большинства жителей, но по-прежнему наполненного бедой и чумой. Крестоносцы победили зло, но моровая язва никуда не делась. Победоносное бегство. Что бы ни говорили рыцарям ордена их духовные отцы, они спешат покинуть заразное место, забыв немногочисленных обречённых на чёрную смерть жителей и оставив в животе почти мёртвого города несколько сотен безмозглых паразитов упырей, обрекая их на медленную мучительную голодную смерть. Вывести из похудевшего города рядовых кровопийц стало некому, а сами они самостоятельно дорогу к новому пастбищу ни найдут. Угасание рода.

Остатки ещё сутки назад могущественного племени вампиров бродят в темноте подземелий в иррациональном ожидании возвращения хозяина. Лишь один из них не питает глупых иллюзий. Он не ждёт, он жрёт. Его тупые собратья мешают ему и он, ничуть не смущаясь, употребляет их в пищу. Он, нарушая табу, начинает восхождение по черепам на гору власти к титулу нового тайного хозяина семьи. Его сила и понимание растёт, а с ними растёт гордыня. Умнея – взрослея, лакая гнилую руду сестёр и братьев, вампир совершает пищевой инцест. В нём, с ним, возрождается тёмная надежда. Как приемнику чёрного Пастыря, чтобы окончательно оформить индивидуальность личности, ему надлежит принять имя. Его выбор падает на греческий аналог слова Победитель. Жить в тайне, жить для себя, жить всегда.

Ночь крысолова

Мне снились кони. Я ехал на гнедом тонконогом высоком красавце впереди эскадрона. С левого бока болталась шашка и кобура с револьвером, грудь перетягивала кожаными ремнями надёжности портупея. Гимнастёрка цвета пыли и фуражка. Кавалерийский отряд шёл на смерть. Там за степным холмом его ждал враг. Я ничего не знал, я чувствовал, что там, совсем скоро, из людей люди будут делать трупы и инвалидов, кромсая на ломти парного филе. Рубка, куски человеческих тел, свежие мозги и ненависть. Надо мной концентрировалась тревожность – сжимающее внутренности беспокойство перед решительным боем. За моей спиной стучали копыта лошадей моих товарищей. Их я не видел, но был уверен, что и они, как и я, переживали внутреннее очищение страхом. Сегодня никто не отступит, все будут биться насмерть, до победного конца и те, с другой стороны, тоже не уступят. Пощады никто не запросит, да её никому и не дадут.

Врага из своего сна я так и не увидел, проснулся в номере гостиницы: в лицо мне улыбалось игривое июньское солнце. Рядом со мной сопел куль грудастой плоти – моя вчерашняя любовь, местная малышка с дискотеки. Ничего себе девочка – самка, исходящая соком здоровых инстинктов. Я понравился ей, она – мне. Но наступило сегодня, вчера безвозвратно исчезло, а мне нужно было двигать в путь. Будить своё ночное приключение не стал, потихоньку оделся, собрал сумку, умылся и, не закрывая дверь номера, спустился в гостиничный холл. Там я расплатился, – не забыв поблагодарить дежурную тётю администратора за услуги, похвалив её родной городок, – направился на стоянку.

Вообще-то я предпочитаю покидать города в воскресенье ближе к вечеру, чтобы успел выветриться вчерашний хмель и были сказаны последние «прости-прощай», но в этот раз разводить сопливые сантименты мне не хотелось, да и не с кем было их разводить. У меня получился отличный быстрый спортивный секс и никаких чувств, блин. А я предпочитаю эмоциональную связь – короткий разбег, взлёт влюблённости и… Я обрубал начинающий расти цветок романа, вырывал его из сердца с корнем, покидая поле любовных баталий. Острые, незабываемые, немеркнущие во времени ощущения гарантированы, а от тошного увядания, бессмысленных ссор, выяснения каких-то отношений я оказывался защищён.

Объединяя приятное с полезным, а точнее, наоборот, я зарабатывал деньги. С апреля по октябрь я колесил на моём верном железном коне – круизном мотоцикле с коляской марки «Север», по Московской области и истреблял грызунов и прочих вредителей. После окончания мясомолочного техникума, по моей родной специальности (технолог мясного производства) устроиться не удалось. Зато я воплотил в жизнь давнюю мечту детства и пошёл на курсы "Дезинфекции и очистки". Всего за четыре месяца обучения стал дипломированным крысоловом. Открыл ИП Якир К. А., купил оборудование, химикаты, кое-что смастерил сам, кое-что приспособил (руки у меня растут откуда надо – с детства техникой увлекался) и начал боевые действия против армий крыс и мышей. Знаете, неплохой заработок. В Подмосковье несколько сотен пищевых производств, а то и больше – мясоперерабатывающее, молочные заводы, хлебобулочные комбинаты, холодильники, овощебазы. И везде проблемы с крысами. Что поделаешь, такие они универсальные приспособленцы эти крысы: избавиться от них раз и навсегда чрезвычайно трудно.

Работал я быстро, на совесть. Предоставлял гарантию, которая всегда себя оправдывала (в сроки, указанные в сертификате, оставляемом мной руководству пищевых производств, рецидивов возвращения грызунов не наблюдалось), и главное мои услуги, по сравнению с аналогичными, предоставляемыми фирмами конкурентами, стоили совсем не дорого. Работал я в одиночку и, как правило, полностью заканчивал активную стадию очистки за пять дней. Получал деньги и шёл гудеть в местные ночные клубы, кабаки. С вечера пятницы и по вечер воскресенья меня ждал активный любовный отдых, нередко подогретый парами алкоголя. Парень я молодой, хорошо сложенный, короче – не урод, да ещё при деньгах; да ещё со здоровыми инстинктами. Ну как такому вежливому обаятельному красавчику отказать. Вот областные королевны и не отказывали мне во внимании. Не всегда, конечно, удавалось довести интригу до логического постельного окончания, но всё же секса в моей жизни было намного больше, чем в жизни среднестатистического городского двадцатитрехлетнего парня.

Каждая неделя – новое пищевое производство, каждая неделя – новое приключение. Важно в таких делах, ребята, не наглеть и местной быкофауне не хамить. Местные бывают на редкость негостеприимными, особенно когда какой-то залётный гастролёр начинает щупать их баб. Опасно для вашей морды, знаете ли. Сам я на конфликты не шёл, на провокации не поддавался, на гнилые базары не вёлся, но, в крайнем случае, всегда мог за себя постоять, если, конечно, численное преимущество моих оппонентов не оказывалось чрезмерно подавляющим. Таких вопиюще некрасивых инцидентов с моим участием за два года работы набралось всего шесть. А это, между прочим, учитывая число обслуженных мною предприятий и подмосковных красавиц, составляло от них не больше десяти процентов. Ничтожная вероятность при моей тяге к рисковым мероприятиям вообще и к кочевой жизни в частности. Что может быть лучше дороги? Лишь облегчение от забытых позади невзгод и щемящее сердце сладкое беспокойство от зовущего счастливым неизвестным будущего можно сравнить с ощущением свободы, которое тебе дарит ветер и уходящее в непознанную даль бесконечное шоссе.

Двадцать восемь недель сезона – 28 объектов. Учитывая мою таксу – 25 тысяч рублей в неделю, к ноябрю мой счёт, за вычетом всех расходов кочевника и ходока, увеличивался на четыреста тысяч. Следующие пять холодных месяцев года я подрабатывал в разных торговых фирмах менеджером по продажам, ждал апреля, наводил справки, строил маршруты, вёл переговоры с потенциальными клиентами, иногда брал предзаказы на следующий сезон, но это происходило редко: если вам досаждают крысы, избавится от них вы хотите как можно быстрее – сегодня, сейчас, а не ждать несколько месяцев до весны.