Квадробер в законе

– А мы едем устраивать разборки на кладбище, – закончил я за нее. – Зато представь, какой материал для мемуаров. «Как я провел пятничный вечер: гид по нестандартному досугу в Петербурге»

В наушнике снова зашипела рация – на этот раз голос деда Пихто:

– Мы на позиции. Тут, правда, небольшая проблема...

– Только не говори, что опять встретил старого фронтового товарища, – простонал я.

– Нет, просто... – дед замялся. – Кажется, «Волки» притащили с собой что-то серьезное. Со стороны их позиций какое-то странное свечение.

Я переглянулся с Алиной. Похоже, якут решил не мелочиться и достал все свои игрушки. Что ж, тем интереснее будет зайти к ним в тыл.

– Пять минут до точки высадки, – доложил водитель.

Я проверил свой защитный костюм, поправил разгрузку. В кармане тихо звякнули старые ключи от технических помещений – наш билет в подземный мир питерских катакомб.

– Ну что, товарищи диверсанты, – я оглядел бойцов в салоне, – готовы к подземной экскурсии? Обещаю, будет познавательно. Особенно для тех, кто переживет эту культурную программу.

Машины начали притормаживать у неприметного технического здания – одного из множества входов в лабиринт городских коммуникаций. Где-то над крышами громыхнул гром, словно небо решило обеспечить нам подходящее музыкальное сопровождение.

Начиналась самая длинная ночь в истории криминального Петербурга. И, если повезет, для некоторых ее участников она станет последней.

Спуск в катакомбы напоминал начало очень бюджетного фильма ужасов – ржавая лестница, затхлый воздух и крысиный писк где-то в темноте. Наши фонари выхватывали из мрака облупившиеся стены, покрытые многолетней плесенью.

– Добро пожаловать в питерский андеграунд, – шепнул я, помогая Алине спуститься с последней ступеньки. – Экскурсия для самых отважных. Турагенство, правда, не рекомендует.

Хмырь, шедший впереди с картой, остановился на развилке. В тусклом свете фонарей его лицо казалось особенно напряженным:

– Направо – кратчайший путь, но там вода по колено. Налево – суше, но крюк минут на десять.

– Время дороже сухих носков, – я кивнул направо. – Вперед, морская пехота.

Группа двигалась слаженно и тихо – все-таки не зря Серый Гриша натаскивал ребят последние недели. Только хлюпанье воды под ногами да приглушенное дыхание нарушали тишину подземелья.

По рации периодически доносились короткие сводки от деда Пихто. «Волки» начали подтягиваться к кладбищу, занимая позиции. Якут, судя по всему, готовил что-то масштабное – над их расположением появилось странное северное сияние.

– Позеры, – беззвучно усмехнулась Алина, когда я передал ей последнюю сводку. – Всегда любили устраивать шоу.

– Главное, чтобы не заметили наше маленькое закулисное представление, – я посветил фонарем на очередную развилку. – Хмырь, сколько еще?

– Минут пятнадцать, если темп не сбавим.

Где-то наверху прогремел гром – даже сквозь толщу земли звук доносился отчетливо. В тоннеле стало заметно холоднее, словно сама погода решила добавить саспенса в нашу подземную одиссею.

– А знаете, – прошептал один из новичков, – мой дед рассказывал, что в этих тоннелях...

– Никаких историй про призраков, – оборвал я его. – Особенно про тех, что живут в канализации. У нас и без того достаточно развлечений на вечер.

Впереди показался еще один технический колодец – свет из вентиляционных отверстий создавал причудливую игру теней на стенах. Сверху донеслись приглушенные голоса – видимо, проходили первые гости нашего праздника.

– Пять минут до точки выхода, – доложил Хмырь, сверяясь с картой.

Я проверил время – до начала представления оставалось двадцать минут. Как раз успеваем занять позиции. Дед Пихто со своей командой отвлечет внимание, а мы... мы устроим «Волкам» незабываемый финал.

– Господа диверсанты, – я обернулся к группе, – приготовиться к выходу на сцену. И помните – это не репетиция. Права на второй дубль у нас не будет.

В темноте тоннеля тускло блеснули стволы оружия. Где-то наверху снова громыхнуло, и по стенам потекли струйки конденсата. Похоже, небесная канцелярия решила обеспечить нам не только звуковое, но и световое сопровождение.

Мы заняли позиции в старых склепах – идеальное место для засады, если не обращать внимания на специфическое соседство. Через прицел ночного видения я наблюдал, как первые разведчики «Волков» скользят между могилами, проверяя территорию.

– Смотри-ка, даже бронежилеты новые, – шепнула Алина, устраиваясь у соседнего окна. – Видимо, последний налет на инкассаторов удался.

В наушнике раздался приглушенный голос деда Пихто:

– Якут начал свое представление. Похоже на генеральную репетицию Большого театра, только с более летальным составом.

Над кладбищем действительно разносились первые удары бубна – глухие, тяжелые, отдающиеся где-то в груди. Даже у меня, повидавшего всякое, от этих звуков шерсть вставала дыбом.

– Так, граждане участники несанкционированного мероприятия, – я собрал команду в относительно сухом углу склепа. – Напоминаю правила безопасности: стрелять четко, экономно и желательно в цель. Мы не в тире, патроны дорогие.

Бойцы едва заметно усмехнулись – немного черного юмора перед боем всегда помогает снять напряжение.

– Когда дед с Сарыг-оолом начнут свое шоу, – я показал на карте, – «Волки» будут смотреть туда. А мы... – я провел пальцем по линии нашей атаки, – мы им устроим культурную программу с другой стороны. Без антракта и поклонов.

Хмырь, притаившийся у входа, подал сигнал – на кладбище подтягивались основные силы противника. В прицел было видно, как они занимают позиции, готовясь к бою.

– И помните, – я оглядел свою команду, – сегодня мы закрываем старые счета. За Топтыгина, за наш район, за все то дерьмо, что они устроили. Никакой пощады – они ее не заслужили.

Удары бубна становились громче, к ним добавился низкий гортанный напев. По спине пробежал холодок – якут явно готовил что-то серьезное.

– Три минуты до начала, – прошептала Алина, проверяя магазин. – Как думаешь, старики справятся?

– Справятся, – усмехнулся я. – Дед еще под Парижем научился устраивать представления. А с якутом... с якутом мы разберемся по-своему. Без фокусов и спецэффектов.

Гром наверху звучал все чаще, словно небо аплодировало предстоящему спектаклю. Дождь усилился, барабаня по крышам склепов и превращая землю в скользкое месиво.