Квартирный вопрос

– Что значит, постарайся?
– переспросила я.
– Мне платье короткое надеть или банкет в его честь закатить?

– Просто постарайся быть самой собой и не спугни его.

Я усмехнулась, немного злорадно.

– А для таких проблем, Димочка, у меня ты есть. Вот и старайся.

Мой ответ Калинину, конечно, не понравился, он бы предпочёл, чтобы я клятвенно пообещала его не расстраивать и всё исполнить так, как он хочет и как задумал, но меня теперь так и подмывало ему надерзить. Он, наверное, это почувствовал, потому что всю следующую неделю с нравоучениями ко мне не лез. Да и вообще я видела его не часто. Видимо, у него на самом деле было много работы, и вся она каким-то боком касалась меня, и это было несколько непривычно. Из-за этого я нервничала, и из-за приближающейся выставки не находила себе места. И по ночам не спала уже из-за этого, а не... сами знаете из-за кого. Это была моя первая персональная выставка. И видеть на улице афиши с моим именем, было непривычно и волнительно, но в то же время безумно приятно. "Спешите видеть! Впервые на арене - Евгения Дорофеева! Молодая, но очень талантливая. Правда-правда". Смешно... Димке говорила, что меня на данный момент жизни больше волнует работа, чем её оценка, но, как оказалось, ошибалась.

– Всё-таки я тщеславна, - пробормотала я себе под нос, разглядывая афишу на доске объявлений у входа в Димкину галерею. И тут же решила, что фотографию Калинин выбрал удачную. У меня тут такое мечтательное лицо!..

– Не нервничай, - шептала мне Сонька на ухо, когда великое событие, наконец, свершилось и открытие выставки состоялось.
– Всё-таки надо было тебе коньячку чуть-чуть... Борь, я же говорила!

– Ты говорила это час назад, я уже выпил всё.

– Молодец.

– Что? Я тоже нервничаю. Не заметно? А когда банкет?

Сонька выразительно на него посмотрела.

– Банкет после выставки.

– Жалко. Женька вся белая стоит.

– Прекратите, - шикнула я на них.
– Я, кажется, глупостей журналистам наговорила.

Дядя только улыбнулся.

– Им всё равно, что ты им наговорила. Напишут то, за что им платят. Так что не волнуйся. А Димка твой где?

– Он не мой.

Сонька только вздохнула.

– Хорошо было бы... То есть, если бы немой был. А то он опять кого-то обхаживает. Борь, что это за мужик?

Дядя посмотрел в ту сторону и плечами пожал.

– Не наш.

Я тоже нашла взглядом Калинина. Он что-то втолковывал мужчине внушительной комплекции, а тот на Димку поглядывал не слишком радостно, потел и постоянно промокал лоб носовым платком.

– Это и есть твой спонсор, Жень?
– шепнула Сонька.

– Откуда я знаю?

– Наверное, он. Смотри, как потеет. Денег ему жалко.

Димка подошёл ко мне минут через пятнадцать. Я к тому времени от дяди с Сонькой отошла, обходила зал, смотрела на людей, стараясь понять, как они реагируют на мои картины. Короче, пыталась подслушать чужие разговоры. Но ничего не слышала. Толкового, в смысле. Говорили о чём угодно, только не обо мне и не о моих картинах. Можно подумать, что все сюда пришли повеселиться и засветиться в обществе. Я расстроилась, о чём Калинину и сообщила, как только он оказался рядом. Да настолько, что даже позволила ему обнять меня за талию, вот как сильно мне требовалась моральная поддержка. Ну и где моя хвалёная храбрость и свежеприобретённая уверенность в себе?

– Им не нравится, - шепнула я Калинину. Он удивлённо посмотрел.

– Кому?

– Всем. Они даже не смотрят!

– Солнышко...
– Димка глаза закатил.
– Это открытие. Это светское мероприятие. Вот завтра придут те, кому на самом деле интересно, а сегодня... Ты расстроилась что ли?

– Да, - еле слышно выдохнула я.

Димка ткнулся носом мне в ухо.

– Успокойся. Всё идёт просто замечательно. Пойдём, я тебя познакомлю.

Я слабо улыбнулась.

– Со спонсором? С тем потеющим дядечкой?

– С кем? А-а... нет. Это совсем другие дела. Пойдём. Они уже здесь.

– Они?
– насторожилась я.

– Сама всё увидишь.

Мы прошли через зал, люди расступились и я, к своему изумлению, увидела инвалидную коляску и молодого мужчину в ней. Достаточно хрупкого телосложения, у него было очень интеллигентное, приятное лицо, очки в дорогой оправе и галстук-бабочка на шее. Мужчина улыбался, с интересом оглядывался, и когда на меня посмотрел, мне захотелось улыбнуться ему в ответ, настолько открытым был его взгляд, обращённый ко мне. Но я не улыбнулась. К тому моменту я уже наткнулась на хмурые взгляды двух широкоплечих ребят, стоявших позади инвалидной коляски и внимательно следивших за происходящим в зале, а теперь и к нам с Димкой приглядывающихся с большим подозрением. Складывалось такое впечатление, что они в любое мгновение готовы броситься вперёд и закрыть своего подопечного грудью. А противников убить. Стало немного не по себе.

– Здравствуйте, - сказал мужчина в коляске, разглядывая меня.
– Вы ведь Женя? Мне говорили, что вы красивая.

Я кинула на Калинина осуждающий взгляд, а мужчине улыбнулась.

– Здравствуйте.
– И тут же созналась: - Я Женя.

– Мне очень приятно.

Димка очнулся и выступил вперёд.

– Ева, это Виктор Сергеевич. Коростылёв. Я тебе рассказывал...

Виктор Сергеевич рассмеялся.

– Интересно, и что же про меня рассказывать можно? Я понимаю, мне рассказывали про красивую девушку, послушать приятно, а про меня-то что?

– Если человек интересный, то и послушать приятно, - в тон ему проговорила я и тут же Калинина сдала: - К тому же, он обманывает, Виктор Сергеевич, и он мне ничего не рассказывал, тайну хранил.

Димка предостерегающе вытаращил на меня глаза, но я отвернулась от него, сосредоточившись на Коростылёве. А тот после моих слов рассмеялся.

– И вы не расспрашивали? А как же пресловутое женское любопытство?

– Если честно, я перед выставкой так волновалась, что мне было всё равно.

– А по характеру, когда не волнуетесь, вы особа любопытная? Признавайтесь, Женя, я по вашим глазам вижу, что да.

Я лишь руками развела, признавая своё поражение. Виктор Сергеевич довольно кивнул. А потом его коляска вдруг зажужжала и поехала вперёд, мне показалось, что сама по себе. Я испуганно и смущённо отступила, и только потом заметила под ладонью Коростылёва, которая лежала на подлокотнике инвалидного кресла, небольшой управляющий механизм. Надо же, а я такие коляски до этого только в кино видела.

Виктор Сергеевич тем временем сделал едва уловимый жест рукой, и его охрана не стала торопиться следом за ним, да и Димку задержала, а я пошла за Коростылёвым, не совсем представляя, как мне нужно себя с ним вести. Но потом решила, что нужно просто быть самой собой, как советовал Калинин, а дальше видно будет.

С коляской Виктор Сергеевич управлялся весьма ловко и, кажется, своего положения совсем не смущался. Это перед ним люди расступались, причём провожали его весьма заинтересованными взглядами, а не бестактно любопытными.