Шрифт:
Эпиграфы
Тот же Золя: написал много, но про бордели и кокоток ведь читать интереснее, чем про шахты и закопченных шахтеров, если только вы не Зигмунд Фрейд, которому про шахты должно быть тоже интересно.
Татьяна Толстая «Переводные картинки»
Счастье человечества – не в свободной воле и не в свободном разуме. Счастье – в тех тисках, которые ограничивают людей в их желаниях.
Эти мотивы приводят те люди, которые страшатся заглянуть в самих себя, те люди, которых сжимают страхи, сжимают низшие силы, не позволяя им поднять свою голову, чтоб увидеть мир, освещенный ослепительным солнцем.
Эти люди согласны провести свою жизнь
М.Зощенко «Повесть о разуме»
Странное племя, мудреное племя
В нашем отечестве создало время.
Это не бес, искуситель людской,
Это, увы – современный герой.
Книжки читает да по свету рыщет —
Дела себе исполинского ищет,
Благо, идти по дороге избитой
Лень помешала да разум развитый.
Н.Некрасов «Саша»
– Илья, – сказал мне пятнадцать лет назад один мой приятель с расстегнутыми спереди, как и у меня тогда, штанами. – Илья, будем ухаживать за девушками. В «Детях капитана Гранта» я читал, что нет большего счастья, чем это.
Илья Ильф «Повелитель евреев»
Часть первая
Осторожно, двери открываются
Чудес не бывает. Если по недосмотру высших сил или из-за их непосредственного вмешательства чудо случается, оно перестает быть чудом и становится фактом. «Чудес не бывает» – аксиома. И все же я верю в чудеса.
– Привет, – сказал я, распахивая дверь.
Мне никого не хотелось видеть, я никого не ждал, и кто бы ни пришел, открывать не тянуло. Гарун с ножом или без ножа, обезображенный и озлобленный Данила, алко-дилер дядя Саша, накачанный тестостероном Захар, обиженный, что его объект для «потестеронить» эстрогенит с другим, ушлый и опасный Костя или приятная во всех отношениях Даша, обладавшая почти всеми достоинствами, кроме чистоты и чести… Ну, если только Хадя, как в одном из снов. Надежда, как известно, умирает последней.
Из-за снов все время казалось, что все происходящее со мной уже было, что любые слова повторяются, и кто бы ни пришел, встреча окажется вариацией знакомого сюжета.
Я ошибся. За дверью близоруко щурилась, вглядываясь в темноту, хрупкая девушка. Лучше сказать – девочка. Если описывать одежду, то типовые блузка и джинсы ничего примечательного из себя не представляли, а если ощущения…
Схваченные сзади в хвост длинные волосы были темными, но от нежной улыбки незнакомки становилось легко, тепло и светло. От девочки исходило необъяснимое обаяние, словно она некий генератор положительных эмоций, что одним своим появлением дарит радость и поднимает настроение.
– Маша дома? – донесся тихий застенчивый голос.
– Нет.
– Странно, мы договаривались. Наверное, я пришла раньше. Подожду на улице.
– Стоять. – Я выскочил на лестничную площадку как был, в халате и босиком, и перехватил за плечи собравшуюся уйти незнакомку. – Договаривались – значит, Маша скоро придет. Проходи на кухню, я созвонюсь и спрошу, где она.
В комнате взвыл мой телефон – сестренка меня опередила.
– Доброе утро, Санька, – раздался в трубке ее задорный голос. – Там Лелька Милованова должна подойти, а она такая зануда и перфекционистка, прямо как ты: если договорились на половину одиннадцатого, она и придет точно в половину одиннадцатого. Когда придет, скажи ей…
– Время – десять тридцать одна, она пришла. Передать трубку?
– Нет, просто скажи, что я бегу.
Прежде чем выйти к гостье, я влез в джинсы и футболку.
– Маша сказала, что уже бежит, при этом забыла сказать кто ты. – Наверное, стоило обратиться к «зануде и перфекционистке» на вы, но трудно называть ровесницу сестры столь официально.
Она не обиделась.
– Мой папа –
военный, мы на днях переехали в соседний с вами дом.– Тогда давай, что ли, познакомимся. – Я набрал воздуха, чтобы представиться, но в последний момент задумался, как лучше назваться: полным именем или сокращенным.
Полное у меня слишком длинное и необычное, и всегда следует переспрашивание, отчего приходится рассказывать историю про деда и желание родителей. Надоело, хотя дедом горжусь. Лучше эту подробность сообщать после, под настроение, когда оно действительно выглядит гордостью, а не скучной необходимостью.
А сказать «Ксаня» или просто «Саня» – не слишком ли фамильярно? Я старше, и уменьшительное от полного имени покажется глуповатым (словно старик молодится) и, что еще хуже, навязчивым.
Паузу гостья поняла как ожидание и выпалила:
– Леля. А вас – Алексантий?
– Леля, если ты подруга моей сестры, а я не кажусь настолько старым или официальным, чтобы вызывать жалость или желание вытянуться по струнке и обращаться строго по имени-отчеству, то давай на ты и по имени, хорошо?
Леля робко кивнула и, пылая ушами, вытолкнула срывавшимся голоском:
– А почему вас… тебя зовут Кваздапилом? Потому что однажды некстати квас допил?
– Именно.
Вон оно как, всего несколько дней прошло, как человек переехал в наш двор, а уже знает мою кличку. Интересно, что еще обо мне рассказали.
– Если хочешь, зови меня как другие – Кваздик.
Леля помотала головой:
– Прозвище резкое и колючее, оно тебе не идет. Лучше по имени.
– Договорились. А Леля – это, как мне кажется, тоже сокращение. Как будет полностью?
Гостья опустила глаза.
– В то время родителям нравились песни одной певицы, и меня назвали Лолитой.
– Лолита?! Кхм.
Имечко – с хвостом смыслов, особенно для девочки в возрасте нимфетки. И с внешностью нимфетки – не юной женщины как моя Машка, у которой в ее годы есть уже и грудь, и попа, и манеры такие, что мужики облизываются, а существа переходного возраста из детства в зрелость. Конечно, все девочки-подростки выглядят и ощущают себя по-разному, за рубежом их даже разделили на категории: «бобби-соксеры» (до тринадцати лет, название появилось из-за белых школьныхм носочков) и «тинэйджеры» (примерно от тринадцати до девятнадцати). Набоковская Лолита была типичным бобби-соксером, как и сегодняшняя гостья, а моя сестренка, ровесница Лели – явным тинейджером с замашками на полноценную взрослость. Взрослость зависит от внутреннего мироощущения. Кто-то до конца жизни остается ребенком. Например, я с удовольствием вернулся в детство, если бы мог. А большинство тинейджеров и даже некоторые бобби-соксеры, как упомянутый книжный персонаж, упрямо спешат стать взрослыми, как они это себе представляют. Зачастую физическое взросление обгоняет умственное, не говоря о душевном, из-за этого случается множество неприятностей. Ломаются судьбы. Между прочим, обычай, позволявший выходить замуж в двенадцать лет, в не кажущейся нецивилизованной Англии упразднили только к тридцатым годам двадцатого века, а во Франции брачный возраст девочек с одиннадцати до аж тринадцати лет подняли не так давно – во второй половине просвещенного девятнадцатого века. Хорошо, что эти факты остались вне внимания Машки, иначе мое старшинство отправили бы идти лесом на все четыре стороны. А про распространенный на юго-востоке обычай выдавать девочек замуж с девяти лучше не вспоминать вовсе.
Сейчас передо мной сидела не сестренка, и я спросил:
– А твои папа с мамой читали…
– Не читали. Им потом рассказали, но они считают, что певиц люди знают лучше, чем каких-то книжных героев, поэтому проблемы в имени не видели.
Ну и родители. Не любят читать, хотя бы кино посмотрели. Назвать девочку Лолитой в честь певицы – все равно, что назвать сына в честь предка Пушкина, не зная о Ганнибале Лекторе, этот персонаж ныне – тоже часть современной культуры, и каннибала Ганнибала люди знают, по-моему, лучше, чем обеих вышеупомянутых Лолит.