Квинт Лициний 2

– Ну, тогда мой вывод прежний, - развел руками Григоренко.
– Грубая фальшивка. Не знали мы про заговор.

Шеф с неожиданно мрачным видом разглядывал столешницу, словно снятие подозрения с разведки его не только не порадовало, но, даже, и огорчило.

– Плохо, - поднял он, наконец, голову.
– Григорий Федорович, подготовьте, пожалуйста, сравнительный анализ сообщений резидентур с документом из Тегерана, и досье, полученном от Дауда. Вероятно, потребуются оргвыводы - такое проспали у самой границы.

– Скорее, Юрий Владимирович, ГРУ проспало, чем мы, - вмешался Иванов, - Хальк в основном был представлен в армии, а с ними наши военные советники работали, ну и, среди них, ГРУ. Мы же больше с Парчам контактировали.

– А надо было со всеми! Такой удар по левым силам, а их там и так кот наплакал. Кстати...
– остро взглянул на Григоренко, - а почему тогда Дауд уверен, что информация к нему поступила именно из Москвы? Судя по предпринятым им в последние пару месяцев мерам по размораживанию отношений с нами?

– Два возможных объяснения, Юрий Владимирович, - и Григоренко начал загибать пальцы.
– Первое: кто-то сработал под нашим флагом. К примеру, агент ЦРУ в верхушке Хальк. Тогда Дауд искренне считает, что это мы его предупредили.

– Вряд ли ЦРУ стало бы так толкать его к нам в объятия.

– Маловероятно, - согласился Григоренко, - но, тут кроме ЦРУ может быть много других игроков. В конце концов, тот же Парчам, чьи позиции в результате существенно упрочились. Второе возможное объяснение - игра самого Дауда. Ему нужна опора на СССР, без нас его схарчат за несколько лет. Мог сделать вид, что это мы их предупредили, и таким образом иметь предлог не портить с нами отношения после разгрома Хальк. Восток - дело тонкое...

– Что планируете дальше делать по этому вопросу?

– Поработаем непосредственно по сотрудникам посольства и военным советникам. Надо убедиться, что наши действительно были не в курсе. Вдруг, придержали информацию как недостоверную. Тогда возможны дополнительные варианты утечек. Но, честно говоря, маловероятно. Уж очень подробно все расписано в документе из Тегерана. Наши, если и могли, то только краешек увидеть. Но перепроверим обязательно.

Андропов некоторое время сидел в задумчивости, потом как-то недоуменно тряхнул головой, взглянул на Иванова и подвел итог:

– Хорошо. Что у вас, Григорий Федорович, по второму вопросу?

– Юрий Владимирович, хочу доложить о существенном обострения оперативной обстановки в Ленинграде по линии основного противника.

Взгляд Иванова потемнел, на скулах катнулись желваки.

Григоренко продолжил:

– За последние три месяца произошло заметное кадровое усиление резидентуры ЦРУ в городе: в сентябре под прикрытием ротацией рядовых сотрудников консульства прибыли Джордж Каргейл и Карл Фостер. Идентифицировать их удалось лишь на днях - умело используют приемы маскировки внешности. По картотеке проходят как оперативники ЦРУ с большим опытом полевой работы. Как минимум с семьдесят второго года эта пара замыкается непосредственно на Уильяма Колби и участвует в наиболее засекреченных политических операциях ЦРУ. Нам доподлинно известно, что они были в числе тех двадцати фамилий, которые директор ЦРУ потребовал вымарать из отчета Черча в семьдесят четвертом. Обладают большим опытом нелегальной инфильтрации, маскировки, ведения контрнаблюдения - скользкие, как угри... Один из них - Каргейл - свободно и без акцента говорит по-русски.

– Откуда такое знания языка?
– уточнил Андропов.

– Сын эмигрантов из Одессы.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Однако еще большую тревогу, Юрий Владимирович, вызывает состоявшаяся неделю назад замена консула. Вместо находившегося ранее на этой должности кадрового дипломата прибыл Томсон Бьюкеннен - бывший до того сотрудником аппарата совета национальной безопасности США. Находится в тесных дружеских отношениях с Бжезинским. За спиной - опыт работы в Иране, Индонезии и Ливане, где он выполнял не столько даже функции разведчика, сколько осуществлял контакты с высокопоставленными агентами влияния.

Григоренко достал из папки и передал Андропову оперативные фото фигурантов, а потом продолжил:

– В совокупности появление трех таких фигур в Ленинграде не может быть случайным и указывает на то, что противник проводит здесь нерядовую операцию, результаты которой ожидаются высшим политическим руководством. Как минимум, виден интерес и Колби, и Бжезинского. Они, кстати, периодически конфликтуют между собой - именно этим может быть обусловлено одновременное присутствие в Ленинграде их доверенных лиц.

Григоренко помолчал и, чуть понизив голос, добавил, глядя на Иванова:

– Я не знаю целей и задач операции, что ведется сейчас в Ленинграде Блеером под вашим руководством, но меня беспокоит возможная связь необычного усиления резидентуры противника с этими поисками. Вы, случайно, не одно и то же ищете?

Иванов втянул протяжно воздух через ноздри и бросил коротко:

– Черт! Хотелось бы верить, что нет. Но теперь придется и это учитывать.

Андропов отпил из стакана чай и покатал во рту, пытаясь насладиться ароматом лимонника, но мозгу было не до кулинарных изысков:

– Мда-а-а, порадовали вы, Григорий Федорович... Два раза.

Он выбрался из-за стола и прошелся по кабинету взад-вперед, потом заложил руки за спину и остановился у окна, бездумно разглядывая хлястик на шинели у Феликса Эдмундовича.

– И еще...
– Григоренко разорвал установившуюся тишину.

– Еще?!
– Андропов повернулся и нервно дернул бровью.

– Не знаю, правда, взаимосвязано это или нет... Но лучше исходить из мысли, что да, связано. Два месяца назад по инициативе американского консульства в Ленинграде, в порядке культурного обмена, был согласован обмен специалистами. Наша группа на полгода туда, причем, что интересно, США взяли на себя расходы, а их - сюда. Группы по двадцати человек.

– Что за специалисты?
– напрягся Иванов.

– Учителя русского языка и литературы. Просили практику преподавания предметов в наших школах.

– Запрашивали какие-то конкретные школы?

– Нет, - Григоренко пошевелил в воздухе пальцами, - я к чему... У нас есть выбор: мы можем отменить этот обмен или провести его в другом городе, например, в Москве. Это - если нам важнее не допустить даже возможности утечки какой-то информации из Ленинграда. А можем плотно поработать с этими практикантами в Ленинграде. Двадцать человек, да на полгода... Вероятность удачной перевербовки нами хотя бы одного достаточно высока. Если они задействованы в операции ЦРУ, то мы узнаем, что именно они ищут.

Андропов обменялся взглядом с Ивановым, потом грузно опустился в кресло и глубоко задумался. Потом поднял голову и сказал:

– Григорий Федорович, это все по этим вопросам?

– Да.

– Спасибо за доклад. Есть, о чем подумать. По этой группе преподавателей русского я доведу вам решение позже.

Когда Григоренко вышел, из груди Андроповы вырвался глубокий вздох. Потом он медленно и устало, словно гигантская черепаха, повернул голову и посмотрел на Иванова:

– Боря, скажи мне, что это просто случайное совпадение. Пожалуйста...