Лабиринт Ариадны

— Угу, мужик, — кивнула я.

Марк Евгеньевич нахмурился:

— Фролова, ну ты должна понимать, бизнес — мужское дело!

— Мужчины более надежные? — внезапно вмешался Дионис.

— Именно!

— Как мы видим… — не удержалась я.

— Тут я ошибся.

— Может быть, вы ошибаетесь еще в каких-то вопросах? — мягко спросил Дионис. — Готовы ли вы искупить свою вину?

— Мою вину?!

Я посмотрела на своего бога.

Сейчас он выглядел просто невероятно. Синяя рубашка оттеняла его глаза цвета моря, непокорный локон снова упал на лоб, чувственные губы были твердо сжаты, но во всей позе сквозила расслабленная уверенность, даже некоторая вальяжность. Словно он нисколько не сомневался, что все будет так, как он решил. Все в его власти.

И от этого у меня разбегались мурашки по коже.

Потому что я тоже была в его власти.

— Марк, вы гордитесь своей справедливостью, — спокойно сказал Дионис, не обращая внимание на то, что Марк Евгеньевич уже стиснул кулаки. — Что бы вы ответили Руслану Мальцеву, если бы он на самом деле потребовал уволить Ариадну?

— Конечно, послал бы его к черту!

— Правда? — влезла я.

Тот нахмурился, выпрямился и, метнув на меня яростный взгляд, уже открыл рот, чтобы отчитать. Но тут Дионис сделал знак, и к нему подскочила девушка с растрепанными волосами и в длинном свитере с зацепками. Если б я не знала, сколько сейчас такие свитера стоят, я была бы уверена, что она откопала его у моей мамы на антресолях. Я точь-в-точь такой же закинула туда в девятом классе, когда зацепилась за гвоздь на даче.

Дионис взял у девушки три увесистые папки и протянул одну из них Марку Евгеньевичу. Тот сначала отдернулся, словно опасаясь обжечься, но под понимающим взглядом глаз цвета моря, все же остался на месте и взял ее в руки.

— Что это? — нахмурившись, спросил он, перелистывая лежащие там документы. Некоторые были явными ксерокопиями, но на большей части красовались фиолетовые печати и чернильные подписи.

— Доказательства финансовых нарушений в компании Руслана Мальцева, — ответил Дионис. — Точнее — в компаниях. Некоторые из них подставные, некоторые — не в России. Здесь заверенные распечатки переписок, показания свидетелей и сверка бухгалтерских документов.

— Зачем мне это?..

— Здесь… — Дионис раскрыл вторую папку и положил ее сверху на первую. — Расчеты бюджета его проектов и фактически понесенные расходы. Доказательства подделки разрешений на строительство с нарушением норм, досудебные договоренности с пострадавшими, снова заверенные показания соучастников.

— Я и без вас знаю, что у Мальцева рыльце в пушку, — раздраженно бросил Марк Евгеньевич. — У нас каждого крупного владельца бизнеса потереби хорошенько — еще и не такое найдешь!

Словно не слыша его, Дионис положил сверху раскрытую третью папку, и я заметила там фотографию. Встав на цыпочки, сунула любопытный нос… И узнала собственного брата. Коротко стриженного, в темной робе заключенного.

— Это — разбор уголовных дел людей, осужденных по делам, связанным с Русланом Мальцевым. Его личные враги, враги его друзей, конкуренты, мешающие ему владельцы собственности. Показания свидетелей, доскональный разбор каждого дела, протоколы допросов прокуроров и судей.

— Да при чем тут я?!

— Вы, Марк, как я уже говорил, считаете себя справедливым человеком и уверены, что в конфликте между Ариадной и Русланом Мальцевым, встали бы на сторону правды.

Дионис сделал шаг назад и протянул мне руку. Я сплела свои пальцы с его и прижалась всем телом, пытаясь напитаться уверенностью от его витальной силы.

Марк Евгеньевич стоял с ворохом тяжелых папок в руках и явно не знал, что с ними делать.

— Допустим… И? — сердито тряхнул он стопкой бумаг. — Вы предлагаете мне все это обнародовать? Почему мне? Я не был замешан в этих махинациях, не получал от них никакой прибыли. А перед Фроловой готов извиниться и компенсировать несправедливое увольнение! Зачем мне ввязываться в скандал с…

— …самым могущественным человеком в российском геймдеве? — Дионис крепче стиснул мои пальцы, и только тут я почувствовала, что дрожу. — Согласен, это очень опасно. Даже если Руслан Мальцев будет признан полностью виновным, вся индустрия будет знать, кто именно приложил руку к его падению. И бояться иметь с вами дело. Или даже мстить.

Я сглотнула. Жестоко.

Марк Евгеньевич точно не заслужил такого наказания!

Повернувшись к Дионису, я привстала на цыпочки, чтобы шепнуть ему на ухо просьбу не карать моего бывшего начальника так сурово.

Но он снова сжал мою руку и добавил:

— Однако если вы просто оставите эти папки себе, ничего не случится. Никаких последствий молчание для вас иметь не будет. Вы можете их даже уничтожить — и тогда пропадут оригиналы документов — никто никогда ничего уже не докажет. Это ваш выбор.

Он сделал знак, и охрана распахнула перед нами двери.

Мы уходили по коридору, и за нами следовали атлетичные мужчины в строгих костюмах, женщины с безумными глазами в длинных платьях и с колокольчиками в волосах.

Но я спиной чувствовала взгляд Марка Евгеньевича и никого не свете не жалела так, как сейчас его.

Глава пятьдесят седьмая. Дионис. Выход из лабиринта

Серебристый «мерседес» тормозит на заправке, рядом с которой теплыми огнями сияет маленькое кафе. Ариадна выскакивает наружу, мазнув губами по моей щеке, и этот ритуальный жест наполняет сердце теплом. Я так часто видел, как это делают мама с папой, но даже не догадывался, сколько много в таком мимолетном прощании чувств. Даже когда это прощание на пять минут.

Шофер снова распахивает дверцу, и Ариадна забирается внутрь с двумя стаканчиками кофе в руках.

И с круглыми глазами.

— Я тебе сейчас такое покажу!

Беру один стаканчик, пока она ищет что-то в своем телефоне, и вдыхаю густой и горький запах кофе. Удивительно, что в этой стране можно найти великолепный кофе на заправке посреди нигде, и дрянной — в раззолоченном ресторане в центре.

Однако вкуснее всякого кофе — вдохнуть запах ее волос. Отвести мягкие пряди, коснуться губами венки на шее — там где горячее и вкуснее всего.

Отмахивается, смеясь:

— Погоди! Смотри лучше!

Но все равно придвигается ближе, откидывает голову на плечо и возится, устраиваясь поудобнее. С каждым днем она все реже сжимается рядом со мной, реже жмурится, словно ожидая удара от жизни. И дерзость ее оборачивается смелостью, а беззаботность — доверием.

Удивительная. Та, которую стоило искать.

Поэтому я остаюсь настороже и на всякий случай готовлюсь отразить любой удар судьбы. Что бы она ни приготовила — я справлюсь. Я всю жизнь готовился к встрече с Ариадной.