Лабиринт Ариадны

Впрочем, Ник тоже не мог похвастаться здоровым румянцем. Видимо, читать на ночь современную литературу здоровья не добавляет.

Я выглядела лучше всех — у девочек есть такое читерство, как косметика, которая маскирует десятичасовой перелет и недосып.

Впрочем, мальчики как всегда…

— Фролова, помнишь наш ИНН? А международное название? Заполни карточку, пожалуйста, — попросил Ник.

Гришенька молчал, лишь прикладывал к виску запотевшую бутылку минералки и морщился.

Все кончилось тем, что все три анкеты и регистрационную карточку заполняла я. И бейджики с именами и названием компании на всех тоже получала я.

— Кофе принеси, — не глядя на меня, бросил куда-то в пространство Гришенька, когда я протянула ему шнурок с бейджиком. — Черный. Сливки отдельно.

В первый момент я даже не поняла, что он сказал.

Переспросила, оглянувшись:

— Это ты мне? — изумившись отсутствию даже простого «пожалуйста».

— Кому еще? — буркнул он, со страдальческим лицом опираясь локтями на стойку и откидывая голову назад.

— Не помню, когда я подписывалась быть твоей секретаршей, — от возмущения у меня даже силы появились. — Сам иди за своим кофе!

— Тебя бы вообще здесь не было, если бы не я, — сквозь зубы процедил Гришенька, бросив на меня полный страдания взгляд из-под полуприкрытых век.

— Без меня ты бы тут даже сортир не нашел с твоим знанием английского! — огрызнулась я.

— Вот только сортиры разыскивать ты и годишься, не льсти себе.

Охренев по полной программе, я набрала воздуха в легкие, чтобы — НАКОНЕЦ! — высказать все, что я думаю о его профессиональной компетенции, его человеческих качествах, его интеллектуальном уровне, его такте и вежливости, его родственниках и его ближайшем будущем…

Но тут из-за моей спины вынырнул Ник.

Он протянул стаканчик с черным кофе и упаковку порционных сливок Гришеньке, а мне сунул в ладони огромную стеклянную кружку, пахнущую кофе, карамелью и горячим молоком.

— Спасибо… — пробормотала я, делая первый, самый божественный, глоток маккиато, который мгновенно впрыснул мне в вены желание жить.

Обычно я такое сладкое не пью, но сейчас надо было прийти в адекватное состояние, и смесь всего самого грешного — кофе, шоколада, сливок и карамели — было единственным, что удерживало мою последнюю одинокую нервную клетку от суицида.

— Не за что, — равнодушно отозвался Ник. — Ты уже выбрала, на какие ивенты пойдешь?

— Нет еще, жду тебя и Гришу.

В конце концов, наше проклятие право — я тут присутствую, как его переводчица, значит, иду туда, куда идет он.

— Потом решим, — Ник одним глотком опустошил свой стаканчик с ристретто и выкинул его в урну. Словно шот текилы жахнул.

— К десяти надо сдать заявки, — напомнила я.

— Потом решим, Фролова, — с нажимом повторил Ник. И вдруг оживился и замахал кому-то за моей спиной: — О! Джон! Лиза! Идите сюда, я познакомлю вас с нашим лид-локализатором!

Кто?

Я обернулась, с удивлением узнавая двух старых знакомых из компании, у которой мы купили права на нашу игру. Они работали с нами в те безумные недели, когда мы в атмосфере горящего борделя запускали проект. Тогда все китайцы казались мне на одно лицо. А теперь — узнаю, надо же!

Конечно, их звали не Джон, и не Лиза. Азиаты обычно брали западные имена, чтобы не заставлять белых варваров мучительно выговаривать их родных. Я даже подозреваю — чтобы им самим не пришлось слушать исковерканные интонации, превращающие гордое китайское имя Источник Мудрости Дракона в позорный Рассвет над Деревенским Сортиром.

— Знакомьтесь, это Ари Фролова, — Ник великодушно сократил мое имя. — Человек, который отвечает за то, чтобы российские пользователи увидели игру именно так, как задумали создатели!

«А не так, как вы в итоге ее написали» — еще следовало добавить. Порой мне действительно приходилось полностью менять смысл диалогов в игре. Для того, чтобы этот смысл в них вообще появился.

— Очень приятно, очень приятно, — загомонили Джон и Лиза, по очереди пожимая мне руку. — Расскажите о ваших достижениях и результатах за последний год, пожалуйста, нам очень интересно!

— Разве вашему руководству не высылают отчеты? — растерянно оглянулась я, пытаясь понять, куда успело деться мое начальство.

— Конечно высылают, но вы расскажете интереснее!

— Сколько у вас в день уникальных пользователей?

— Как часто вы проводите глобальные распродажи?

— Как игроки относятся к новому контенту?

— На каком месяце локализации игра начала приносить чистую прибыль?

— Сколько у вас игровых мастеров?

Да куда же делся Ник, когда он так нужен?

Я вообще-то скромная переводчица, меня в такие подробности никто не посвящал!

Не ответить было бы невежливо, особенно китайцам с их экзотической системой этики. Черт знает, что они решат! А что отвечать-то?

Пожалуй, именно сейчас от Гришеньки могла бы быть польза. Вот что он умеет — это лить воду и говорить много, сказав при этом мало. Но он испарился вместе с Ником.

Доброжелательно улыбающиеся Джон с Лизой наступали на меня, забрасывая вопросами, от которых я пыталась отбиваться универсальным «коммерческая тайна» и «подробную статистику надо смотреть в документах», но с каждой минутой все менее убедительно.

Вот же… Ник зараза! Так меня подставил!

А я расслабилась — массаж, кофе, личный номер… Конечно, не могло не быть какой-нибудь подставы. Оставили на меня самую сложную часть, а сами…

Я еще раз тоскливо оглянулась, надеясь высмотреть темную макушку Ника, которая должна была возвышаться над бушующим в холле морем китайцев, корейцев, японцев и немногочисленных европейцев.

Но вместо него…

Сначала я увидела, как все это море народу синхронно хлынуло в одну сторону. Практически в едином порыве, словно прилив, подчиняющийся власти Луны. Я так и не видела, что их позвало, но сама повернулась туда же.

Как я ни подпрыгивала, ни пригибалась, мне не удавалось увидеть, за кем же следует людское море, перемещаясь в синхронном порыве, словно единый организм.

Было понятно, что кто-то спускается по широкой мраморной лестнице в центре зала — и с каждой секундой его схождения в холле становится все тише.

Только когда он сошел с последней ступеньки, люди раздвинулись, и я наконец увидела.

Его.

Того самого «лебедя» с рекламных видео. В белой футболке, в белых джинсах, с копной темных кудрей. Из-под дерзкого завитка, падающего на лоб, смотрели синие, как глубокое море, глаза.