Лабиринт Минотавра (сборник)

– Понял, – отозвался Артур, скривившись: усвоить все это было отнюдь не легко.

– Нам, агентам с лицензией, даны особые права. Не имей мы их, нам, учитывая божеские нравы, просто ничего бы не сделать. Я видел подписанное вами соглашение, и должен вам сказать, что выглядит оно скверно.

– Где вы достали текст?

– В наблюдательном совете высших богов по отношениям с клиентами. Там есть файл. Впечатление, повторяю, скверное. Но у меня, пожалуй, есть мыслишка-другая. Поищу, что можно сделать, потом свяжусь с вами опять.

И Декстер отправил Артура по телефону обратно на Землю.

Часть третья

Глава 25

А на ферме Астураса, вскоре после того, как хозяин отбыл посоветоваться с Ткачом миров, родился его брат Ариман.

Рождение Аримана было нисколько не похоже на трудный процесс рождения ребенка. Создания, подобные Ариману, рождаются сразу и целиком, со всеми важными сведениями о себе и о Вселенной. Только что во дворике никого не было, и вдруг возник он – шестифутового роста, совершенно голый, судорожно моргающий на свету, который увидел впервые.

Летайа как раз вынесла во дворик большую вазу, хотела наполнить ее водой с розовыми лепестками. И вдруг у нее перед носом нежданно-негаданно возник Ариман. От испуга она выронила вазу, и та, грохнувшись на каменные плиты, разлетелась на тысячи осколков.

– Кто ты? – спросила Летайа.

– Ариман.

– Никогда о тебе не слышала.

– Я брат Астураса.

– Меня не предупреждали о том, что ты пожалуешь.

– Я и сам этого не знал, – ответил Ариман.

Ариман решил, что Летайа красива, и сказал ей об этом. Она велела ему отцепиться. Тогда он в одиночестве отправился на выгон, где паслись коровы, присел на камень и тяжко задумался.

Не успел родиться – и уже столкнулся с проблемой: ведь родился-то он, увы, вторым. Он мучился ревностью – Астурасу, первенцу, определенно отводилась важная роль в делах Вселенной. А ему, Ариману, суждено остаться ничтожеством, нулем, аномалией, ошибкой, побочным порождением хаоса и случайности.

И он не просто рожден вторым – ему неведомо, зачем он рожден.

Понятно, что надо поставить перед собой какую-то значительную цель. Вот только какую?

Ему абсолютно не хочется служить человечеству. И другие боги его не интересуют. А на судьбу Вселенной так и вообще наплевать. Единственное, на что не наплевать, – неохота быть вторым в гонке, в которой участвуют всего двое.

Необходимо сделать что-то решительное – но что можно сделать? И не уходило неприятное чувство: что бы он ни надумал, результат окажется дрянным, отвратительным, отталкивающим, зловонным, да просто противным.

Тем не менее сделать что-то необходимо. Однако что?

Он сидел на камне и думал. Шло время. Одна корова отделилась от стада и подошла поближе.

– Привет, корова! – произнес Ариман. Корова смерила его равнодушным взглядом и продолжала пощипывать травку. – Я ведь знаю твой язык, – провозгласил он по-коровьи. – Мы можем подружиться.

– Сильно сомневаюсь, – ответила корова.

– Ты, очевидно, корова особенная, – продолжал Ариман. – Ты не могла бы подать мне знак?

– Какой еще знак?

– Ну хотя бы рассказать мне, что делать дальше. – Помолчав, он добавил с надеждой: – Может, мои планы связаны с Летайей?

– И думать забудь, – изрекла корова. – У тебя есть дела поважнее, чем волочиться за женой брата.

– Знаю, что меня ждут какие-то важные дела. Но какие?

– Меня не спрашивай, – заявила корова.

– Кого же тогда?

– Почему бы тебе не обратиться к таинственной леди по ту сторону холма?

Обойдя холм, Ариман увидел женщину с виноградными листьями в волосах. Женщина разглядывала себя в ручном зеркальце.

– Привет, – сказал Ариман.

– И тебе привет, – отозвалась женщина.

– Ты часто сюда приходишь?

– Я здесь в первый раз.

– И это имеет отношение ко мне, да?

– Да, – подтвердила она.

– Кто ты?

– Персонифицированная проекция грядущей Вселенной.

– А что, будет новая Вселенная?

– Может, и нет. Твой брат изо всех сил старается сохранить старую, которая давно исчерпала свою полезность и изжила себя, но отказывается исчезнуть подобру-поздорову.

– Ох ты! – воскликнул Ариман. – Серьезное дело!

– Да, очень серьезное.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Давай для начала, – заявила женщина, – определим твое положение. Ты ищешь, какому делу посвятить себя, чтоб обрести цель, а с ней и силу, и оспорить превосходство своего брата. Права я или нет?

– Ты попала в точку. Что мне, по-твоему, делать?

– Знай, – сказала она, – что я олицетворяю собой совершенно новый дух, новый принцип, новую жизнь, новый набор ценностей. И ты можешь стать их частью. Если будешь делать, что я скажу, мы заклеймим твоего братца как защитника затхлого старого порядка вещей. Это обеспечит нам симпатии других, а мне сдается, что симпатия тебе не помешает.

– Мне нравится то, что ты говоришь, – заявил Ариман.

– А мне нравится, когда мужчина понимает, кто и что ему нравится. Есть кое-что, что ты можешь сделать в моих и своих собственных интересах. Ты готов?

– Да, готов!

– Не задавая скучных вопросов?

– Никаких вопросов!

– И никаких «право, не знаю» или «может, поискать способы получше»?

– Ничего подобного не будет.

– Очень хорошо. Суть вот в чем. Существует богиня по имени Меллисента, которая может сыграть тут решающую роль, при условии, что будет проведена небольшая закулисная работа.

– Отправлюсь к ней немедленно.

– Утихомирься, непоседа. Такого вовсе не требуется. Чем приближаться к ней без подготовки, лучше действовать непрямыми, более тонкими методами.

– Хорошо, только скажи, что надо.

– Прежде всего надо разыскать божество по имени Купидон…

Глава 26

Поиски Купидона завели Аримана в один из иносказательных регионов Вселенной. Он обнаружил, что странствует по тем предположительным пространствам, которые Вселенная создает время от времени просто ради того, чтобы ничего не упрощать. Данное пространство было аккуратно оформлено разнообразным кустарником и горой на горизонте. Со всех сторон лился свет, преисполненный ожидания. Ариману было понятно, что настал момент, когда что-то должно произойти. Хотел бы он знать, что именно, – тогда он мог бы придумать, как на это «что-то» реагировать. Но, как обычно, он явился сюда неподготовленным, и в голове не было ничего, кроме основополагающей мысли – перехитрить брата.