Лабиринты силы

– Это еще почему?

– Ты умер в Лабиринтах Куцый, и принял здесь свою судьбу стать тенью утеса. Система не выпустит тебя отсюда. А вместе с тобой, и меня.

– А вдруг…

– Извини, бро, но я не могу так рисковать.

После моего отказа в коридоре надолго повисло тягостное молчанье.

Глава 38, в которой я пакую скудный багаж и прощаюсь с тенями

Редкие и дорогостоящие трофеи, к коим я относил: золотые звезды, узелковый янтарь, жемчуг всех цветов и, разумеется, костяные шарики активаторов сферы неуязвимости, хранились у меня в самом надежном сейфе – в инвентаре, занимая аж восемьдесят три из имеющихся в наличии ста пяти ячеек. Остальные менее ценные: черные и белые звезды, гладкая янтарная нить, белый и золотой горох, складировались в отдельном рюкзаке, разросшимся за три с половиной года практически ежедневного пополнения до весьма внушительных размеров. И, конечно же, перед финальным погружением на смертельно опасные глубинные уровни, я решил забрать с собой эти многолетние накопления.

Пока я пристраивал за спиной пухлый рюкзак с трофеями, три огненных лика на вершине утеса угрюмо прожигали тяжелыми взглядами мне спину.

– Ссваливаешшь, зсначчицца, ссуччий кот, – шипение вредной старухи первым разрядило напряжение момента. – Ну и катиссь…

– Я тоже буду по тебе скучать, Фиалка, – хмыкнул я в ответ.

– Удачи, Рихтовщик!.. Ну а ежели чего вдруг там у тебя не заладится, милости просим. Игроком ты себя показал умелом, и товарищем достойным, потому местечко под двенадцатый факел на утесе я лично тебе подберу. Слово! – заверил обстоятельный Клоун.

– Благодарю, уважаемый, – я кивнул хмурому старику, – но надеюсь не придется вас беспокоить.

– А я уверен, что все у тебя получится, – тепло улыбнулся мне со своего факела старина Куцый, только сейчас прерывая начавшееся в коридоре сердитое молчание. – Мне чертовски жаль расставаться с тобой, друг. Но если кто-то и способен вырваться из этой адской круговерти, то это ты, Рихтовщик. Потому прощай, и не поминай нас лихом, когда вернешься на Континент!

– Спасибо, дружище, на добром слове… Прощайте, все тени утеса! – выкрикнув последнюю фразу так, чтоб ее услышали лики теней и на нижних факелах, я коротко разбежался и, толкнувшись от края обрыва, полетел в раскрывающееся мне навстречу «объятья» щупальцев союзника-осьминога.

Глава 39, в которой сон оборачивается явью, но возникают проблемы, и мне приходится уповать лишь на мощность «винта»

Добраться до увиденного во сне места (над обрывом верхнего донного склона, перед провалом в запретные глубинные слои) с таким союзником, как гигантский осьминог, оказалась не только быстрее, чем на дельфине, но и гораздо проще. Немое общение с представителем глубинной элиты осуществлялось серией мысле-образов, транслируемых нами друг другу прямо в мозг. Потому мне достаточно было вспомнить кусок обрыва из сна, чтоб увидевший аналогичную картинку союзник понял точку назначения, и понес меня туда.

А бежал осьминог по склону верхнего дна, надо признать, со скоростью, мало уступающей гоночному болиду. Даже с моими читерскими характеристиками, мне далеко не с первой попытки удалось проследить, как буквально выстреливающие вперед многометровые щупальца союзника присосками цеплялись за гранит дна, толкались за него и, мгновенно отцепляясь, возвращались в исходное, пружиной скрученное положение под головой, чтобы через секунду выстрелить вперед снова… Учитывая же, что таких движителей у союзника было аж семь штук (восьмое щупальце было зарезервировано под мою переноску, и превращено в надежную «кабину» с удобной «сидушкой»), череда отталкиваний следовала сплошным потоком, отчего осьминог мчался над гранитом дна с сумасшедшей скоростью.

«Ныряем?» – сложилась в моем мозгу в вопрос волна мысле-образов, поступивших от остановившегося в нужном месте над обрывом союзника.

«Да!» – как смог, транслировал я мысленно приказ.

И последовавший тут же прыжок осьминога в бездну снова подтвердил эффективность этого невероятного способа общения.

Как во сне, я оказался в окружении «кокона» из щупальцев опускающегося рядом союзника.

Десять секунд плавного падения, и вот оно глубинное дно снова предстало перед моими глазами в сером сиянии Рыбьего глаза.

Десятки стражей внизу, будто по команде, массово пробудились ото сна и зашевелили многометровыми конечностями, когда до гранита дна моим подошвам оставалось еще спускаться примерно три метра.

«Я задержу их! Действуй, друг!» – сложилась в мозгу в понятные фразы очередная волна мысле-образов от союзника. И, разорвав защитный «кокон» вокруг меня, восемь щупальцев верного осьминога, как во сне, метнулись навстречу валу атакующих Стражей.

Да, среди нападающих большинство элиты было выше уровнем моего защитника. Но здесь, полагаю, как и в случае с доминирующем над иглозубами дельфином, освобожденный от воздействия паразита осьминог, за счет изрядно подскочившего Интеллекта, становился существом на порядок выше развитием всех остальных Стражей.

Щупальца союзника, раскинувшись во все стороны длинной сетью, в самоубийственной контратаке смогли зацепить добрый десяток рвущихся ко мне Стажей, и каким-то невероятным усилием оттащить эту гигантскую гору шевелящихся щупальцев на десяток метров от края дна.

Извлеченная из инвентаря шпора помогла мне рывком преодолеть остающиеся до дна расстояние, и подтянула меня аккурат к месту ближайшего глубинного схрона. Месту, вычисленному после долгого вдумчивого анализа сновидения… Увы, сейчас, опускаясь, я не успел проследить там положение щупальцев ближнего стража. Все чересчур стремительно завертелось. И если расчет, на основе воспоминания из сна полугодичной давности, окажется пустышкой, я обречен на позорный провал, потому как на то, чтоб вручную отыскать «пропажу», у меня банально не будет времени.

Но мне везет.

В толщи воды рука на пустом, казалось бы, месте натыкается на стальной короб невидимого схрона. Прокаченная за три года до двустороннего абсолюта заточки и максимальной прочности шпора врубается в броню крышки, как острая пила в трухлявый пень, и, двигаясь по кругу, выпиливает подходящий для проникновения руки кусок. Но несмотря на отчаянную спешку моих действий, и безотказную работу шпоры, пропил отверстия все равно занимает несколько секунд.

Драгоценных, утекающих сквозь пальцы мгновений, в которые отчаянными усилиями всех своих щупальцев союзник, на пределе возможностей, старается сдержать рвущийся ко мне вал своих бывших собратьев.

И, ожидаемо, одинокого защитника таки разрывает на части стена враждебных щупальцев.

Но моя рука в этот момент уже находится внутри невидимого сундука, где лихорадочно перебирает и ощупывает содержимое…

Какая-то тряпка, бутылка… Не то!

Лавина прорвавшихся щупальцев несется на меня.

Снова тряпка, жестяная банка… Да как так-то! Неужели все напрасно?!

Мгновенье панической растерянности… И три самых шустрых щупальца наотмашь лупят по плечам и груди.

Меня отбрасывает от схрона, но зажатая в дыре рука не дает сдвинуться с места.

Мгновенно пробившие ткань спецовки присоски намертво вгрызаются в плоть. От чудовищной силы первых ударов и следующей затем тряски кости плечевого пояса и грудного района скелета покрываются сетью трещин.

Расширенными от ужаса глазами я гляжу на летящую в лицо смерть, в виде четвертого, огромного, как ствол векового дуба, щупальца, наверняка, способного первым же ударом снести мне голову с плеч.

Пальцы зажатой в дыре схрона руки продолжают лихорадочно рыться в горе тамошнего тряпья, перебирая вещи. Но все тщетно…