Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии)

Тем временем сжатие усилилось. Корпус трещал, судно все больше кренилось на правый борт. С минуты на минуту могла произойти катастрофа. Кроме того, я опасался, что скоро оторвет весь лед от берега и путь к нему будет отрезан. А на борту «Вилсанди» находилось около 350 солдат и офицеров сухопутных войск. Я вызвал на мостик их старшего начальника и, объяснив обстановку, велел вывести с корабля на лед все подразделение и пешком добираться до берега в направлении Кобоны, до которой оставалось примерно 3 километра. Чтобы не создавать паники, я просил объявить солдатам, что корабль, вероятно, до конца дня не сможет продолжать поход и поэтому решено идти пешком, что лед до берега крепкий и надежный. Команда осталась на корабле одна.

Там же, л. 22.Это решение оказалось весьма своевременным. Корпус все сильнее сжимало льдом. Около полудня, когда наши солдаты уже удалились от транспорта примерно на километр, раздался сильный треск, сопровождаемый скрежетом металла, и толстая клинообразная льдина, пробив борт, влезла внутрь корабля. Через пробоину стала поступать вода. Аварийная команда предпринимала героические усилия, чтобы заделать пробоину. Ее действиями руководил флагманский инженер-механик Ладожской флотилии инженер-капитан 1-го ранга Касьянчук, пришедший к нам по льду с канлодки «Шексна».

Но справиться с водой не удалось, так как заделать пробоину мешала льдина, влезшая в борт. Она же до поры до времени несколько сдерживала поток воды, поступавшей в носовой трюм. Было совершенно очевидно, что как только льдины, подобно понтонам удерживающие «Вилсанди» на плаву, треснут и поломаются под напором берегового льда, корабль сразу же потонет. Я порекомендовал командиру высадить всю команду на лед.

Мы остались с Магулой и радистом на корабле втроем. Командир стоял на мостике, я в его каюте шифровал радиограмму о случившемся в штаб флотилии.

Минут через 35–40, передав донесение по радио, я приказал радисту покинуть корабль, а сам вышел на мостик. Вся носовая часть корабля по мостик была уже под водой; только левая часть задравшейся кверху кормы да мачты, накрененные вправо, виднелись на фоне ясного неба.

— Пора, Георгий Апостолович, и нам покинуть корабль, — обратился я к Магуле. — Вы прыгайте через секунду-две после меня, на правах командира.

Не успели мы еще как следует осмотреться, где удобнее всего высадиться, как раздался страшный треск и льдину вокруг корабля раздробило на части. Не раздумывая пришлось прыгать на лед.

Все это произошло так мгновенно, что Г. А. Магула даже не мог схватить со стола каюты заранее приготовленный сверток с корабельными документами. Льдину, на которой мы очутились, тут же отнесло от борта. А корабль, лежавший на правом борту, вдруг стал выпрямляться и, не задерживаясь на ровном киле, быстро крениться в противоположную сторону. Его высокие мачты, плавно описав в воздухе полукруг, ушли под воду. Льды, подгоняемые буйным ветром, расступились. В том месте, где потонул корабль, оказалась чистая вода, лишь в центре образовалась небольшая ледяная гора, задержавшаяся на корпусе судна. Это так походило на свежую могилу, что я невольно воскликнул:

— Вот мы и похоронили «Вилсанди»!

Канлодка «Шексна» в это время также освободилась ото льда и подбирала с разных льдин команду погибшего корабля. Вскоре канлодка подошла и к той маленькой льдине, на которой находились Г. А. Магула и я.

Транспорт «Вилсанди» погиб, но все остальные корабли отряда продолжали успешно плавать по малой трассе водной «Дороги жизни», осуществляя перевозки грузов и людей.

В одном из ближайших походов, следуя мимо места гибели «Вилсанди», я был крайне поражен и обрадован, когда увидел над водой мачты своего корабля. Ледяная гора, нависшая над его бортом, ушла или растаяла, и корабль, как ванька-встанька, повернулся на ровный киль. Осенью 1943 года «Вилсанди» подняли с грунта эпроновцы, и в следующем году он возвратился в строй Ладожской военной флотилии.

До конца 1943 года отряд транспортов больше не имел потерь. Он полностью выполнил годовой план воинских перевозок. Всего за навигацию 1943 года отряд транспортов перевез 127 046 человек, 3692 тонны различных грузов и отбуксировал немало барж, общей грузоподъемностью 16 000 тонн. Суда отряда сделали в этом году 709 судорейсов [15] .

Действия транспортов и других кораблей флотилии на коммуникациях Ладожского озера в кампании 1943 года не были такими напряженными, как в прошлые навигации. Объем перевозок сократился после прорыва блокады Ленинграда, а сопротивление противника ослабло. Тем не менее доставка продовольствия, боеприпасов, войск и военной техники имела важное значение для подготовки решительного наступления наших войск под Ленинградом.

15

Архив ИО ВМФ, ф. 154, д. 11951, л. 4.

Весь личный состав отряда транспортов отдал все силы и энергию, а многие матросы и офицеры свою жизнь, чтобы помочь героическим защитникам Ленинграда и обеспечить эффективную оборону города в условиях длительной блокады, чтобы разгромить заклятого врага человечества — фашизм.

В тяжелой борьбе закалились кадры рядового и командного состава отряда транспортов. Выросли опытные специалисты в области организации морских перевозок и десантных действий.

Старшины и матросы почти всех кораблей отряда, в большинстве своем моряки морского транспортного флота, призванные в связи с войной в Военно-Морской-Флот, служили по многу лет на тех же судах еще до их мобилизации. Это были прекрасные моряки, настоящие советские патриоты.

Таким личный состав отряда транспортов Ладожской военной флотилии вступил в последнюю военную кампанию на Ладожском озере.

Зимой и весной 1944 года все корабли отряда базировались в Новой Ладоге, у причалов реки Волхова. Здесь они усиленно готовились к предстоящим десантным действиям.

Последний десант

Отряд транспортов, которому в предстоящей десантной операции отводилась важная роль, подчинил всю боевую подготовку отработке организации посадки войск на суда и высадки их на необорудованный берег.

Как начальник штаба отряда транспортов я нередко допоздна засиживался в штабе охраны водного района флотилии за разработкой документов операции. Командир ОВРа капитан 1-го ранга Николай Иосифович Мещерский был назначен командиром высадки.

Офицер штаба ОВРа капитан 3-го ранга Дмитриев, я и командир 70-й отдельной морской стрелковой бригады подполковник А. В. Блак произвели все необходимые расчеты, связанные с посадкой десанта на суда и высадкой его на вражеский берег.

22 июня в 15 часов 30 минут отряд транспортов вышел в поход. Ночью мы прошли мимо приозерного фланга линии фронта и, углубляясь в тыл врага, приближались к району высадки десанта.

В 5 часов 23 июня 1944 года началась артиллерийская и авиационная обработка участков высадки. Тем временем мелкие десантные суда уже двинулись к вражескому берегу. Спустя час они начали высаживать первый бросок десанта. На берегу завязался жаркий бой. А в это время на рейде 18 бомбардировщиков «юнкерс-88» атаковали бомбами отряд транспортов. Им удалось повредить наш трофейный корабль БД-51.

Корабли шли к вражескому побережью навстречу нашим катерам. В 1–2 кабельтовых от берега мы встретились с ним и под артиллерийским и минометным огнем начали высадку главных сил 70-й морской стрелковой бригады. Закончив ее, отряд немедленно ушел в ближайший порт Свирица, чтобы доставить бригаде подкрепление.