Lady Покер
Шрифт:
– Даже и не знаю… – пробормотал я, сдерживая смех и глядя на серьезно-озабоченный вид потомка испанских грандов.
– С этим шутить нельзя. – Алесандро поучительно погрозил указательным пальцем. – А вдруг ниже нормы? Надо тут же менять диету, пока не поздно.
– Если это так важно, тогда принеси.
– Договорились.
Алесандро вышел.
Стемнело. Я закрыл офис и покатил домой. Особой радости от того, что купил акции, я не испытывал. Как раз наоборот, пока «Шевроле» пробирался по загруженным проспектам, я несколько раз пожалел, что ввязался во все это. Зарабатывал бы понемногу, играл по-мелкому и жил себе спокойно. А теперь ставки сделаны, придется играть до конца.
Добравшись до дома, я принял душ, переоделся и отправился в казино, где по четвергам традиционно собиралась небольшая компания для игры в покер. Покер был для меня не просто развлечением, но и маленьким праздником: разменять двести-триста евро, иногда выиграть, иногда проиграть. На другие вечеринки теперь приглашали редко: большинство друзей были друзьями бывшей жены, и выходило, что я там лишний.
За покерным столом, кроме завсегдатаев – толстого Гарри и долговязого в свитере – играли еще трое незнакомцев: двое парней в джинсовых куртках и симпатичная леди в коротком красном платье. Ее лицо показалось
Я сел напротив леди и вступил в игру.
Прошел почти час. Игра не шла. Не помогла даже вторая порция виски. Крупье в очередной раз раздал по две карты, ловко метнув их на зеленое сукно. Казалось, возьми он немного выше и брось чуть сильнее, острый край прорежет горло, словно оружие японских ниндзя. Я потрогал свое небритое, но пока целое горло и взглянул на противников, точнее, на одного из них – леди в красном платье. Стрижка – короткое прямое каре. Сжатые губы подчеркнуты помадой, в некоторых местах стертой сигаретой. Усталый, отрешенный взгляд. Интересно, сколько ей лет? Наверное, от тридцати до тридцати пяти, скорее, ближе к тридцати. Очень вкусный возраст, когда тело чувственное и податливое… Облик леди никак не давал сосредоточиться на игре. Особенно отвлекала черная жемчужина в серебристой оправе на шее и край ажурного белья на плече, выглядывающий из-под платья.
Стук фишек вернул меня к реальности. Толстый Гарри удвоил ставку. Я в раздумье посмотрел на десятку и валета червей у меня на руках. Карта не сильная, но многообещающая, как брошенная украдкой улыбка женщины. Я «прошелся», то есть поставил те же деньги, что и Гарри.
Последнее слово оставалось за леди в красном платье. Она нехотя проверила карты и медленно подняла глаза. Этот взгляд сытого хищника несколько смущал. Я улыбнулся, не в силах оторваться от пальчика с изящным ноготком, двигающегося вверх-вниз по шее и оставляющего чуть видимый след на гладкой коже. «Рейз» – бросила она короткое слово и вместе с ним – несколько фишек на игровое поле.
– Господа, под вас банк. Леди удваивает ставку, – прокомментировал крупье.
Жестко играет. В начале кона сразу двойной банк – это опасно, неизвестно, какие карты потом раздадут. Кто знает, как повернет судьба. Два туза вначале проигрывают трем двойкам в конце.
Я усмехнулся про себя, вспомнив правила покера: найди слабые места противника! Какие слабые места у этой хищницы? Если только за ушком.
Я решил не нервничать, определив для себя, что она скучающая бизнес-леди и ей просто не хватает развлечений. А раз так – значит, она часто блефует.
– Добил, – я поправил на пальце перстень с рубином и подвинул ставку к центру стола.
Остальные игроки бросили карты, сказав «пас». Через пару минут банк достался мне. Она не стала уравнивать следующую ставку, а бросила карты. Я выиграл: что ж, это вдохновляло.
Ближе к полуночи, когда мой выигрыш уже составлял почти четыреста евро, среди трех карт, которые вскрыл крупье, выпала дама пик.
– О, а вот и она, злодейка! – воскликнула леди в красном и удвоила банк.
Другие игроки вышли из игры, мы опять остались вдвоем. «И все-таки зачем она так броско и вызывающе одевается?» – вертелось в голове.
– Пиковая дама – моя любимая карта, – леди произнесла это насмешливо, заметив мою нерешительность. – Вас случайно зовут не Герман?
– Нет, и я не суеверный.
– Восхитительно! Тогда, если вы ничего не боитесь, предлагаю «all in» – сыграть на все деньги, у нас с вами их осталось примерно поровну. Но при одном условии: если я проиграю, вы угостите меня бокалом вина?
– А если проиграю я, то вы оплатите мое такси, – согласился я, хотя понимал, что поддаюсь на обычную женскую провокацию.
Она кивнула и взглядом указала крупье на свои фишки. Он повиновался и аккуратно подвинул их в банк, потом, положив туда же и мои фишки, вскрыл последние две карты.
Леди вздохнула и бросила карты:
– Я проиграла. Что ж, так бывает. – Она с улыбкой оглядела присутствующих. – Извините, господа, но я вынуждена похитить у вас партнера. Он при свидетелях обещал угостить меня вином.
– Давайте лучше я вас угощу шампанским! – воскликнул толстый Гарри.
– Как-нибудь потом. Удачи.
Пальчик с изящным ноготком с легким сожалением коснулся стола, прощаясь с игроками. Она выжидающе протянула руку. Я помог ей подняться. Ящерица на колготках уползла вверх, под платье.
– Любите Пушкина? – спросил я, намекая на пиковую даму.
Мы сидели за барной стойкой. Марго (так представилась леди) разглядывала цвет вина в бокале.
– Моей истерзанной душе гораздо ближе Федор Михайлович.
– Достоевский? – на всякий случай уточнил я, чтобы не оказаться в идиотской ситуации.
Она рассмеялась.
– Когда держишь в руке бокал с вином, всегда хочется поднести его к глазам и посмотреть через темно-красную плоть на мир вокруг – вдруг он окажется другим? – Марго чуть склонила голову и подмигнула мне через стекло бокала.
– Да? – я тоже поднял бокал к глазам, взглянул на собеседницу и в очередной раз смутился, заметив, как она водит по ножке бокала пальцами вверх-вниз. Меня соблазняют или со мной играют? Мы сидели за стойкой бара и пили красное бордо с сыром. Марго сама выбрала бутылку. По реакции бармена стало ясно, что это не простое французское вино и далеко не дешевое. На скромной этикетке было нарисовано сердце.
– Мое настоящее имя – Мария, но с детства все зовут меня Марго. Это прозвище дал мне отец, который был неисправимым романтиком и любил историю.
– У Александра Дюма есть роман «Королева Марго». В нем, кажется, королеве отрубили голову в конце?
– Голову отрубили ее любовнику… или его четвертовали, не помню точно. А из королев обезглавили Марию Стюарт, шотландскую королеву. – Марго стала загибать пальцы. – Французскую – Марию-Антуанетту, а еще…
– Достаточно, – запротестовал я. – Что-то мне везет последнее время на королев.
– Не поняла. Что ты сказал?
– Это я о своем. И как мне тебя называть – Марго или Мария?
– Конечно, «Марго». И я тоже буду называть тебя «мистер Джек», а не по имени. «Мистер Джек»… Звучит романтично. – Она достала из розовой пачки тонкую сигарету с золотым ободком и замерла. Зажигалка лежала на стойке между нами.
– Извини, отвлекся, – осознав свою оплошность, я взял со стола зажигалку и поднес к сигарете.
– Почему ты играешь в покер, мистер Джек? – спросила Марго.
– Просто нравится. Динамичная и увлекательная игра. Можно блефовать. Интересно и…
– А я люблю покер за таинственность, – прервала мои рассуждения «королева». – Или, лучше сказать, непредсказуемость. Пока не вскрыта
последняя карта, неизвестно, кто выиграет и как повернет судьба. Это же здорово – неизвестность, когда ты не знаешь, что там, за поворотом дороги, что тебе готовит новый день или новая ночь.– И ночь нежна…. – блеснул я эрудицией.
– Это Фицджеральд. Кстати, он играл в покер?
– Не знаю, – честно признался я, – а вот Пушкин играл. Только не в покер, а в какую-то другую игру, и даже проиграл однажды свой роман.
– Не роман, а вторую главу «Евгения Онегина». – Марго подняла бокал. – За тех, кто умеет рисковать!
– Повинуюсь! – поддержал я в легком смятении: когда женщина, сидящая рядом, знает литературу, играет в покер и пьет дорогое вино – добра не жди.
– Еще покер раскрывает характеры людей, – продолжала Марго. – За карточным столом сразу видно, кому не хватает решимости, кто не умеет рисковать, кто жмот, а кто щедрой души человек – как Гарри.
– А зачем щедрость в картах? – возразил я.
– Причем здесь карты? – улыбнулась Марго. – Я говорю про жизнь.
Я пробормотал что-то невразумительное в ответ и запихал в рот последний кусок сыра. Вина в бутылке оставалось еще больше половины. Марго почти не пила.
– Принести еще сыра? – спросил бармен, убирая тарелку.
Марго отрицательно покачала головой и посмотрела на часы.
– Спасибо, нам уже пора. Поедем, мистер Джек, я тебя подвезу.
– Хорошо, сейчас рассчитаюсь и выйду.
– Это вино неправильно хранили, из-за этого оно горчит, – бросила Марго на прощание бармену и направилась к выходу.
Бармен пожал плечами и предъявил мне счет. Триста евро! Я с нескрываемым сожалением посмотрел на недопитую бутылку и вытащил из кармана деньги.
На улице нас ждала серебристая «Хонда» последней модели, с хищным разрезом фар. Я проявил галантность и открыл Марго дверцу. Ящерица на колготках снова вынырнула из-под платья, когда она садилась за руль.
– Можно, я на заднее сидение? – невольно вырвалось у меня.
– Нет! Пожалуйста, сядь вперед. Это меры безопасности – вдруг ты захочешь меня ограбить?
Ее смех привел меня в замешательство: осталось только, чтобы меня пригласили домой на чашку кофе.
«Хонда» утюжила проспект на приличной скорости. Широкие колеса на литых дисках отлично держали дорогу.
«Надо будет тоже купить такие диски, «Шевроле» будет рад», – промелькнуло в голове.
– Мне кажется, тебе трудно зарабатывать деньги, мистер Джек.
– Почему?
– Галантным и скромным мужчинам всегда нелегко в бизнесе.
– Да вообще-то нет. Бизнес у меня небольшой – консультационная фирма по инвестициям.
Я достал визитку, положил в углубление на передней панели и с гордостью начал описывать свою профессиональную деятельность.
Она молча вела машину. Когда ее правая нога нажимала на педали, ящерица на колготках извивалась всем телом.
– А чем занимаешься ты? – поинтересовался я, закончив рассказ. Спрашивать «кем работаешь» у женщины с такой машиной было бы глупо.
Марго не ответила, а начала совсем о другом:
– Знаешь, в каменистой пустыне Калифорнии живут удивительные пятнистые ящерицы. Самки ящериц серенькие, неприметные, под цвет окружающей среды, а вот самцы с ярко окрашенной шеей. Причем у одних самцов шея синяя, у других – оранжевая. «Синие» самцы – обычные, они ухаживают за самками, живут с ними и склоняют их к спариванию. Но в самый ответственный момент иногда появляются «оранжевые», одинокие и сильные донжуаны. Они вступают в борьбу и, как правило, побеждают – тогда самка достается им.
– Хитро придумано: один возбуждает, а другой пользуется!
– Это еще не все. Самое удивительное в другом. Когда завязывается борьба между обычным «синим» самцом и донжуаном, приходит самец с желтой шеей, и пока те выясняют отношения, он незаметно спаривается с самкой, причем она не только не против, а даже с радостью ему отдается.
– Поразительно.
– А знаешь, почему она это делает?
– Может, она легкомысленна? – предположил я.
Марго не удержалась от смеха:
– Потому что боится остаться одна.
Тормоза заскрипели, и машина встала как вкопанная перед светофором перекрестка. Я не мог не заметить, как непристойно изогнулась ящерица.
– Хорошие колготки? – Марго прищурилась.
– Да, нестандартные.
Когда подъезжали к моему кварталу, я попросил остановиться на проспекте, чтобы пройтись пешком. «Хонда» плавно затормозила. Марго включила свет в салоне и неожиданно сказала:
– Может быть, заедем ко мне выпить по чашке кофе? Здесь недалеко.
Прощальный комплимент застрял у меня в горле. Она снисходительно рассмеялась, не дожидаясь ответа.
– Я шучу, никогда не знакомлюсь с мужчинами в казино и тем более не приглашаю их в постель после первого бокала вина. – Она вдруг стала серьезной. – Казино – мир личностный, здесь есть только ты и игра. Игра – все: друг, любовник, дети. Это другая жизнь, в которой порой хочется остаться навсегда. Увидимся в следующий четверг.
– Предлагаю созвониться, – ответил я, ожидая, что она оставит номер телефона.
Но Марго ограничилась обещанием:
– Обязательно.
Через минуту «Хонда» скрылась из виду.
Ночь пахла опавшими листьями и мокрой травой. Я застегнул плащ, надвинул шляпу и свернул в темноту. Шаги гулко отдавались в пустынном переулке. «А как герой Достоевского убил старуху – обухом топора или лезвием?» – подумал я и невольно обернулся. Не было никого, кроме равнодушных фонарей, пригнувших к земле головы-светильники.Проснувшись, я вспомнил вчерашний день и Марго. Перед глазами отчетливо всплыл ночной город, ящерица на колготках и колеса на литых дисках. Необычный вечер, окрашенный в темно-красный цвет – цвет опасности и любви. Почему люди присвоили любви красный цвет? Потому что любовь – это всегда опасность? Или потому, что любовь часто заканчивается кровоточащими ранами?
Я невольно сравнил Элизабет и Марго и с ужасом понял, что если б мне сейчас предложили выбрать, с кем из них провести ночь, я бы растерялся: тут изящная грудь, там – коленки… Везет мусульманам: можно иметь гарем.
Я рассмеялся собственным глупым мыслям, вылез из-под одеяла и пошел умываться. Размечтался! У одной есть бой-френд, а вторая вообще не оставила телефона. Может, я ее больше и не увижу никогда?
Утро было бархатно-солнечное, чирикающее неугомонными воробьями. «Шевроле», не обращая внимания на красоток в проносящихся мимо автомобилях, степенно ехал по знакомому маршруту. И только единственный раз чуть не сбился с намеченного курса – когда обогнал вишневое «Пежо» с беззаботно болтающей по телефону девушкой за рулем. У нее были длинные светло-русые волосы. Мы пристроились впереди «Пежо» и всячески пытались обратить на себя внимание, но безуспешно. На очередном перекрестке я почувствовал, что «Шевроле» от возбуждения вот-вот резко тормознет, чтобы девушка стукнулась лбом о стекло и обратила внимание на нас. Ее спасло то, что наш путь сворачивал направо. Мой верный друг с сожалением повернул колеса.