Ладья викингов. Белые чужаки

Магнус кивнул, и, похоже, его мысли двинулись в новом направлении.

– Во время последнего шторма вы были в море. Тогда и повезло? Повстречали там ирландцев?

Торгрим отрицательно покачал головой.

– Ха! Ирландцев в море? – взвился Орнольф, но тут же осекся, взглянув на Торгрима. Его улыбка померкла. – А, нет. Ни одного не попалось.

Торгрим наблюдал за Магнусом. От дана не укрылось, как неловко осекся Орнольф.

– Уверены?

Торгрим откинулся назад и скрестил руки на груди.

– Нам действительно повезло. Попался торговец, груженный товаром по самый планширь. Как выяснилось потом, датский. Тут, кажется, не нужно объяснять, отчего мы решили о нем помалкивать.

– И это все?

Торгрим перехватил взгляд Магнуса, и долгое время они сидели, не сводя друг с друга глаз и не шевелясь. Торгриму вспомнился юный вельможа, с которым он сражался за корону, и тот момент, когда они схватились, не позволяя друг другу двигаться. То же самое он чувствовал и теперь, только напрягалась воля, а не мышцы.

– Это все.

Магнус отвернулся и кивнул, но скорее самому себе, а не Торгриму. Затем он вновь повернулся к викингам и улыбнулся так тепло, словно все неприятные моменты остались позади.

– И все же поход был удачен, – сказал Магнус. – А мы, даны, не слишком расспрашиваем торговца о том, откуда его товар. Мы ведь живем в опасном мире.

– Ха! – заревел Орнольф. – Золотые слова! В опасном, покуда норвежцы в море и их ведет Орнольф Неугомонный! Выпьем же, Магнус сын Магнуса!

Орнольф отсалютовал кубком, Магнус ответил тем же, и они выпили. Магнус поднял руку, и распорядитель медового зала тут же возник рядом, словно соткавшись из воздуха.

– Вали, эти люди – мои гости, – сказал Магнус, указывая на Торгрима и Орнольфа. – Они и все те храбрецы, что прибыли с ними. Пусть сегодня их кубки будут всегда полны, за это ты отвечаешь передо мной!

– Да, господин, – ответил Вали, попятился и принялся выкрикивать команды девушкам-рабыням.

Девушки заметались по залу, наполняя кубки норвежцев до краев, а затем им пришлось наполнять их снова, поскольку те столь же быстро пустели.

Торгрим выпил еще, насладился ощущением теплого сладкого меда, стекающего по горлу. Он огляделся. Веселье било через край: рев, пение, вопли пьющих и дерущихся, слившись воедино, достигли пика. Вскоре они начнут стихать, пока все присутствующие не повалятся на пол – спящими либо мертвыми. Он видел подобное множество раз. Пиршества были похожи на битву, которая, достигнув кульминации ярости и безумия, не могла длиться долго: люди падали наземь один за другим, приближая неминуемый финал.

Юный Харальд, сидевший на другом конце стола, уже рухнул лицом вниз. Став первой жертвой пира, он храпел с открытым ртом, положив щеку на тарелку. Выглядел он как ангел на фоне окружавших его варваров.

Торгрим Ночной Волк улыбнулся, осушил кубок, отставил его и встал.

– Благодарю за гостеприимство, Магнус сын Магнуса, но я должен идти.

– Уже? Разве ты не выпьешь со мной еще чашу?

– Да забудь о нем! – крикнул Орнольф. – Он хуже старухи, когда на него находит ворчливое настроение! Я выпью с тобой еще чашу, пока меч в моих штанах остывает, прежде чем снова нырнуть в горнило страсти!

Торгрим оставил их и начал проталкиваться сквозь толпу пирующих. Он помнил, что на борту «Красного Дракона» сейчас не осталось никого, кроме тех шестерых, которым он велел сторожить драккар, и это ему не нравилось. Он был тревожным по натуре, а странные события этого вечера лишь разжигали в нем подозрительность.

Торгрим оглядел медовый зал, высматривая своих людей и размышляя, стоит ли приказать им вернуться на корабль. Все они смешались с данами и не отрывались от кубков, уже превзойдя и Орнольфа в его лучшие дни. Вытащить их из зала не представлялось возможным, Торгрим решил даже не пытаться.

Он остановился там, где спал юный Харальд, и с силой потряс парнишку за плечо. Впрочем, это не возымело никакого эффекта: тот лишь издал слабый, едва различимый стон и попытался отмахнуться от Торгрима.

«По крайней мере он еще жив», – подумал Торгрим. До сих пор он не был в этом уверен. Торгрим поставил сына на ноги, нагнулся, подхватил его за пояс и забросил на плечо, как мешок с зерном. И зашагал из медового зала в ночную прохладу.

После жаркого, дымного и вонючего зала влажный чистый воздух казался особенно приятным. Да и Харальд был не такой уж тяжелой ношей. Торгрим без труда добрался по дощатому настилу дороги до причала, у которого покачивался «Красный Дракон». Воины, оставшиеся на борту, выглядели ничуть не трезвее тех, кто пировал в медовом зале, что, впрочем, не мешало им до сих пор негодовать из-за несправедливого решения Орнольфа.

Под их мрачными взглядами Торгрим взобрался на борт и положил Харальда на кучу мехов. Затем он потянулся и огляделся. Ночь была тихой, если не считать плеска воды и приглушенного шума, доносящегося из зала, однако нервы Торгрима были натянуты, а чувства обострились, как у волка. Он ничего не мог поделать. Стая сбежала, и он остался один.

Торгрим подошел к сидящим воинам.

– Датский ублюдок по имени Магнус заказал бесплатную выпивку для тех, кто прибыл на нашем корабле. Так что вам лучше поспешить в зал, пока Орнольф ее всю не выпил.

Мрачные лица, словно по волшебству, просветлели, викинги вскочили и помчались к медовому залу, очевидно опасаясь, что Торгрим очнется и вновь погрузится в свое обычное ночное настроение.

Торгрим наблюдал, как они бегут по дощатой дороге. Эти люди ничем ему не помогут, случись здесь какая беда. Да и сам Торгрим в своем черном настроении был куда опаснее шестерых пьяниц. Пусть себе бегут.

Он отошел на корму, вытащил свои меха из укрытия и лег. В такие ночи он боялся засыпать, зная, что неизбежно придет волчий сон, но забытье, похожее на смерть, сумело его одолеть.

Торгрим снова оказался в странной волчьей стае, но на сей раз драгоценности в его пасти не было. Волки кружили вокруг него, наблюдая, но он не мог понять, готовятся ли они к атаке, и определить, друзья это или враги. Напряжение звенело, как туго натянутые снасти на ветру.

А затем волки кинулись на него. Повинуясь невидимому сигналу, стая атаковала, клыки сверкнули белым, и Торгрим бросился в схватку, рыча и огрызаясь на убийц, рвущихся к его горлу.

Он проснулся весь в поту, сел и тут же ощутил холодное прикосновение железа под подбородком. Первые утренние лучи окрасили город Дуб-Линн серо-синим цветом, а на борту «Красного Дракона» толпилось с десяток вооруженных людей. Торгрим измерил взглядом длину копья и уставился в бородатое лицо воина, который удерживал смертоносное острие у его шеи. Тот явно рассчитывал на то, что этой угрозы будет достаточно, чтобы предостеречь Торгрима от поспешных действий. Он ошибался.