Лама
Шрифт:
Но вперёд, вперёд! Через всю Вселенную, к её границам. Что там, за её искривленной поверхностью? Ничего особенного, несколько других вселенных. И наша Вселенная очень хорошо видна. Она вроде надуваемого воздушного шарика. Пылинки вещества мечутся внутри шарика и вместе с воздухом вырываются наружу сквозь маленькие дырочки в оболочке. Подлетишь к такой дырочке и сразу попадаешь в струю ревущего вещества. Субстратолет гудит, дрожит, меня трясёт, болтает, руки едва удерживают штурвал»…
Раздаются голоса, команды: «Открой глаза! Проснись! Сколько можно тебя трясти…»
Он поводит плечами,
– Что с тобой, ты болен? – вопрошает пришелец из соседней лаборатории.
– Нет, так, задумался.
– Опять новый фильм просматривал, – пояснил Скрипач. – У него как в кинотеатре, весь рабочий день сплошные сеансы. Сегодня на экране комедия «Пьянству – бой!». Расскажи, Фаназоров, кто кого?
– Эх, что вы понимаете. Сидите здесь каждый день да языки чешете. А у меня в воображении такая красивая, интересная, бурная жизнь! Сколько я всего перевидел, перечувствовал. Космические путешествия, иные миры, вся история человечества, и прошлая, и будущая, – всё в моем воображении. Заставьте себя, придумайте что-нибудь. Это так увлекательно. Неужели вам совсем не хочется необыкновенного?
– Мало ли что нам хочется. Не соизволит ли согласиться Скрипач Гений стать турецким султаном? Только каждый сверчок знай свой шесток.
– А вы представьте, что всё можно, что всё можете, как в сказке. И мечтайте, и воображайте, и перед вами развернётся поразительная сказочная жизнь. Вы будете страдать, смеяться, побеждать, переживёте массу счастливых минут, приобретёте богатейший жизненный опыт. Ну что вы смеётесь?
– А мы как раз этим и занимаемся. Понимаешь, только что Скрипач поймал Золотую Рыбку, и она выполняет любые три наши желания. Вот и вообрази нам сказочное и необыкновенное.
– Мне ничего не надо.
– Хорошо. Твои намеки на инопланетные путешествия и машину времени тоже сгодятся.
– Нет, Дима, и это не подойдёт, – опять возразил Скрипач. – Зачем тебе смотреть на другую цивилизацию?
– Интересно.
– А зачем интересно?
– Что ты привязался? Если бы мы узнали, какие они, как живут, что умеют, мы бы непременно переняли у них что-нибудь полезное.
– Вот-вот, в этом и есть зло.
– Почему?
– Нельзя вмешиваться в равновесную систему: возможны непредсказуемые последствия. Ты высмотришь, применишь у себя, и выйдет великое зло. Мы не доросли до их шагов. Уж лучше сами, потихоньку, с оглядкой, с ошибками, но не катастрофами. Может быть, они существуют, знают о нас, но специально не открываются: рано. Придёт время, и всё узнаем.
– А если они не доросли до нас?
– Всё равно вредно. Совратим их и уничтожим.
– Ну и скептик! Сознайся, полетел бы на Тау Кита?
– Конечно, но не выйдет. Чары Золотой Рыбки только на Земле существуют.
– С чего ты взял?
– А ни с чего. Никто ещё такого не придумывал, и в сказке тоже нет.
– И пусть нет.
– Правильное желание, – одобрил Юрий Валентинович. – А рыбка пусть потрудится и за пределами Земли, может, у неё знакомые есть в другой галактике. За неё думать не будем.
– Пусть так. Но машина времени тебе зачем? – не унимался
Скрипач.– Покатались бы, побеседовали с Лениным, Наполеоном, Тамерланом, побывали в Атлантиде, Гондване… Мы бы столько узнали!
– Ничего нового ты бы не узнал. Всё, что нам надо для жизни, известно, а если неизвестно, узнаем сами. И с великими людьми беседовать не нужно. Их мысли и дела известны. Мы легко можем догадаться, что они ответят на любой наш вопрос.
– В тебе бес сидит. Разве плохо посидеть с ними за чашечкой кофе?
– Неплохо.
– Болтун. А Фаназорова мы опять усыпили. Слышь, Филя, так придумал ты, что у рыбки попросить?
– Просите жизнь лет до двухсот или более, но без болезней и дряхлости, да силу необыкновенную, какой-нибудь волевой субстрат, чтобы хороших людей от нечисти всякой избавить, от жулья, хамья и прочего.
– Молодец! Но такая сила тоже может во зло обратиться, если зарвёшься, во вкус войдёшь, зазнаешься. Сколько божественных тиранов в истории человеческой зла натворили! Попробуй отличи, что добро, а что зло.
– Да, это так. Но согласитесь, очень заманчиво.
– Ещё бы! Вот так, Дмитрий Давыдович, схоластика получается.
– Не схоластика, а театр в рабочее время.
– Обижаешь.
– Я что! А руководству очень не нравится, что вы без пастуха. Селен уже приказ на Фаназорова заготовил, но тянет, надеется найти менее сонного.
– Знаем…
В дверь негромко постучалась и заглянула русоволосая девушка:
– К вам можно?
– Ламочка! Кассандра, наша прелесть! Ступи божественной ножкой на грешный паркет лаборатории. Трон богине! – распластался Скрипач.
– Спасибо. Я к вам, Дмитрий Давыдович, разговор есть. Выйти можете?
– Минуточку, Ламора Матвеевна, – не унимался Скрипач. – Спаси нас! Мы поймали Золотую Рыбку – меценатку, понимаешь? Но не можем придумать три достойные просьбы к ней. Умоляем, Ламора Матвеевна, пожелай что-нибудь.
– Меня, кажется, Бог ничем не обидел. А вам три желания ни к чему, обойдетесь одним: пожелайте исполнения всех ваших желаний, – сказала и исчезла вместе с Дмитрием Давыдовичем.
– Однако, – промолвил Скрипач. – Как она нас размазала.
– Барышня хорошая, красивая, – с удовольствием сказал Юрий Валентинович.
– Такая женщина – сущий омут для тех, кто понимает. Раз встретишь – и пропал на всю жизнь, как Вертер. Только кто же теперь понимает?
– Под колись.
– Как видишь, не получается.
– Чует, что ты посмеёшься и бросишь.
– Ах, Рюрик!
– Трудно ей найти достойного мужика.
– Встретит какого-нибудь говоруна-вертопраха, внушит себе, что влюбилась, и будет с ним маяться всю жизнь.
– Ламора – умная девушка.
– Логикой женщину не убедить. Ее ум – раб льстивого слова. Соблазнители этим успешно пользуются…
– Коллеги, неприятно слушать о Ламоре Матвеевне такой вульгар.
– Фаназоров прав. Устами младенца глаголет истина. Молчим, Юрий Валентинович. Пусть лучше он расскажет нам, какова будет его генеральная линия на должности руководителя лаборатории.
– Волнистая.
– Темнишь. Но рад бы был этому назначению?
– Ему надо. Козырь при защите диссертации.