Лама

На работу Скрипач едва успел и о докладе вспомнил только в лаборатории. Все были уже в сборе.

– Кто первый? – предложил Лавников. Первого не оказалось. – Тогда начнём с краю. Прошу, Юрий Валентинович.

Удобный, водя карандашом по висящей на стене схеме, рассказал о работе блока питания и генераторов частоты. Поинтересовавшись, не будет ли вопросов к докладчику – вопросов не было, – Лавников сказал:

– Почти всё, что вы нам сообщили, Юрий Валентинович, нам известно из учебника физики за девятый класс. Вы бы лучше обосновали выбор этих схем, а не иных, поведали о своих находках, о модернизации в случае внедрения установки.

– А я ничего не выбирал, я пришёл сюда, когда блок уже работал.

– Тогда что же вы с тех пор делали?

– Ремонтировал, блок часто ломался.

– Полтора года?

Удобный пожал плечами и стушевался, так как сказать было действительно нечего. Остальным было легче, поскольку их блоки были сложнее и интереснее. Но и они не понимали, насколько их работа современна и сделана ли она наилучшим образом.

– Ну что ж, подведём итоги, – сказал Лавников. – Во-первых, сами выступления, мне кажется, могли бы быть подготовлены и скоординированы более ответственно. Во-вторых, мы делаем большой хлипкий шкаф, неизвестно кому и неизвестно зачем.

– У нас договор, – возразил Скрипач.

– Верно. И деньги по нему мы получим, независимо от того, как будет работать эта стойка. Потому что эти вещи определяются не работой, а отношениями между начальниками. Но это будет в последний раз, уверяю вас. Грядут рыночные отношения, конкуренция. Что вы будете делать потом?

– Что-нибудь придумаем.

– Думать нужно сейчас. К конкуренции вы не готовы. Вы собрали макет из старья. Ни одна организация его у себя не поставит. Используя современные интегральные схемы, вы могли бы сделать его в десятки раз меньше и гораздо надёжнее. Кто возьмёт на работу специалиста с опытом десятилетней давности? Я не хочу знать, почему так получилось, и говорю всё это не в обиду вам, а для того, чтобы найти с вами наилучший выход в данной ситуации. У нас всего два варианта. В первом я помогаю вам довести ваше дело, уж коль скоро я в него ввязался, до конца. После чего мы становимся друг другу ненужными. В другом – с сегодняшнего дня начинаем готовить себя к будущей жизни, начинаем делать из себя специалистов высокого класса. За рекордно короткий срок мы сделаем наш прибор заново на новых принципах и на новой элементной базе, заодно научимся работать. Я готов прочитать вам несколько лекций и помочь добыть эти новые элементы. Прибор будет рассчитан на конкретную насущную потребность и при небольших изменениях может быть применён в других сферах. Его будет легко приспосабливать под нужды разных пользователей и иметь выгодные сделки. Ведь в наших руках будут принципы декодирования и формирования любых сигналов, изображения. Кроме построения сегодняшних банальных фраз мы будем формировать графические и музыкальные тексты, художественные изображения, результаты мозговой деятельности, наконец, космические сигналы превращать в изображения. Может быть, только так мы подберём к ним ключик. Здесь море дел на любой вкус: в науке, инженерии, предпринимательстве. Любому будет дело на всю жизнь. Выбирайте. Больше всего я бы не хотел никого заставлять. Помогать – да, заставлять – не хочу. Вопросы есть?

В лаборатории воцарилась напряженная тишина. Возможно, первый вариант им кажется уже унизительным, второй – слишком смелым и нереальным, подумал он и заключил:

– Хорошо. Я вернусь минут через двадцать. Надеюсь, что после перерыва наша беседа будет более серьёзной, чем до него.

Он вышел, а оставшиеся дали волю эмоциям:

– Ничего себе!

– Хорош гусь! Работай на него в три смены.

– Конечно. Почти всё готово – и переделывать.

– Можем не браться, воля наша.

– Воля-то наша. А нос он нам утёр, как соплякам.

– Ну и правильно. Мы и есть сопляки. Ты доклад готовил?

– Нет. А ты?

– Я тоже не готовил. И он это понял. Хотя прямо не сказал.

– За кого же он нас принимает?

– За дармоедов.

– Ну, это ты брось.

– А я плевать на него хотел. Подумаешь, умник нашёлся. Мы сами с усами.

– По-моему, именно в этом он и хотел бы убедиться.

– А ты, Фаназоров, пожалуй, прав. Что будем делать?..

С возвращением Лавникова споры разом стихли, что не осталось без его внимания:

– Я вижу, накопились вопросы?

– Да, – сказал Удобный. – Сколько часов в сутки нам придется работать?

– Я вас призываю работать не дольше, а лучше, эффективнее. Придётся дорожить каждой минутой.

– И мы сможем к сроку сделать новый прибор?

– Конечно.

– Вы не шутите? Ведь нет ни схем, ни деталей, ничего. Допустим, мы согласимся и не сделаем. Что тогда? Мы только исполнители, с нас взятки гладки. Отвечать придётся вам.

– Вы совершенно правы, Гений Иванович. Если отвечать буду только я, то действительно не сделаем. Будем болеть за дело мы, мы – все и каждый, – справимся. Кроме того, у меня в запасе есть и третий вариант. Эту тему я могу передать в другое место, где известные мне люди сделают всё вдвое быстрее.

Молодые люди переглянулись:

– Тогда мы остаемся без дела?

– Разумеется. Как же иначе, вступаем в рынок. Но, по-моему, нелогично перспективное направление отдавать другим. Чем мы хуже?

– Дело, кажется, начинает принимать серьёзный оборот, – неожиданно вслух промолвил Фаназоров.

– Предлагаю это замечание считать началом наших взаимоотношений. Я сейчас взял в библиотеке для вас несколько книг. Полистайте их до вечера, а завтра утром вы мне предлагаете черновой вариант нового прибора либо принимаетесь за доводку старого. Желаю успеха, – он выложил из портфеля книги и вышел, а они стали рассматривать диковинные слова на обложках и переговариваться:

– Вот это темпы!

– А ты как думал.

– Скрутит нас в бараний рог.

– Ничего, не сломаешься.

– А может быть, так и надо.

– За такую зарплату?

– Кончайте трепаться. Час читаем, потом каждый расскажет, что усвоил. Идёт?

– Слушаюсь, командор.

Занялись книгами. Фаназоров полистал страницы вперёд, потом назад, посмотрел в оглавление, выбрал наиболее интересную главу, попробовал читать, но быстро соскучился. Он отодвинул книгу, поставил локти на стол, подпёр голову ладонями, опустил мизинцы на глаза и сразу увидел готовым будущий прибор. Он оказался небольшим, красивым и совершенным, о нём знает весь мир. Лаборатория завалена иностранными письмами: все хотят его купить, предлагают помощь, зовут работать на любых условиях. Мы получаем Нобелевские премии, но не радуемся, ведь прибор ещё не умеет расшифровывать сигналы из других миров. Наконец, и этот барьер преодолён. Маленький, со спичечный коробок, приборчик лежит у меня в кармане, а я шагаю себе по лесу и понимаю песни птиц и язык животных. И вот на пути встречаются лупоглазые пришельцы из иных миров. Странные: один тощий, длинный, другой, наоборот, поменьше, но толстенький, оба в блестящих комбинезонах, серебристом и зеленоватом. Увидели меня, остановились, разговаривают по-своему. А приборчик мне всё переводит:

– Смотри-ка, не боится, – говорит долговязый.

– Он в шоке. Сейчас очнётся и убежит без оглядки, – отвечает другой.

– А ты не пугай. Мы же не станем убивать его. Покатаем, параметры замерим и отпустим.

– Как бы с ним объясниться?

Понял я, бояться нечего, да и крикнул им с помощью приборчика на чистейшем инопланетянском языке:

– Чао бой ни в зуб ногой! – что в переводе на наш человеческий язык означает: «Привет, ребята! Никак заблудились?»

Они глаза вылупили ещё больше, уши подняли, смотрят друг на друга, не понимают, откуда родная речь. А я опять кричу:

– Гоп до кучи, ёж колючий! – мол, идите поближе, не бойтесь, мы гостей не едим. Поняли, подходят и говорят на человеческом языке с типичным космическим акцентом:

– Ты кричал?

– Я, – говорю. – Не напугал?

– Удивляемся, – отвечают. – Откуда ты наш язык знаешь? Ведь ваша цивилизация пока нас даже обнаружить не умеет.

– Почему не умеет? Решили, что мы щи лаптем хлебаем. А мы и ложкой можем. Видишь, приборчик придумали на интегральных схемах, любые коды расшифровывает. Махнёмся?

– Что-что? Не понимаем.

– Обменяемся, – говорю. – Я вам даю мой прибор, вы мне – свой.

– Такой прибор на ваших интегральных схемах построить нельзя.

– Вам нельзя, а нам можно. Вы же свой прибор тоже как-то построили.

– Наш прибор достаточно прост, но для тебя пока недоступен. Вами ещё не открыты многие важные свойства природы. Как же ты всё-таки нас понимаешь?

– Через него, – подбросил я перед их носами приборчик и поймал, словно монетку.

– На каком принципе он работает?