Ламбрант и Зодиак Сатаны

Аделард был вынужден зажать свой рот рукой. Иного варианта прекратить поток возмущений своего соседа по разуму он просто не нашёл. При этом Плетнёв продолжал использовать его язык и губы, чтобы что-то проговаривать сквозь мокрую ладонь.

—Всё поправимо,— кивнул Павлов, немного успокоившись от этих обвинений.— Тело – это лишь корпус. Его можно заменить. Главное, знать методику. А с методикой у меня проблема...

—Но ты же как-то заполучил тело адвентиста,— вырвалось у Борисова, который убрал ладонь с губ.— Был же какой-то ритуал?

—Там имелся в распоряжении апуд и аспичер,— вздохнул люциферит, продолжая сидеть на мокрой земле в окружении обломков могильной коробки.— Не уверен, что такие найдутся в этих краях.

—Он же не знает, что тот дом, где был колодец в ад, снесли,— вмешался Плетнёв.— Я вообще сомневаюсь, что ему известно, как всё вернуть назад. Может, добьём его прямо здесь и не будем мучиться?

—Нет, он нам нужен в любом случае,— возразил Аделард, нервно потирая найденный пистолет.— Я экспериментировать больше не хочу. До сих пор помню, как на языке появились глаза.— Он передёрнулся.— Бр-р-р, повезло ещё, что ненадолго!..

—Ну а толку-то от этого доходяги?— не унимался Вадим.— Никаких сил у него не осталось. Знаниями он тоже, судя по всему, не блещет. Сколько мы ещё будем бродить по всем этим горам, а?

—Это же твоя затея была, забыл?— недовольно воскликнул бес.— Я тебе сразу сказал, что вряд ли мы сумеем вернуть твоё тело. Но ты же сам вопил – давай найдём, давай потребуем, куд-кудах!

—Да, но я-то думал, что ему хотя бы чего-то известно,— принялся оправдываться Плетнёв.— Но сейчас-то уже видно, что он блефует...

—Хватит,— сказал Ламбрант, чувствуя, что частые перебранки между этими двумя раздражают его хуже, чем выходки Зибуэля.— Я тоже экспериментировал, когда пытался подобрать себе тело этого адвентиста. И у меня получилось. Если бы не киверниты, я бы был сейчас вполне здоров и могущественен. К тому же, с новым телом я успел разгромить экзархат.

—Ха, какой ты смешной!— вырвалось у Аделарда.— Экзархат прекрасно себя чувствует. Выжившие смели прежнюю властную верхушку, состряпали новых лидеров и наводят жуть на всех в том регионе. До твоих попыток их уничтожить, знаешь ли, было как-то полегче.

Павлов не стал ничего говорить на эту реплику. К тому же, судьба бесовского самоуправления в данный момент интересовала его меньше всего.

—Эй!— обратился он к Дружинину, который нервно потирал свою голову, всё ещё не придя в себя после известия о смерти.— Куда ведёт это ущелье?

Люциферит указал вперёд, где разносилось эхо клокочущей воды. Леонид непонимающе уставился сначала на него, затем на горы и почесал затылок.

—Там Бадъяшор,— неуверенно сообщил он.

—Мы выйдем отсюда к городу?— уточнил Ламбрант.

—Ну да, скалы тянутся примерно километров на десять-пятнадцать, а за ними равнина,— кивнул Дружинин.

—Значит, идём туда,— скомандовал Павлов и поднялся на свои некрепкие копыта.— С Зибуэлем или без, но необходимо добраться до цивилизации. У нас есть голова кивернита, а он точно знает немало обо всех трансмиграционных вопросах.

—Трансмиграционных?— напрягся Вадим.

—По переселению в другие тела,— пояснил Борисов, которого глупые реакции адвентиста всегда заставляли негодовать.— Мы не знаем, вдруг и этот твой Филлопон блефует, лишь бы выбраться отсюда.

—Ему нужно тело ничуть не меньше, чем мне,— парировал люциферит, взяв лыжную палку, которая торчала из разрушенной могилы.— И, в отличие от остальных, он однозначно никуда не сбежит.

Аделард усмехнулся от такого аргумента и поискал обугленный череп взглядом. Тот валялся недалеко от дерева, сумев уже перевернуться на бок, чтобы продолжить свои ругательства в адрес ненавистных попутчиков. Леонид, тем не менее, не торопился возвращаться к нему. После укуса и порции неприятных слов он не горел желанием нести своенравную голову Зерданского. Поэтому пришлось Борисову возложить на себя столь неприятную функцию.

—Почему они называют тебя люциферитом?— пристал Дружинин к ковыляющему Павлову.— Разве ты не такой же бесоголовый, как я и этот с изумрудами?..

Ламбрант покрепче сжал лыжную палку, силясь не двинуть ею по молодому попутчику за такие слова. Но он быстро вспомнил, что перед ним совершенно непросвещённый тип, который стал бесом буквально сегодня. И вряд ли его ознакомили с тонкостями нового мира.

—Бесоголовый – это уничижительный эпитет для таких, как ты,— смиренно поведал люциферит, спускаясь по пологому склону от ненецкого кладбища к ручью.— Поэтому впредь не используй это слово в присутствии других своих сородичей.

—Разве ты не мой сородич?— не отставал Леонид, решив помочь Павлову. Он взял его за костлявую руку и принялся придерживать на ходу.

—Нет, не твой,— сказал люциферит, стараясь усилить шаг.— Мы вообще разные и никак друг с другом не связаны, понятно?

—Но у тебя же тоже есть рога и вон копыта. Я думал, ты тоже бес...

—Думать – не твоя лучшая сторона. Твоя основная обязанность – служить. И желательно мне.

—Служить???— оскорбился Дружинин, оттолкнув от себя неприятного собеседника.

—Разве ты не занимался службой до всей этой истории?— усмехнулся Ламбрант, сумев сохранить равновесие при помощи лыжной палки, которую он теперь использовал как трость.— Вот примерно то же самое ты будешь делать в своём новом статусе.

—Каком таком новом статусе?— не переставал удивляться Леонид, шагая следом за ним.

—В статусе беса, если ты не успел заметить.

—Я не собираюсь быть бесом. У меня же родители, друзья. И любимая девушка есть в Юршорске, мы хотели с ней обвенчаться в следующем году...

—Забудь,— выдохнул Павлов, на мгновение вспомнив себя после перерождения в облике люциферита.— Лучше порвать с прошлым сейчас, иначе будет только хуже.

—Но почему?!— распалялся парень, размахивая руками.

Стало очевидным, что с каждым часом он испытывает прилив агрессии. И это вполне закономерно для неофита. Если в Харнаурды-Кей Дружинин пребывал в шоковом состоянии, то теперь он постепенно оттаивал и проявлял свою истинную бесовскую суть. С одной стороны, это хорошо, ведь с приливом злости и боли парень становился только сильнее. С другой же, без должного контроля Леонид мог быть опасен для окружающих.