Лань в чаще. Книга 1: Оружие Скальда

Мне забав искать некстати,Стан и прялку прочь отброшу,Шить не мило липе меда:Мести жду за смерть отцову.

– Я дала обет не заниматься женскими работами, не шить, не прясть, не ткать, пока смерть моего отца не будет отомщена! – пояснила она в ответ на удивленные взгляды женщин. – Раз уж у моего отца нет других наследников, кроме меня, то мне надлежит позаботиться о том, чтобы честь нашего рода была восстановлена.

– Ну-у… – удивленно протянула кюна Аста. – Это все-таки… Все-таки слишком! Я понимаю, раз конунг оставил за тобой наследство, значит… Нет, но все же это странно! Я никогда не слышала, чтобы женщины мстили! Это разве что в сагах!

– А все-таки в этом есть что-то привлекательное – жить не так, как все! – сказала йомфру Стейннрид, внучка Аудольва Медвежонка, который когда-то, много лет назад, был воспитателем юного Хеймира конунга.

Йомфру Стейннрид, красивая и умная девушка, высокого роста, отличалась смелым и независимым нравом. Ингитора подозревала, что она тоже не любит невозмутимую йомфру Вальборг, и оттого сама испытывала к ней дружеское чувство.

– Подумайте, ну что нас всех ожидает? – продолжала Стейннрид. – Замужество и… и еще раз замужество, возня с детьми, возня с челядью и хозяйством. Появятся дети – будешь с ними заниматься, а потом оглянешься этак лет через пятнадцать – молодость уже прошла, и спросишь себя: а что я видела в жизни, кроме прялок, котлов и пеленок? Мужчины и по морям ходят, видят разные земли, и сражаются, и в гости ездят – а ты сиди как главная над рабами, но тоже на цепи! Будь ты дочь конунга или рабыня – прялка у всех работает одинаково, а вся разница в том, какой хлеб будешь есть – из чистой муки или пополам с сосновой корой.

– Это очень значительная разница! – мудро заметила фру Сванхильд. – Ты не видела этого, Стейни, а я помню голодный год лет двадцать пять назад. Тогда и я тоже ела хлеб из коры, и не хотелось бы мне поесть его снова!

– Ерунда! – Стейннрид отмахнулась. – Вот все тут только и мечтают, как бы замуж выйти, как будто после этого мир перевернется и «станут хлеба вырастать без посевов»! [19] Большое же разочарование нас всех ждет! И с покрывалом на голове будешь вот так же сидеть возле этой же прялки!

19

Цитата из «Старшей Эдды», описывающая блаженство возрожденного мира после его гибели, когда «горе забудется, Бальдр возвратится». Пер. С. Свириденко.

– Каждая женщина должна выйти замуж! – укорила ее сама кюна Аста, которая совершенно не имела привычки вникать в чужой ход рассуждений. – Иначе откуда же браться новым людям?

– Нет ничего хорошего в том, чтобы забывать свой долг, – заметила йомфру Вальборг. – А долг каждой женщины – быть хозяйкой своего дома, женой своего мужа и матерью своих детей. Для сочинения стихов и даже для… для мести есть мужчины.

– Обычно они есть! – воскликнула Ингитора. – А если их нет, тогда что делать? Вот ты, йомфру Вальборг, как бы ты поступила, если бы твоего отца предательски убили, а у тебя не было ни одного брата, ни одного мужчины-родича?

– Я исполняла бы свой долг.

– Каким же образом?

– Я вышла бы замуж, родила бы сыновей и воспитала их в сознании их долга. А их долгом было бы отомстить за деда. У тебя есть приданое, прекрасная богатая усадьба, и найти достойного жениха для тебя теперь не составит труда. У Хеймира конунга много доблестных ярлов!

Ингитора вспомнила поминальный пир: йомфру Вальборг мыслила примерно как Фасти хёльд и его говорливая мамаша, с той поправкой, что и подвиг, и плата за него ей виделись покрупнее.

– А если враг до тех пор не доживет? – усмехнулась Ингитора, вспомнив насмешки веселого Видрира хёльда. – Ведь рожать и растить сыновей – это лет двадцать!

– Не двадцать, а двенадцать. Тринадцать, – поправилась Вальборг, прибавив первый год до рождения ребенка. – Через двенадцать лет сын получит право мести.

– Сохрани тебя дисы, не пошлешь же ты двенадцатилетнего сына на это чудовище! – в ужасе воскликнула кюна Аста. – Чтобы его там сразу убили! Вы тоже, нашли о чем говорить! Я прямо как будто на тинге оказалась! Что вам за дело до этих ужасов? Лучше пусть фру Сванхильд нам расскажет про своих новых коров. Ей привезли четырех коров с острова Эриу. Правда ли, что они дают так много молока?

Ингитора молчала, медленно поглаживая щенка, но сердце ее сильно билось, и она совершенно не слышала, как там у фру Сванхильд идут дела с новыми коровами. «Какое вам дело до этих ужасов!» Бедняжка кюна даже не уловила, о чем они говорят! А они-то очень хорошо это знали. Ингитора говорила о чести своего рода, а Вальборг – о своем родном брате Эгвальде. Она не упустила тех взглядов, которые Эгвальд ярл неизменно посылал Ингиторе; не упустила, что ни с кем из ее девушек Эгвальд не сидит рядом так помногу и не разговаривает с таким оживлением. И Вальборг заподозрила, что Ингитора хочет найти мстителя в нем. Ингитора же задумала совсем другое, но пока не спешила знакомить со своими замыслами йомфру Вальборг.

Но раскрыть их привелось скоро, тем же вечером.

– До меня дошли вести, что ты, йомфру Ингитора, хочешь все же отомстить за твоего отца и потому дала обет не заниматься женскими работами, пока месть не свершится! – сказал ей Хеймир конунг на вечернем пиру. – Это правда?

– Да, конунг, это правда.

– Такая решимость и сознание своего долга, конечно, достойны дочери твоего отца. Но, наверное, ты не сочтешь меня излишне любопытным, если я спрошу, как ты думаешь осуществить твою месть? Должно быть, ты хочешь найти себе мужа, который сделает это?

– Нет, конунг, я не думаю о замужестве, – ответила Ингитора. – Дух моего отца, когда я говорила с ним в полночь на его кургане, сказал мне: «Сражайся тем оружием, которое родилось вместе с тобой». И я буду разить врага тем оружием, которое дали мне боги. Посмотрим, хорошо ли Торвард конунг будет себя чувствовать и пойдет ли ему впрок его злодеяние, если люди услышат, например, такое:

Ведьмы сын кровавыйК волку род возводит:Мало смел отец был —Меч в горах украден!В мрак и тьму окутанСкачет в битву – скальдаРечь правдива – рыщет,Грозный, ищет крови.

– Я понял тебя! – Хеймир конунг кивнул среди общего изумленного гудения. – Да, это сильное оружие! Как «песнь славы» прибавляет силы и удачи, так «песнь позора» отнимает их. Если твои «песни позора» будут так же сильны, как хвалебные, то врагу твоему придется плохо. Хоть он и один из сильнейших воинов Морского Пути и даже мой старший сын, Хельги ярл, не смог одолеть его, когда они мерились силами на свадьбе у Альмара Тростинки, конунга барскугов, – тому уж почти пять лет, – а ты молодая девушка, неспособная поднять меч, все же ему непоздоровится. И то, что ты в числе его врагов, он будет вынужден считать большим несчастьем! А я еще раз радуюсь, что среди моих зимних гостей есть такая выдающаяся женщина!

– Ты прав, конунг! – поддержал его Рингольд ярл, муж фру Сванхильд. – Если бы я услышал, что слабая женщина смеет бросать вызов не кому-нибудь, а Торварду, конунгу фьяллей, я просто не поверил бы! Это подвиг, достойный валькирии!

– Йомфру Ингитора и есть настоящая валькирия! – пылко воскликнул Эгвальд ярл. – И для нас большая честь, что она согласилась провести у нас зиму!

С этих пор никто уже не предлагал Ингиторе шить или ткать, но недостатка в платьях или рубашках она в эту зиму не испытывала, поскольку и в дальнейшем получала дорогие подарки от конунга и кюны за каждую новую песнь, а складывать песни для нее не составляло особого труда.