Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце

– Женя не говорил ни о каких отступных. Злорадствовал, что я с голым задом осталась, - шумно вздыхаю и замечаю, как Воскресенский яростно мнет документы. – И ничего мне не выплачивал.

– Выплатит. Он просто взял тебя на понт. Утаил этот момент и намеренно скрыл от тебя решение суда. Тебе надо было лично его получить, а не через третьи руки, - опять в мою сторону летит укор.
– При любом раскладе, Пономарев не имеет права не выплатить компенсацию. Это не сразу делается, а только когда пройдет вся бумажная волокита, - глухо бурчит. – Свою половину ты получишь. В денежном эквиваленте.

– Мне нужно кафе, - не сдаюсь.

– Зачем, Вера? – зыркает на меня исподлобья. – Из мести бывшему мужу? Кафе было куплено в браке, ты на тот момент работала в ресторане и получала не так много. Ясно же, кто вложился в бизнес, - чеканит каждое слово. А я в очередной раз удивляюсь, откуда он знает такие мелкие подробности. Феноменальная память. Наверное, это у него профессиональное.

– Я подрабатывала неофициально, - признаюсь и тут же закусываю губу. Но отступать некуда. – Примерно, как и сейчас. С чего начинала, к тому и вернулась, - с грустью отмечаю. – Брала заказы, пекла торты на дому. Откладывала каждую копейку и нарабатывала имя. Собрала команду, и тогда ребром стал вопрос о помещении. Сначала арендовала, а потом я рискнула занять деньги у родителей и купить кафе.

– Расписка? – цепляется за хлипкую нить, но я рву ее.

– Нет, конечно. Так дали. На мечту. Как раз папа дачу продал. Родители в другом городе живут, далеко отсюда. И бабушка к ним перебралась, оставив мне квартиру. Что ж, жилье пригодилось, - вбираю носом воздух и невольно впускаю в себя мужской запах. Кофе вперемешку с нерезким, приятным парфюмом.

– А муж? – перебивает Константин.

– У Жени свой малый бизнес. Он занимается грузоперевозками и ничего не смыслит в кондитерских изделиях, - пожимаю плечами. – И в меня несильно верил. А когда мне удалось открыться и развить дело, психовал, что я пропадаю на работе. Зато теперь разгромил мое кафе под видом ремонта, - шиплю, стиснув кулаки.

– Ну, это он зря. Поторопился. И поймет это, если мы подадим апелляцию, - медленно проговаривает, словно все еще сомневается.
– Почему ты раньше этого не сделала? Потеряла время, - впивается в меня темным взглядом, утаскивая в бездну.
– Наше с тобой время.

– Я некоторое время находилась в клинике, - с трудом разрываю зрительный контакт. Отворачиваюсь.

– Ты чем-то болеешь, Вера? – летит с оттенком беспокойства. Но я нахожу ему логическое объяснение.

Воскресенскому нужна здоровая и работоспособная няня. На круглые сутки. И, кажется, мне не отвертеться. Увязла в этом юристе, как в болоте.

– Ничего страшного, - отмахиваюсь, чтобы не вдаваться в детали.
– У меня проблемы по женской части. Связаны с репродуктивным здоровьем, - подбираю эвфемизм к гадкому слову «бесплодие».
– Давно. Я прохожу обследование раз в полгода. Вот уже несколько лет. И Женя знал об этом, когда судился со мной.

Константин на некоторое время застывает, превращаясь в глыбу льда. Изучает меня холодным, непроницаемым взглядом, а затем вдруг передергивает плечами, словно приводя себя в чувства, и берет ручку с блокнотом.

– Мне нужен будет твой больничный, - делает какие-то пометки. – Все остальные документы сам достану.

– Все-таки беретесь, - протягиваю ему ладонь для рукопожатия.

Воскресенский медлит, рассматривает ее, как нечто чужеродное и ядовитое. Чувствую, что внутри него идет борьба. Вижу по суженным зрачкам.

Нервничаю, пока он, наконец, не касается моей кисти пальцами. Сжимает небрежно – и убирает руку. Ведет себя дергано, суматошно, постоянно копается в своих мыслях. Заглянуть бы туда, но, боюсь, не переживу бурного потока негатива.

– А ты переезжаешь к моим дочкам, - напоминает наш уговор.

– А вы своего не упустите, - хмыкаю с улыбкой.

Признаться, я соскучилась по его рыжим лапочкам. И работа няней больше не кажется мне такой уж плохой. Даже несмотря на сурового истукана Воскресенского.

– Раз уж я все отменил на сегодня, можем съездить за твоими вещами, - поднимается с места.

– Нет, - чуть ли не вскрикиваю, стоит лишь подумать, что устроит Женя, если увидит меня с мужчиной. Вдруг он вернулся и заступил в караул под моими окнами. Видеть его не могу! – У меня не убрано, - сочиняю самую нелепую причину.

– Вера, мы о чем договаривались? Правду!
– поднимает брови.

– Бывший муж преследует. Из-за него я сегодня опоздала, - выпаливаю на эмоциях. – И без машины он меня оставил. Замкнул что-то, а я не разбираюсь в автомобилях.

Воскресенский мрачнеет. И выглядит злым. Как будто вот-вот вылетит из кабинета и пойдет убивать всех направо и налево. Представить не могу, чем вызвана его реакция. Константин в принципе мужчина непредсказуемый и ненормальный.

– Сказочный долбо… - прокашливает ругательство.
– Дятел... Кхм… Ладно, - потирает подбородок, принимая решение. – Давай ключи и адрес, водителя отправлю. Машину тоже посмотрит и пригонит, - выставляет ладонь.

Теряюсь на некоторое время. Пытаюсь вспомнить, когда посторонний мужчина решал мои проблемы? Я доверяла только Жене. Но чаще все делала сама.

Тем не менее, я послушно вкладываю связку с брелоком в его руку. И без лишних вопросов еду с ним. К нему домой. Как загипнотизированная. А там попадаю под чары двух милых солнышек, которые встречают меня так тепло, будто всю жизнь ждали.

Глава 20

Константин

– Это ее машина? – Тимур спрашивает очевидное.

Мы стоим с ним у входа в автосервис сети Вулкановых и наблюдаем, как эвакуатор выгружает на площадку небольшую желто-оранжевую каракатицу. Машинка выглядит игрушечной, а полустертый выгоревший логотип придает ей вид старой, брошенной развалины. Она как призрак из страшной сказки, в создании которой я принимал непосредственное участие.

«С…ка… жизнь», - вчитываюсь в надпись, где не хватает букв. Криво усмехаюсь.

Наверное, следовало бы догадаться. Еще в тот день, когда мы с Верой столкнулись у входа в кафе. Я уезжал после встречи с Пономаревым, а она… Что делала там? Решила поговорить с бывшим мужем? Воззвать к его совести? Напрасно. Циничность, умноженная на два. Потому что пока я вел дело, к самым темным и гадким качествам Пономарева присоединились мои. Такой сгусток негатива сложно рассеять.

Тогда я был уверен, что поступаю правильно. Спасаю бизнес обманутого мужика от очередной стервы. Но теперь появилась Вера. И нагло перевернула все. Сломала. Ей как-то удалось привнести свет в мою очерствевшую душу. Достучаться, заставить пересмотреть застрявшие в мозгу правила и убеждения.

Мы толком не знакомы, но она сейчас сидит дома с моими детьми, а я ремонтирую ее автомобиль у лучшего друга. И переживаю, чтобы все сделали хорошо.

Бред какой-то. Перегибаю палку.

– Ну, не моя же, - злюсь на себя, а отрываюсь на Тимуре.
– Машина Веры. Ее бывший жлоб хорошо так под капотом начудил. Я даже завести не смог, сколько ни копался. Решил эвакуировать к тебе.