Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце

От мыслей о Пономареве становится еще хуже. От гнева зубы сводит, а руки машинально сжимаются в кулаки. Он на хрена Веру без гроша оставил? Чтобы преследовать после развода? Помню, в уши мне лил, как жену любит и как терять ее не хочет. А она, гадина такая, его бросила. Если это любовь, то я Мать Тереза.

– Правильно, мои ребята разберутся, - напоминает о себе друг. И хлопает меня по плечу, возвращая в реальность.
– А бывшего жлоба когда эвакуируешь? И как ты вообще это себе представляешь? Сам с собой судиться будешь?

Поднимаю хмурый взгляд на Вулканова. Он как ни в чем не бывало почесывает бороду и едва заметно улыбается, словно мы погоду обсуждаем. Специально на эмоции меня выводит.

– Нет. Не знаю, - возвращаю внимание к машинке.
– Тимур, не задавай мне вопросов, на которые я пока не могу найти ответов, - надув щеки, тяжело выдыхаю. Гадство!

– Я правильно понимаю, что ты помог клиенту оставить его супругу без ничего после развода, а сейчас взглянул на дело со стороны пострадавшей женщины? – он повторяет мои же слова.
– И оказалось, что мужчины тоже бывают подлецами.

Начинаю жалеть, что рассказал ему обо всем. Но внезапно открывшаяся правда выжигала меня изнутри, а Тимуру я доверяю, как себе. Впрочем, это взаимно. Я тоже бережно храню его самые мрачные тайны. Мне не повезло в любви, но в дружбе – точное попадание в цель. Значит, не все потеряно в мире людей.

– Откуда мне было знать, что там все настолько глубоко и сложно, - вспыхнув, цежу сквозь зубы.
– Факты указывали на то, что передо мной типичная парочка – бизнесмен и его пиявка. У него дело, она почти не зарабатывает, но захотела урвать куш после развода. Пономарев утверждал, что от жены был без ума, а она ушла к другому. Ничто не указывало на то, что у него самого любовница на сносях. Всюду один был. Ни с кем не замечен, - оправдываюсь, как на суде. Только теперь в качестве обвиняемого. Правда, приговор сам себе выношу.

– Думаю, ты и не старался выяснять, - подливает масла в огонь Вулканов. Разве можно так собственного друга мучить?

– Если бы я хотя бы на суде с Верой встретился, перекинулся парой фраз, какие-то вопросы задал, то у меня еще был бы шанс заподозрить неладное. Я людей чувствую обычно, - устав препираться, массирую пальцами переносицу.
– Но она не появилась ни на одном заседании, что сыграло не в ее пользу. В том числе и в моих глазах. Я лишний раз убедился, насколько она безответственная, ветреная дамочка. По большому счету, Вера сама виновата, что все так произошло, -закончив, развожу руками.

– Раз виновата, значит, откажи ей, - спокойно бросает Тимур, а я взрываюсь.

– Не могу, - выплевываю резко.

– Или не хочешь? – достреливает меня вопросом. А я и так мертв. Разложился давно. Думал, ничего от меня не осталось еще четыре года назад. Но нет. Шевелится еще что-то. Грызет изнутри полудохлый червь.

– Не могу, не хочу – какая разница, - недовольно рявкаю.
– Проблема от этого никуда не исчезнет. Так, стоп, я не понял, друг, ты меня сейчас ковыряешь и провоцируешь? Обычно это моя прерогатива, - шокировано кошусь на него.

– Не могу упустить такой шанс, - открыто смеется надо мной.
– Гениальный, всезнающий юрист Воскресенский впервые ошибся. Но что еще удивительней, признает свою ошибку и готов исправить.

– Не преувеличивай. Я же вкратце описал тебе ситуацию. Моей вины нет, - прячу руки в карманы и нервно перекатываюсь с пятки на носок.

– Более того, я проверю каждое ее слово, - хлестко кидаю.

И сам себе признаюсь, что уже ей верю. Еще с того дня, когда она появилась у меня в приемной. Но всячески отвергал это, потому что бабам доверять нельзя.

– Но ты все равно помогаешь Вере, - Тимуру удается подловить меня. Из него вышел бы грамотный юрист. Вредный, дотошный. Еще меня бы переплюнул. Нет уж, пусть дальше варится в своем автобизнесе. Тем более, после появления в его жизни второй жены – Евы – дела у него резко пошли вверх.

– Потому что мне интересно разобраться в этом деле, - нахожу наиболее правдоподобную отговорку.
– Ты же знаешь, у меня азарт вспыхивает, когда я нахожу что-то сложное. Люблю решать головоломки. И эту обязательно решу. А потом кое-кому мало не покажется, - последнюю фразу буквально рычу.

– И это единственная причина? – прищуривается Тимур.
– Старому юристу ребусы разгадывать захотелось?

– Еще у нас договор с Верой, - добавляю уверенно.
– Она нужна моим дочкам.

– Только дочкам?

Сталкиваемся взглядами. И оба умолкаем. Вулканов понимает, что слишком далеко зашел в «воспитательном процессе», а я… не могу ответить на его простой вопрос.

– Ой, что за качество рисунка? – доносится возмущенный голос Евы.
– Кошмар. Краска слезла, - шаги приближаются.
– Привет, Костя, твоя?
– указывает на машину Веры.

Мрачно киваю, но, опомнившись, тут же выпаливаю:

– Не моя. Но пригнал я.

Ева приседает сбоку, рассматривает это безобразие, проводит пальцами по надписи, ковыряет ногтями.

– Слушай, есть у тебя фотография этого логотипа? – оглядывается, а на дне ее зрачков пляшут разноцветные искорки. Дело дрянь. Она что-то задумала.

– Найду, если надо, а что?
– рискую уточнить.

– Надо! – выкрикивает и сияет при этом, как сверхновая.
– Я бы могла аэрографию нанести. Старое убожество ребята заполируют, а я сделаю так, что смотреться будет идеально. И прослужит долгие годы, - проводит рукой по машине.

Кривлюсь недовольно. Думаю отказать. Ну, как мне разница, что будет с машиной Веры? Хрен с ним, с логотипом!

– Соглашайся, - подначивает друг.
– Для тебя со скидкой и без очереди. Раз у вас с Верой время поджимает, - выдает неоднозначно.

Вопреки законам логики, я отвечаю совсем не то, что собирался:

– Да, буду благодарен. Фото пришлю по электронной почте. Спасибо, Ева, - выжимаю из себя улыбку.

Идиот ты, Воскресенский. Забот мало, еще с развалиной возиться?

– Кость… - серьезно зовет Вулканов. – Зайдем в кабинет, нормально пообщаемся?

– Мне пора, Тимур, Вера дома одна с девочками, - подаю ему ладонь, чтобы попрощаться.

– Ну, если Вера. Тогда да, - не упускает момента поддеть меня.
– До встречи. В следующий раз приезжайте всей семьей, - крепко пожимает руку, которую я тут же выдергиваю.

– Да иди ты, - отмахиваюсь.

И скрываюсь в салоне своего автомобиля. Вдавливаю педаль газа в пол, чтобы быстрее оказаться дома.