Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся

Выглядело круто. Но потом я подумал — а чего, разве я также не могу? Ведь могу же. У меня всё для этого есть. И шаодань, и две руки, и ноги целые, и смекалка с координацией…

И только я про это подумал — ситуация на площадке мигом поменялась. Такое чувство, что видеоролик, который я смотрел, ускорили раза в четыре! Секунд десять всё сверкало и пылало от вспышек ци, взмахи следовали за другим. Бойцы прыгали на метра два, отталкиваясь не то от статуй, не то от самого воздуха, палки впивались в плоть, звеня, как от удара по стальному котлу…

— А ну отожмись на перекладине, — скомандовал Ди, даже не обращая внимания на происходящее.

— А? — я с трудом оторвался. — Куда идти, уважаемый надзиратель Ди?

— А вон, в углу…

Я проковылял, прислонил трость, со второго раза поймал перекладину, отжался — пять раз. Наверное, смог бы и больше, если бы не усталость и продолжающийся мелкий дождь — пальцы всё время соскальзывали.

— Мало. Отжимайся больше, — скомандовал Ди. — Иди домой тренироваться. И не спеши.

— Нет уж, сначала я подкреплюсь. Спасибо за экскурсию, надзиратель Ди.

— Вообще, много ты спешишь. И с Сян спешишь, наверное — тоже зря.

Вот так вот взял — и одной фразой всё разложил по полочкам. Молодец, надзиратель Ди. И я пошёл — через весь рынок, Сян решил не забирать, разумеется, сначала к бабуле Хо. Бабуля встретила с распростёртыми объятиями, принесла много салфеток, чтобы утереться. Кивнула в сторону коляски, стоящей в сложенном состоянии у входа.

— Ну и чего? Сядешь?

До меня вдруг дошло, что я обошёлся без коляски почти целых уже полдня.

— Не сяду, уважаемая бабуля Хо.

И чуть ли не в первый раз уселся на нормальный стул.

— И то верно! От моей лапшички лучше выздоровление идёт, ежели двигаешься побольше.

— Только вот теперь я от неё завишу, от лапши вашей.

Бабуля Хо села рядом, взглянула прямо в душу — и не то, чтобы магическим взором, а каким-то вполне международным взором мудрой старухи.

— Не от лапши бы зависил, так от чего другого. Я ж вижу, что двое вас, так? Или даже три, да? Сомневалась, потому что раньше только слышала о таком, а теперь прямо вижу. Память мальчика, тело юноши — а душа и разум мужчины. Откуда ты родом?

— Я… родом отсюда. Мой дед — Юйчи Гун, — признался я.

Давно хотелось кому-то признаться. Сян — пока рановато. Бабуле Хо — самое то, решил я.

— Юйчи… А, поняла. Припоминаю. Поговаривают, что именно он сразил Великую Подземную Змею, первое чудовище. И что? Ты был рядом и впал в кому? И кто-то спас твоё тело, а разум принесло откуда-то издалека?

— Издалека, бабуля Хо, — вздохнул я. — Хотя память Чан Гуна частично сохранилась.

— Хоть с Земли? Иль оттуда чего прилетело?

Она тыкнула пальцем в пол.

— Я говорю, мой дед — Юнчи Гун. Я… типа, двоюродный брат самому себе.

— Ага. Поняла, — кивнула бабуля Хо. — Но это не отменяет моего вопроса. Из Поднебесной Империи?

— Да почему! Мой батя был то ли внебрачным сыном Юнчи, то ли от первого брака — я не знаю. Мне не рассказывали. А, или вы думаете, что Юнчи Гун… оттуда?! Я понятия не имею, что за Поднебесная Империи, или как там еe называют.

Бабуля покачала головой с видимым сожалением.

— Да и никто толком не знает, внучек, мы люди простые. А там чего? Помер? В Европе где-то, поди, да?

— Ага… Россия, в общем. Сибирь.

— О-о! — восторженно воскликнула бабуля Хо. — Россия! Боевой народ. Москва, Санкт-Петербург. Владивосток. Холодно там у вас.

— Да не скажите! Летом — так прямо как сейчас погода.

— Ох, внучек, всё-то у тебя в голове перепуталось! Там у вас снег, я видела много раз в новостях, когда ещё центральное телевидение работало. Вы ещё все в этих… в дырках во льду купаетесь.

— Это только зимой! И не все в ледяной воде купаются! Бабуля Хо, вы мудрая женщина, пожалуйста, не надо вот этих вот стереотипов про медведей, ушастые шапки и… огненную воду, — как «водка» правильно звучит на родном теперь языке прилежный в прошлом ученик Чан Гун не знал.

— Это я уже поняла… Не такие уж вы и выпивохи. Сколько туристов из России не захаживало, ни разу никто не спрашивал про крепкие напитки. Ну, ничего… скоро ты снова сможешь танцевать балет!

— Я не танцую балет! Далеко не каждый… русский танцует балет. Тем более — мужик из глубинки.

— Ладно, ладно… Верю. Что, и картошку не ешь? Я бы могла в рамен класть, надо бы закупить только…

— Ем. Но не то, чтобы прямо только её! Я припоминаю, что раньше думал, что китайцы один только рис едят — теперь понимаю, какая это глупость.

— Ну, и как тебя звали? — спросила бабуля Хо.

— Теперь это не имеет значения. Да и я не произнесу, сложное для моего языка.

— И что, Сян не сказал?

— Не-а.

Бабуля Хо задумчиво почесала подбородок.

— Ну, может, и не стоит пока что. Вижу… вижу я всё, внучок, как ты на неё смотришь. И как она на тебя смотрит!

— Бабуля Хо, при всём уважении — это вас не касается, и обсуждать всё это я не хочу! — несколько резко заявил я.

— Ага. В общем, я чего подумала. Вы же съезжать от своего очкарика планируете, так? У меня тут на втором этаже ремонт закончился… Уже несколько ребяток живут, такие же, как вы, хорошие, беспризорные теперь, считай. Я же в девяностые старшим лейтенантом детской комнаты милиции была, да… Переезжайте к нам. Две комнатки у меня тут есть…

Мы поднялись по узкой лестнице наверх, и тут же нахлынули воспоминания — помещения над нами оказались ничем иным, как бывшей квартирой моих родителей! Правда, изрядно перепланированной, со снесёнными стенками и пустой — безо всяких признаков старой мебели. Только оборванные остатки обоев напоминали о прошлой жизни.

В целом жилплощадь показалась вполне приличной, комнаты достаточно просторными. Конечно, немного стрёмно было, что общие санузел и кухня на блок. А также то, что на этаже теперь было ещё десятка два таких комнат, стоявших пустыми — кто знает, кого бабуля Хо туда поселит. Но я был неприхотливым и к общажной жизни более чем готовый.

— Бабуля Хо, а сколько это будет стоить?

— Да что ты, внучек, ты же у меня работаешь. Вычту из зарплаты! Шучу, живи бесплатно, только за свет и связь скидывайся. Кстати, про зарплату…