Лаура

— В лесах на острове Эммель, куда мы отправимся завтра, чтобы отыскать остатки племени народа мара, скоро настанет время для девственницы с гор раскрыть свое тело мужчине ее племени. Гигантские бабочки, такие большие, как павлины, спустятся с Нового Солнца и начнут ласкать ей грудь своими широкими крыльями. Лаура посмотрела на него и спросила:

— Сколько женщине нужно времени, чтобы больше не быть девственницей?

Он улыбнулся ей, внезапно вспомнив, где находится.

— для этого нужна вся жизнь.

Я слышала, что Николас моется под душем. Я разделась и присоединилась к нему. Подставила под струю голову, потом намылила ее. Мои густые длинные волосы покрывали спину. После этого я вернула ему мыло.

Он был окутан пеной с головы до ног: у меня было подозрение, что он сделал это преднамеренно из скромности, чтобы скрыть свою наготу передо мной. Это заставило меня тоже подшутить над ним.

Я также обильно намылила свое тело, но сладострастно задержалась на своих грудях и промежности, как будто мастурбирую перед ним без всяких комплексов.

Он выглядел смущенным. Внезапно, и не без женской извращенности и упрямства, я почувствовала, что возбуждаюсь на самом деле.

Ну, уж раз я начала, то нужно и закончить! Остановиться на полдороге было бы неразумным и вредным для здоровья. Поэтому я продолжила понравившееся мне занятие, совершенно открыто лаская себя ради собственного наслаждения до самого конца.

Позади меня находилась ванна. Я наклонилась вперед, уперлась в её край и так расставила ноги, чтобы мои пальцы манипулировали самым лучшим способом. Я добралась до клитора и раскрытых губ влагалища:

Мастурбируя стоя всегда доставляет мне наибольшее удовольствие, и я занимаюсь этим довольно часто: всякий раз, когда у меня выпадает свободная минута. Но в большинстве случаев я делаю это в одиночестве, в пустой классной комнате, сидя на туалете или принимая душ после тенниса.

Подумав о теннисе, я вспомнила о нашей встрече на корте, и это добавило мне наслаждения, которое к этому моменту дошло до высшей формы. В полдень того памятного дня я встретила Николаса в институте, а потом случайно на теннисной площадке. Конечно, он все время смотрел на Лауру. Она играла в теннис и выглядела просто великолепно, так что он не мог оторвать от нее глаз. Я сидела рядом с ним вместе с подругой, и он иногда бросал взгляд и на нас. Если быть абсолютно откровенной, его особенно не интересовали наши лица; его больше захватили наши бедра и низ живота, хорошо видные из-под наших коротких спортивных юбочек, и наши опушенные бугорки, выглядели довольно аппетитно…

Позже, когда мы с подругой закончили игру, его уже не было. Мы стояли рядом в раздевалке и всласть поговорили о нем. Во время разговора, естественно, мы мастурбировали, сколько хотели, но не друг друга, а каждая сама по себе. Нам потребовалось довольно много времени, чтобы получить удовлетворение, как будто этим мы занимались с ним. И если бы он вошел в тот момент, когда мы достигли оргазма, я уверена, что мы бы были готовы заняться с ним любовью немедленно!

В тот день я теряла Николаса дважды!

Я вспомнила этот эпизод, пока ласкала себя, стоя перед ним в отеле «Булон». И так ясно я представила его в тот памятный день, что вместо того, чтобы закончить быстро и на этом удовлетвориться, как я первоначально решила, я продлила наслаждение настолько, насколько позволило мне воображение представлять то наше гипотетическое свидание. И я не удовлетворилась одним оргазмом, а лишь двумя или тремя…

Мне нравится заниматься онанизмом, я просто без ума от этого занятия. Оно утомляет меня больше, чем езда в этом проклятом джипе, когда перед тобой все время проходят однообразные и скучные пейзажи, поэтому я заставила Николаса ожидать меня довольно долго. Я не могу вспомнить, это продолжалось полчаса или час, что-то около того. Я не следила за временем.

И в самом деле, когда я открыла глаза, он смотрел на меня по-другому. Я сама не понимала толком что он ожидает от меня. Постепенно его озадаченный взгляд стал виноватым.

— Мирта, — сказал он довольно раздраженным тоном, — ты уверена, что будешь чувствовать себя хорошо, если я не пересплю с тобой сегодня?

— Я не обижусь на тебя, Николас, — уверила я его. — Если бы это было не так, то я не осталась бы с тобой в этой комнате. Галтьер все рассказал мне о тебе. Я знала, на что я шла.

Он проявил некоторое беспокойство и даже слегка разгневался.

— И что же он мог рассказать обо мне?

— То, что ты ведешь себя довольно странно, ты занимаешься любовью только с Лаурой. Другие девушки тебя не прельщают.

— Ты думаешь, что я извращенец какой-то?

— Отнюдь нет! Именно поэтому я тебя так люблю.

Мы смыли пену и вытерлись. Николас надел короткий халат, а я завернулась в парео огромный кусок материи. Я могла бы закрыть свою грудь, но мне не хотелось, чтобы он подумал, что я на него рассердилась или обиделась, поэтому я обмотала материю только вокруг бедер. Сказать по правде, я вообще люблю быть с открытой грудью. Мне отнюдь не неприятно, когда кто-нибудь смотрит на нее. В этом отношении он тоже не составлял исключения.

Николас поднял свою камеру с постели, еще раз проворчав, что подобное путешествие не пошло ей на пользу, и снова начал ее разбирать.

Я вспомнила о фруктовом соке, который заказала, вышла в коридор, чтобы поторопить Джоахима, и столкнулась лицом к лицу с нашим портье. Он с легким презрением взглянул на меня полуобнаженную и снова начал наблюдать за сценой, которая его целиком захватила: он стоял напротив раскрытой двери соседней с нашей комнаты.

В этот момент оттуда раздался сладострастный стон. Он становился все громче и громче и перешел в крик, свидетельствующий об оргазме.

Я посмотрела на филиппинца, который наблюдал, как Лаура и Галтьер занимались любовью. Мне захотелось присоединиться к нему и разделить наслаждение этим захватывающим зрелищем, но такой партнер был слишком импульсивным и не, позволил бы мне спокойно наблюдать за этой сценой. Я удовлетворилась тем, что смотрела эту сцену глазами портье.

К его чести, я должна сказать, что безразличие, которое он старался придать своему взгляду, было достаточно выразительным, чтобы позволить мне мысленно быть на его месте.

Когда Лаура умолкла, я вернулась в свою комнату и села рядом с Николасом. Я взяла в руку одну из линз, которые он извлек из кинокамеры, и начала тщательно протирать ее одной из его тряпочек. Он подозрительно посмотрел на меня, затем выражение его глаз стало спокойным.

— Мне действительно нравится твое молчание, — сказала я ему. — Нам не нужно говорить никаких слов, чтобы было ясно, о чем ты думаешь… И что чувствуешь.

Он кивнул головой, и мы погрузились в молчание. Пока он был целиком погружен в свое занятие, я воспользовалась этим, чтобы внимательно его рассмотреть. Я нашла его привлекательным не только потому, что он был интеллигентным, чувственным и верным: его хорошая и добрая внешность вызвала у меня к нему еще более нежное чувство. Я знаю, что это слабость моего характера, хотя не испытываю особого желания как-то избавиться от нее и могу любить только красивых людей.