Лаура

Мирта вскарабкалась с ловкостью акробата по огромным квадратным балкам, раскрашенным в ярко-красный цвет, свыше двадцати метров длиной, которые поддерживали черно-желтые шлюпки, толстые, как стволы пальм, с носами, загнутыми кверху, как на лыжах. Я видел уже подобную систему крепления шлюпок в других частях мира, но обычно так закрепляли челноки, сделанные из цельного дерева, а не такие большие парусные корабли.

Длина подобных плавучих бревен и огромные поперечины, соединявшие их с корпусом корабля, придавали конструкции грацию водного паука, скользящего на длинных ногах, едва оставляющего след на поверхности воды. Эта легкость и изящество создавали абсурдный и веселый контраст с грубой мощью балок и тяжелым запахом дегтя, шедшего от настила. Вызывающе странная, небрежно выкрашенная в разные цвета массивная дорическая мачта, с которой свешивались веревочные лестницы и бакштаги, и вид огромных запасных весел, положенных вдоль планширов, напоминали не о Востоке, а скорее о легендарных флотилиях в школьных учебниках по античности, которые играли с нами странные шутки, показывая, что и сегодня, в двадцатом столетии, существуют такие чудеса.

Мы неуклюже, как сухопутные жители, продвигались через ярко-красные балки, вытянув руки, чтобы сохранять равновесие. На полпути мы вынуждены были вернуться назад и взойти на борт корабля снова, чтобы забрать с собой наш багаж, так как никто не предложил своих услуг и не подошел к нам. Мы тащили их через балки, нагруженные доверху, как мулы, серьезно озабоченные одним: как бы ненароком не свалиться за борт. Смотрящие со всех сторон матросы ехидно ухмылялись нам вслед.

Матросы-индейцы из команды с нескрываемым любопытством смотрели на Мирту и Лауру. Как знатоки они осматривали их полотняные туфли на толстых резиновых подошвах. Указательными и большими пальцами они ощупывали их грубые полотняные брюки и жакеты, покрытые карманами. По непонятной причине они развеселились, увидев на Лауре зеленую шапочку с черной лентой, им очень понравилось оранжевое трико Мирты, такое трико было и на мне. Вообще-то они считали, что наша одежда совершенно не подходит для путешествия по морю. Я надеялся, что новая бородка Николаса произведет на них благоприятное впечатление, так как она вполне соответствовала их представлениям об истинных мореходах.

Корабль медленно развернулся и вышел в открытое море, бесшумно разрезая морское пространство.

Мы устроились в носовом кубрике. Мы решили, что будем меньше беспокоить команду и нам не придется вдыхать тошнотворный запах гнилой рыбы, которую матросы, свободные от службы, пожирали в огромных количествах.

Лаура устроилась на самом конце носовой части корабля. Она сняла жакет и, стараясь перекричать ветер, громко спросила у меня:

— Сколько мы будем добираться до этого острова?

— Весь день, — ответил я.

— Ты шутишь! Эммель — следующая остановка.

— Все зависит от того, где Арава предполагает нас высадить.

— У тебя есть план? — спросил Николас у марийца.

Он кивнул, как мудрец, которому известно все. Ну что ж, так будет лучше! Сам я не особенно интересовался этой частью его программы. Настоящие проблемы встанут перед нами, когда мы ступим на территорию страны мара. Это будет действительно нелегкое путешествие, со всех точек зрения, — я знал это по своему опыту.

Миновало утро. Лаура и Николас выбрались наружу, уселись рядышком на носу корабля. Они сидели друг против друга и целовались.

— Разве Лаура тебя не соблазняет? — спросил я у Мирты. — Тебе же нравятся красивые женщины.

В присущей ей манере она избежала прямого ответа.

— Ты все еще не рассказал мне о ночи, которую провел с этой юной невестой. Она хорошо занимается любовью?

— Женщина всегда занимается любовью превосходно, когда у нее богатая практика.

— А она тебе не рассказывала о своих прежних любовниках?

— У нее их было слишком много, чтобы помнить каждого.

— Какое знание она себе оставит после того, как Новое Солнце заставит ее обо всем забыть? Она и тебя не запомнит, мой дорогой Галтьер!

— Ты так и не ответила на мой вопрос, Мирта. Тебе нравится Лаура?

— А тебе нравится Николас?

— Совсем не нравится.

— Когда ты с ним познакомишься поближе, я уверена, он тебе понравится.

— Мне вполне хватает тебя, чтобы удовлетворить жажду познания.

— Я тебе не верю: ты всегда ищешь чего-нибудь нового, подобно тем, которые живут в погоне за новыми мечтами.

Наш корабль встал на якорь у берега. Земля Эммеле! Сердце мое сильно билось. Руки с трудом удерживали большой морской бинокль. Густая зелень покрывала береговую линию. Я не мог произнести ни слова!

— Проснись же, наконец! — поддразнила меня Мирта, которая также не могла скрыть свое волнение.

— Мне кажется, я различаю какие-то хижины! — сказал я.

— Чудесно! — воскликнула Лаура. — Мы наконец-то прибыли в эту великолепную страну, в самое ее сердце.

Я вовремя обрел самообладание, чтобы уверить энтузиазм Лауры.

— Ради чего? Ты думаешь, что мара ожидают тебя прямо на берегу?

— Ну и что же в этом неестественного?

— Мара никогда не ведут себя естественно. Они непредсказуемы.

— Хватит разговоров! — взволнованно воскликнул Николас. — Мы спустимся на берег и все увидим!

Мы прошли из одного конца деревни в другой. Казалось, в ней никто давно уже не живет.

— Какой здесь великолепный воздух! — восхищенно произнесла Лаура. — Значительно лучше, чем в Маниле.

— Не так уж и плохо для первого дня, — подвел итог Николас.

— Еще таких же десять дней и священная летняя ночь уйдет от нас прямо из-под носа, — пожаловалась Мирта.

— Терпения! Черт возьми! Наберись немного терпения! — увещевал я ее со смехом.

Я тоже был в приподнятом настроении, ожидая какого-то чуда.

— У нас нет причин для тревоги, — поддержала меня Лаура. — Если будет нужно, то Арава остановит солнце. Он же у нас колдун.

Мы все одновременно посмотрели в ту сторону, куда внезапно Лаура указала пальцем. В гуще кустарника сидел старик, еле видимый из-за ветвей. Его морщинистая кожа гармонировала со старым полусгнившим бревном, на котором он сидел. Мы видели его в профиль: он задумчиво смотрел куда-то вдаль. Он даже не обернулся, чтобы взглянуть на корабль. Лицо его было все время повернуто к открытому морю.

— Великолепное зрелище! — восхищенно воскликнул Николас.

Мы направились к нему, и когда подошли метров на тридцать, он, не глядя в нашу сторону, поднялся, повернулся к нам спиной и исчез в густых зарослях кустарника.

Мы потратили целый час в поисках старика. Он исчез бесследно, как будто провалился сквозь землю.

— Они всегда уходят, — прокомментировал Арава. Неожиданно он стал красноречив как никогда:

— Они всегда уходят куда-то. Никто не знает куда. Тернистый кустарник скрыл его следы, хотя мы тщательно излазили все вокруг. Не желая сдаваться так быстро, я продолжал тщетно тыкать тростью по корням кустарника.

Первым признал бесполезность дальнейших поисков Николас:

— Если он мара, мы увидим его еще раз при рождении Нового Солнца, — утешился он.

Но я чувствовал, что Николас волнуется, не так сильно, как я.

— Мы его не увидим, если он не боится жизни, — заметил я. — Возможно, он из тех мара, которые предпочитают оставаться мертвыми.

Наконец мы решили оставить поиски исчезнувшего мара и вернуться на берег моря.

— В нашем мире люди также рождаются мертвыми, — задумчиво заметила Мирта. — Только немногие ухитряются оставаться живыми.