Лавкрафт

В первой половине 1933 г. Лавкрафт упорно пытался проанализировать свой и чужой опыт в области хоррора. Результатом этих усилий стали «Заметки о сочинении мистической литературы» и еще несколько текстов, анализирующих технологию создания произведений об ужасающем и сверхъестественном. Судя по всему, Лавкрафт упорно пытался нащупать новые пути в этой области, стремился вырваться из плена привычных схем, показавшихся ему шаблонными.

Однако первый результат его практических усилий в этой области оказался в лучшем случае противоречивым. Написанный в августе 1933 г. рассказ «Тварь на пороге» относится к тем вещам Лавкрафта, которые безусловно лучше выглядят в хорошем переводе. Язык и стиль в английском оригинале настолько неряшливы, что создается впечатление, будто автор решил поэкспериментировать и здесь. Сюжет же «Твари на пороге» выглядит банальным и, увы, совсем не лавкрафтианским.

В самом начале текста герой-рассказчик Дэниэл Аптон признается, что застрелил своего лучшего друга Эдварда Дерби, но при этом ни в коем случае не является его убийцей. Дерби с детства увлекался необъяснимым и сверхъестественным и стал известным поэтом, пишущим стихи с фантастическим уклоном. Уже достаточно взрослым мужчиной, в тридцать восемь лет он познакомился с юной студенткой Мискатоникского университета Асенат Уэйт. Про нее и про ее отца Эфраима Уэйта ходили странные слухи: «Она, вне всякого сомнения, была настоящим гипнотизером. Устремив странный немигающий взгляд на одноклассницу, она почти неизменно вызывала у последней отчетливое ощущение взаимообмена душами — точно ее душа на мгновение переселялась в тело школьной волшебницы и получала способность взглянуть на свое собственное тело со стороны, при этом глаза невольной жертвы начинали сверкать и вылезать из орбит, принимая совершенно чуждое им выражение» [364] .

364

364. Лавкрафт Г.Ф. Тварь на пороге. Пер. О. Алякринского// Лавкрафт Г.Ф. Зверь в подземелье. М., 2000. С. 80–81.

Дерби безумно увлекается Асенат и, несмотря на сопротивление со стороны своего отца, женится на ней. Вскоре про молодоженов начинают рассказывать причудливые сплетни. Согласно одной из них, супруги Дерби периодически будто бы меняются характерами — по поведению Асенат начинает напоминать Эдварда, и наоборот. Во время одной из встреч со своим другом Дерби в ужасе рассказывает ему, что Асенат — это на самом деле колдун Эфраим, который сумел переместить свою душу в тело дочери. Постепенно Эдварду становится все хуже, он обвиняет жену в попытках захватить его тело, и в итоге Дерби оказывается в психиатрической лечебнице. Через некоторое время ему вроде бы легчает, но при личной встрече Аптон не узнает своего друга: «Передо мной стоял когда-то ужасно напугавший меня самоуверенный субъект, который, как сам Эдвард признался мне однажды, был не кем иным, как вторгшимся в его тело иновоплощением Асенат» [365] .

365

365. Там же. С. 98.

Затем в доме Аптона раздается странный телефонный звонок, во время которого был слышен лишь «булькающий звук, какой издают падающие капли воды — буль-буль-буль, — ив нем я с удивлением распознал намек на невнятные неразличимые слова и даже слоги» [366] . После этого на пороге квартиры рассказчика появляется нечто неописуемое: «Когда я распахнул дверь во тьму вязовой аллеи, меня обдало невыносимым зловонием, от которого я едва не потерял сознание. Но я сумел подавить приступ тошноты и через секунду с трудом различил согбенную маленькую фигурку на ступенях крыльца… На пришельце было надето пальто Эдварда, его полы почти волочились по земле, а рукава, хотя и были завернуты, все равно закрывали кисти рук. На голову была нахлобучена широкополая фетровая шляпа, нижнюю часть лица скрывал черный шелковый шарф. Когда я сделал неверный шаг вперед, фигурка издала хлюпающий звук, как тот, что я слышал по телефону — “буль… буль…”» [367] Перед тем, как развалиться на части, это нечто передает Аптону записку: «Дэн — иди в лечебницу и убей это. Уничтожь. Это больше не Эдвард Дерби. Она завладела мной — Асенат, — хотя сама она уже три с половиной месяца как мертва. Я солгал тебе, сказав, что она уехала. Я убил ее… Душа у нее — или у Эфраима — не покидает земной мир и продолжает витать тут и после смерти, пока не истлеет прежнее тело. Вот она и преследовала меня, заставляя обмениваться с ней телом, — она выкрадывала мое тело, а меня загоняла в свой труп, похороненный в погребе!.. Убей эту гадину, если тебе дорого спокойствие и благо мира. И проследи, чтобы эту тварь сожгли. В противном случае она будет продолжать жить, вечно переходя из тела в тело, и я даже не могу теперь предсказать, на что это еще способно…» [368] Наконец-то все становится ясно — и Аптон отправляется в лечебницу, чтобы уничтожить Эфраима, вселившегося в тело его друга.

366

366. Там же. С. 99.

367

367. Там же. С. 101.

368

368. Там же. С. 102–103.

История с переселением души из одного тела в другое заставляет вспомнить об «Истории Чарльза Декстера Варда», где колдун Карвен также захватил тело главного героя. Также исследователи творчества Лавкрафта не единожды отмечали, что на сюжет рассказа повлиял роман «Призрачная тварь» Г.Б. Дрейка, изданный в 1928 г. В этом произведении экстрасенс Айвори Бут способен вселяться в чужие тела, вытесняя оттуда души хозяев. В финале смертельно раненный Бут, находящийся на фронте, переходит в тело своего друга и так остается в живых. Лавкрафт сумел сделать сюжет более логичным — в «Твари на пороге» между персонажами происходит полноценный обмен разумами.

И все-таки сюжет рассказа выглядит слишком обычным. Даже введение в текст упоминаний шогготов и «Некрономикона» не смогло придать ему космический перспективы и связать с необъяснимыми и неописуемыми феноменами вселенского масштаба. «Тварь на пороге» так и осталась достаточно тривиальной историей о злых колдунах.

У литературоведов и биографов интерес к рассказу подогревается обычно тем, что в нем пытаются найти намеки на брак самого Лавкрафта, считая Асенат Уэйт карикатурой на Соню Грин. Однако эта, казалось бы, напрашивающаяся версия выглядит маловероятной, если сравнить реальные подробности брака Лавкрафта и события, происходящие в «Твари на пороге». Соня не только не пыталась подавлять мужа, но даже во многом потакала ему. Да и образ Эдварда Дерби далек от того, чтобы восприниматься как альтер эго Лавкрафта. (На эту роль больше годится Дэниэл Аптон.) Дерби был скорее срисован с К.Э. Смита, поэта и фантаста, прославившегося своими стихами еще в девятнадцать лет.

Формально относящаяся к «аркхэмскому циклу», «Тварь на пороге» заметно отличается от привычныхлавкрафтовских историй о Великих Древних. Она любопытна лишь как эксперимент, закончившийся неудачей, — Лавкрафт попытался поиграть с новыми, более мелодраматическими приемами, спекулируя на теме «неистовых чувств» и «несчастного брака». Хотя провал «Локона Медузы» должен был научить его, что романтические истории строятся по своим, тоже достаточно сложным правилам. И что истории о роковой любви — явно не его стихия. Впрочем, несмотря на все недостатки, «Тварь на пороге» была опубликована в «Уиерд Тейлс», но лишь в январе 1937 г.

От других прозаических текстов 1933 г. веет как стремлением к экспериментаторству, так и неуверенностью в своих силах. Осенью 1933 г. Лавкрафт задумал, судя по всему, переделать «Грибы с Юггота» в рассказ. В итоге появился отрывок, позднее получивший заголовок «Книга» и явно связанный с первыми тремя сонетами — «Книга», «Преследователь» и «Ключ». Но дальше начала дело не пошло — отрывок так и остался отрывком.

Другое «произведение» того времени — очень четкий и связный пересказ сна Лавкрафта, включенный им в письмо к его старому другу по переписке Б. Дуайеру. Во время сновидения фантаст увидел некоего жуткого человека: «Черты его болезненножелтоватого лица могли быть сочтены правильными, если бы не нависавший над ними неестественно огромный лоб. Волосы пришельца были аккуратно подрезаны и приглажены, подбородок, несмотря на свежие следы бритвы, уже просвечивал синевой. Он носил очки без оправы, стекла которых крепились на тонких стальных дужках. В целом облик его вполне соответствовал бы моим представлениям о священниках, не будь этого слишком высокого лба, слишком умного, слишком проницательного взгляда и вообще несвойственной подобным лицам угрюмости, за которой читалась едва различимая, но несомненная печать Зла» [369] .

369

369. Лавкрафт Г.Ф. Служитель зла. Пер. В. Дорогокупли // Лавкрафт Г.Ф. Затаившийся страх. Полное собрание сочинений. Т. 1. М., 1992. С. 420.

Неизвестный сжигает какие-то книги, а потом пытается повеситься. Рассказчик старается помешать ему, ринувшись вперед, после чего зловещий священник замечает свидетеля и решительно направляется в его сторону. Главный герой стреляет в злодея из какого-то подобия лучевого аппарата, и тот падает в лестничный проем. Однако когда рассказчик приходит в себя, то мертвого тела под лестницей он не находит. Сбежавшиеся же свидетели в ужасе смотрят на него, говоря, что подобное случалось и раньше. Героя подводят к зеркалу, и он видит там чужака: «Передо мной стоял худой темноволосый человек среднего роста, в облачении англиканского священника, лет тридцати или около того, в очках без оправы, стальные дужки которых поблескивали из-под уродливо огромного лба. Это был все тот же безмолвный пришелец, сжегший в камине свои фолианты. Отныне я был обречен провести остаток своих дней в облике этого человека и тем самым еще на некоторое время продолжить в себе его жизнь» [370] . Эта часть письма, если ее аккуратно извлечь из общего текста, действительно выглядит вполне законченной миниатюрой. Она и была опубликована в апреле 1939 г. в «Уиерд Тейлс» под названием «Служитель зла». (Впрочем, О. Дерлет сомневался, что отрывок был записан именно в 1933 г., и датировал его более поздним, 1937 г.)

370

370. Там же. С. 423.

Но если в творческом плане год оказался не слишком продуктивным, то в отношении новых знакомств все обстояло не так плачевно. В первую очередь именно весной 1933 г. с Лавкрафтом впервые списался Р. Блох, позднее ставший одним из самых заметных авторов мистики и триллеров 40–60 гг. XX в., создателем знаменитого «Психо». Шестнадцатилетний Блох, проживавший в Милуоки, отправил письмо Лавкрафту без особой надежды на положительную реакцию и был просто потрясен, получив обстоятельный и доброжелательный ответ. В ходе завязавшейся переписки старший товарищ не только наставлял младшего в «тайнах литературного мастерства», но и давал прямые советы по исправлению текстов. Во многом благодаря этой помощи в июле 1934 г. Блох опубликовал первый рассказ в «Уиерд Тейлс», а затем стал одним из постоянных авторов журнала.

Два других корреспондента, завязавшие переписку с Лавкрафтом в 1933 г., были существенно старше Блоха. Знакомство с Г. Кенигом началось с курьеза. Фанатичный собиратель редких книг, он обратился к Лавкрафту за советом: где можно достать экземпляр «Некрономикона»? Обескураживающий и разочаровывающий ответ писателя не слишком огорчил Кенига, он все равно отреагировал благодарственным письмом, и постепенно между ним и автором из Провиденса завязалась постоянная переписка. Помимо просто дружеской поддержки, Кениг, по просьбе Лавкрафта, будет присылать ему разные фантастические книги, в том числе и весьма редкие.