Лебединое лето
Шрифт:
– А ты как думаешь, что он еще мог сказать матери в лицо? "Да, мамочка, это я"? Сейчас прямо! Тоже мне доказательство.
– Тогда его мама сказала: "Мне нужно знать правду. Ты знаешь, кто взял часы?" А он отвечал, что часы вообще никто не крал.
– Тогда интересно, где они провалялись целую неделю?
– Я как раз подхожу к этому моменту. Джо сказал, что дело было так. Чарли стоял около аптеки и ждал школьный автобус, и несколько парней тоже там болтались. А ты как раз была в самой аптеке, внутри. Помнишь тот день - мы как раз ходили за марками для "друзей по переписке", которые ни разу нам не ответили? Помнишь,
– Гады! Какие гады!
– А потом ты вышла из аптеки - и увидела, как они его дразнят конфеткой, и велела им убираться. И тут пришел автобус, ты позвала Чарли садиться, и автобус отъехал раньше, чем кто-нибудь смог отдать твоему брату часы. Ребята потом боялись вернуть часы, и чем дальше - тем больше, вот и все. Так что Джо ни разу их не крал. Он вообще тут ни при чем. Он подошел к остановке тогда же, когда и ты, и даже не знал, что случилось. Потом узнал, забрал у мальчишек часы и вернул их Чарли, вот и все.
– Почему же ты до сих пор молчала?
– Потому что я сама только что узнала, вчера за ужином. Моя мама знала обо всем четыре месяца - и ни слова не сказала. Она потом говорила, что такие вещи лучше как можно скорее предавать забвению.
– Тогда с чего она в конце концов решила рассказать?
– Потому что вот такая она, моя мама. Мы за ужином начали говорить о Чарли - и тут она возьми да и скажи. Знаешь, однажды она случайно упомянула, что у них с мистером Хомером был важный разговор насчет меня. С мистером Хомером, директором школы! Она специально к нему заходила, они долго обо мне разговаривали - и она целый год не обмолвилась об этом ни словом.
– Тетя Вилли не могла сделать ничего хуже.
– Надеюсь, ты не покажешь ей, что знаешь. А то у меня будут большие неприятности.
– Не покажу, конечно - но по правде сказать, хотела бы я...
– Ты обещала!
– Знаю. Незачем напоминать. Мне и без того скверно, знаешь ли.
– Девочка повесила голову.
– Хуже не бывает! Знаешь, что я сделала, когда увидела Джо?
– Что?
– В лицо обвинила его в краже часов.
– Сара, не может быть!
– Может. Ничего не могла с собой поделать. Стоит мне представить, что кто-нибудь сделал Чарли пакость - и я просто разорвать гада готова. Хочется преследовать его всю жизнь, как говорила тетя Вилли... Я ведь даже подозревала, что, может быть, Джо и не крал часы - и все равно...
– Т-с-с! Помолчи минуточку, - Мэри взяла с собой транзисторный приемник - и теперь поднесла его к уху подруги.
– Слушай!
Голос диктора говорил в эфире:
– К нам поступило сообщение о пропаже ребенка в районе Кэсс. Десятилетний Чарли Годфри ушел из дома прошедшей ночью. Он был одет в голубую пижаму и коричневые домашние тапочки; на левой кисти у него были часы, на правой - опознавательный браслет с адресом и фамилией. Чарли - умственно отсталый ребенок, он не умеет говорить и может встревожиться при встрече с незнакомым человеком. В случае, если у вас есть какие-либо сведения о пропавшем мальчике, просим немедленно уведомить об этом полицию.
Подруги молча переглянулись - и снова зашагали через
поле.Глава 16
Мэри и Сара долго шагали через лес и наконец вышли на поле. Они искали Чарли уже около часа - и не обнаружили ни малейших следов.
– Плевать, на кого я похожа, но платок я снимаю, - заявила Мэри.
– У меня под ним температура уже градусов сто.
Чарли!
– закричала Сара; она то и дело по дороге начинала звать братика. Голос ее уже слегка охрип от постоянных криков.
– Чарли, где ты?!
– Сара, а ты знаешь, где мы сами?
– внезапно спросила ее подруга.
– Конечно. Озеро - вон там внизу, пастушеская хижина - наверху, когда мы поднимемся чуть-чуть выше, их уже будет видно.
– Если мы поднимемся чуть-чуть выше, - устало поправила Мэри.
– Тебя никто не заставлял идти со мной.
– Я пошла, потому что хотела. Просто я должна удостовериться, что мы не заблудились. Мне вечером надо на вечеринку к Бенни Хоффману.
– Знаю. Ты уже десять раз сказала.
– Вот поэтому мне нельзя надолго тут застревать.
– Мэри какое-то время шла молча, потом продолжила: - До сих пор не могу понять, почему меня пригласили - ведь мы с Бенни Хоффманом едва знакомы. Всего-то два раза за лето встречались на озере. Как думаешь, почему он меня...
– Ты будешь идти нормально или нет?
– Если хочешь знать мое мнение, никакого толку нет в том, чтобы прошагать насквозь хоть весь лес. Мы же все равно не знаем, как именно Чарли шел. Тетя Вилли вообще думает, что он пошел на угольный карьер.
– Знаю, но она так думает только потому, что карьер у нее связан с бедой. В карьере погибли ее дядя и брат. Но Чарли туда бы ни за что не полез. Помнишь, мы всего-то лазали в подвал в старом доме Брайантсов, когда они переехали - а Чарли отказался спускаться, потому что там темно и холодно, и страшно.
– Отлично помню, потому что там я подвернула ногу, когда спрыгивала. А потом еще пришлось два часа ждать, пока ты проглядишь целую стопку журналов "Лайф".
– Не смотрела я никакие журналы.
– Я же слышала, как ты шуршишь страницами. Сидела в темном подвале с крысами и звала тебя на помощь, а ты была наверху и преспокойно отвечала: "Уже иду, сейчас, сейчас", а сама перелистывала и перелистывала журналы.
– Но ведь в конце концов я тебя вытащила, разве нет?
– Ну да, в конце концов.
Сара прислушалась - и снова начала звать:
– Чарли! Чарли!
Стоя в высокой траве, девочки подождали ответа - и, не дождавшись, продолжили путь.
– Может, нам стоило подождать остальных, прежде чем пускаться на поиски, - сказала Мэри.
– Все же собирались искать организованно, разделиться на группы. Может, даже вертолет пришлют.
Чем дольше ждать - тем меньше шансов его найти.
– В любом случае, мне нужно вернуться домой не очень поздно. А то я не успею помыться и причесаться.
– Да знаю я, знаю. Ты собираешься на вечеринку к Бенни Хоффману.
– Не понимаю, почему ты так бесишься. Я же не виновата, что меня пригласили.
– Я бешусь не потому, что тебя пригласили на вечеринку к Бенни Хоффману. Мне нет дела до этой дурацкой вечеринки. Я бешусь потому, что ты еле тащишься и тормозишь нас обеих.