Лечить нельзя помиловать
Шрифт:
– Алевтина, – запыхавшийся маркиз ввалился в ресторан, когда на улице окончательно стемнело. – Извините за задержку. Надеюсь, я не сильно опоздал? Ох, боги всемогущие…
Его благородие оценил меня требовательным прищуром и украдкой вздохнул. Наверное, смутился отсутствия боа и алмазного колье. Потому что дамы за соседними столиками сверкали, как новогодние елки, и поглядывали на меня с легким превосходством. Я же поглядывала в ответ: половину их драгоценных гарнитуров нужно продать, чтобы вылечиться хотя бы на две трети. Особенно вон той, с жемчугом в волосах и герпесом под платьем, которая шепчет своему спутнику
– На какой-то час, – я вежливо дернула уголком губ.
Неприятно, но не смертельно. Знала бы, что опоздает – взяла бы с собой книгу, провела время с пользой. Впрочем, дамам свойственно опаздывать, а маркиз с некоторых пор с натяжкой относит себя к мужчинам.
– У вас такое лицо, словно вы опять думаете про меня гадость, – вздрогнул Алеон, жестом подзывая официанта. – Уважаемый, мне баранину на вертеле, пряные баклажаны, суп из морских гадов и ваш лучший хлеб. Я голоден, как служебный пёс. Алевтина, вы уже сделали заказ?
– Нет. Я здесь первый раз, положусь на ваш вкус.
– Какое ответственное задание, – пошутил мужчина, лукаво сверкнув глазами. – Не подведу. Для дамы подайте крем из креветок, морское ассорти, томленую куропатку с сезонными ягодами и соусом катри-ли, салат из груши и голубого сыра, веер мясных закусок и шоколадное пирожное на десерт. И бутылку белого полусухого.
Так вот почему здесь столы размером со школьную доску! Такое количество еды съесть за один присест физически невозможно, но перевести продукты зря, лишь бы понадкусывать – святое для аристократов. И страшное расточительство для меня.
– Что вас задержало?
– Служба, – устало улыбнулся капитан, снимая помятый мундир. – С утра пришлось отправиться в Метапир, чтобы принять присягу у новобранцев. После обеда допрашивали… Не имеет значения. И до самого вечера объезжали трущобы в поисках наших старых знакомцев.
– Из Дагер-Хеджа? – догадалась я. – Нашли?
– Увы. Зато обнаружили, что они вовсе не виверны, а вервольфы. Таможенная стража выдала явки и пароли их переправы, и имена наших любопытных волков настолько часто встречаются, что оторопь берет.
– Фальшивые документы?
– Угу. Зато я на сто процентов уверен, следили за мной. Значит, рано или поздно дадут о себе знать. А у вас какие успехи?
– Сомнительные, – ясно, что спрашивает о его проблеме, а не о моей работе в целом. – Алеон, меня не пускают в секции, посвященные божественным дарам. А в медицинском разделе ничего о таланте. Да еще смотрят косо… некоторые.
Маркиз оторвался от баранины, минутку подумал и согласно кивнул. Деловито терзая мясо, он выглядел, как голодный пещерный человек, на которого побрызгали аристократизмом. Беспорядочно взлохмаченные волосы, отросшая чуть больше положенного щетина и пара глубоких мимических морщин, прорезавшихся из-за усталости. Таким он нравится мне гораздо больше, чем вылощенным дворянином в безукоризненно чистых одеждах. Сразу видно – человек занят делом, отдаваясь ему со всей душой.
В сущности, неплохой у меня «жених», приемлемый. Явно лучше присутствующих здесь снобов.
– Эрла, предлагаю решить проблему с косыми взглядами, – внезапно сказал мужчина.
И так сказал, словно давно готовился, а тут подвернулся удобный случай.
– Что насчет смены пациентов?
Вряд ли вам приятно возиться с горожанами, иногда имеющими вшей и гнойники. Моя невеста достойна большего.– Что ты имеешь в виду? – Рука от неожиданности дрогнула, и вилка слишком громко стукнула о край тарелки.
Алеон на секунду замялся, но объяснил:
– Возможно, вам стоит переключиться на лечение аристократии? Перейти на новый уровень: деньги, знакомства, слава. Поймите, невеста маркиза не может лечить каждого прохожего.
– Да что ты? – надеюсь, его ударили по голове в трущобах, вот и помутился рассудок.
– Алевтина, не ехидничайте. Ходят слухи, что вы лечите даже женщин из дома Нот-Блан от срамных болезней. Это угроза моему доброму имени, а мы так не договаривались.
«Даже»! Какое жуткое лицемерие – презирать проституток за половые инфекции, противопоставляя их дворянам. А ведь ночные бабочки подчас и не знают названия тех болезней, которыми болеют «благочестивые» дворяне. Иронично, но каждая новая болезнь в доме Нот-Блан появляется после зашедшего ловеласа голубых кровей.
– Не только их. Рассказать, представителей скольких болезней вы приветствуете на высокородных вечеринках?
– Вам же лучше, – не смутился фазан. – Работы полно, только подставляйте кошель. Вас же интересуют деньги? А меня интересует репутация.
Деньги… Жалкие медяки, которые приносит трясущаяся и седая от ужаса женщина, умоляя избавить ее от подарка нового клиента. А заодно от синяков на лице, вывиха плеча и внутренних разрывов. То, что не лечат неодаренные знахари и брезгуют лечить целители-мужчины, ломя непомерную цену.
– Не притворяйтесь великодушной особой, – раздраженно скривился капитан, прочитав ответ на моем лице. – Где ваша алчность? Я гарантирую вам троекратное увеличение дохода, а вы играете в дворянскую честь. Настолько свыклись с ролью будущей маркизы?
Смятая салфетка полетела на стол. Рывком поднявшись с места, я окинула взглядом напряженную фигуру гвардейца и развернулась на выход. Хочет играть на моих нервах – пусть ужинает в одиночестве. Другого не заслуживает, каналья. Заодно расскажет тарелкам о постыдности лечения бедняков и благородности заразных титулов.
Сволочные аристократы, будьте вы прокляты!
Глава 21
Будка городского телефона была удачно пуста. Жители не спешили поболтать в дождливый день по общественному аппарату, любезно предоставив мне возможность висеть на проводе уже полчаса.
– Это похоже на сотни тонких бумажек, склеенных друг с другом, – собеседник на другом конце внимательно слушал. – Представь стопку пергамента для выпечки толщиной с палец и диаметром с монету – вот так он выглядит, если увеличить изображение в десятки раз.
– Может, поврежден сосуд? – откликнулась трубка сквозь помехи на линии.
– Стенки истончены, но целы. У меня два предположения: или проток заслонило нечто невидимое, похожее на перегородку, или свойства магии пациента изменились, не позволяя ей течь как раньше.
Частый летний дождик заливал мостовую, опасно подбираясь к ботинкам, но внутри стеклянного прямоугольника тепло и сухо. Только жрет эта машина по медяку в минуту, но пациенты дороже.
«Где ваша алчность?»… Придурок.