Лед Апокалипсиса 3

Заняло это от силы минут шесть, что безмерно удивило Чинаря.

Кипп залез в машину, стоящую в одном из гаражей, в немного пыльный Mercedes-Benz GL и всего за минуту её завёл, потом почти сразу же заглушил.

— Вы что, угонщик? — спросил поражённый ещё и этим фактом Чинарь, который временами переходил на «Вы». Ну, это у него с непривычки. Конец света — очень демократичное время. Тут как правило убивали и фамилию не спрашивали, тем более всякие там манеры.

Кипп не стал ему отвечать, но мне украдкой показал ключи. Видимо, минута у него ушла на поиски ключей, спрятанных в машине. Ну да блин, машина же была открытой, он же сел в неё, ничего не повреждая.

Мы слили из бака двадцать литров топлива (по запаху — бензин) хотели было запустить генератор, однако, к сожалению, ничего не вышло, видимо, он был не исправен и до Катаклизма.

Топливо вылили. Пригодится, как и машина на ходу, пусть и в недрах гаражей.

После гаражей прошлись по другим ходам туннелей, потом вернулись в многоэтажку и продолжили проверку квартир.

В итоге набрался приличный запас продуктов, во всяком случае одному человеку консервов и круп хватило бы на пару месяцев сытой жизни. Половину продуктов Кипп сразу же наделил Чинарю, чему тот несказанно обрадовался.

Особенно — двум бутылкам водки, которые ему наделил штрафник. В отличие от алкоголя, продукты он ему дал те, что хуже.

Мы не стали обедать, а до вечера копали новый туннель в направлении почты. Понятно, что в почтовом отделении скорее всего взять нечего. Изначально там всё больше конверты и прочий хлам, а товары украдены в первые дни мародёрами.

Но путь к большому квадрату проходил именно через почту. Впрочем, за один день мы до цели не добрались.

Пока копались, нашли заряжаемый носимый фонарь, с севшим аккумулятором. Я прогрел вездеход и поставил на зарядку фонарь, заодно связался с базой, доложил, что у нас тут всё в порядке.

— Мы нашли место, подходящее под промежуточный лагерь.

— Есть где готовить и спать?

— Плюс-минус. Есть разграбленная хрущёвка.

— Пойдёт.

— Пытаемся выкопать что получше.

— Что может быть лучше квартир?

— Там мыши за год устроили полный расколбас, так что не всё так радужно. Но Клим видит ещё варианты. Копаем, смотрим. Да, у нас тут один выживший.

— Один? Он там не спятил от одиночества?

— Ну, фляга подсвистывает, но по мелочи.

— Ты сейчас там, в этом месте?

— Да и пробуду ещё какое-то время.

— Ладно, береги себя. Чуть что, не корчь из себя героя, а драпай.

— Есть какие-то списки желающих на переезд? — спросил я Иваныча.

— Саныч, не гони лошадей. У нас миграция по плану во второй половине февраля, когда Климентий ожидает затишья в ветрах и бурях. Ближе к этому периоду жди списки. А сейчас… Чего ты хочешь от людей во второй половине первого января? Они спят все. У нас три дня выходных, если ты не забыл.

— Я помню, — тут же соврал я, потому что особого внимания на общий график не обращал.

— Ты бы тоже отдохнул, шампанское выпил… Серьёзно, не держи его долго, оно взрывается.

— Ладно.

— Пообещай, что откроешь его сегодня.

— Обещаю.

…

Вечер. Мы сели в коморке Чинаря, достали стаканы, не такие замызганные, как всё у него, а чистые и я откупорил бутылку.

— Ну, мужики… — подняв фужер, начал говорить, — Я как президент говорить не умею… Это был трудный год, в новом году у нас есть планы и дела. Выпьем за нас, за планы, за то, чтобы всё получилось, и чтобы и этот год мы пережили.

Чинарь пил с благоговением, глаза его светились счастьем. Если подумать, дедушка Мороз и правда сделал ему грандиозный подгон.

Под вечер разбрелись по своим жилищам. Меня интересовали книги при свете частично заряженного фонаря, ну а ушлый Кипп облазил сверху донизу наше новое жилище и обнаружил в одном из коридоров генератор. Провозившись полчаса, он смог его запустить, заправив всё тем же бензином.

Всё же Кипп очень любил технологии.

Так под вечер он смог разобраться со схемой проводки, отключить внешние цепи, большую часть контуров в доме (во время его экспериментов на кухне включался холодильник «атлант», этот белый ящик пережил всё и недовольно вздрагивал, когда питание отрубали. Но ценность холодильника в эпоху конца света от замерзания сильно преувеличена, так что в конечном итоге он остался выключенным.

А включённым только свет в подвале, там же телевизор и игровая консоль PlayStation 4.

Я приготовил ужин в печи на первом этаже. Хозяин дома, хотя и использовал газ, так же имел действующую голландскую печь, оставшуюся с эпохи до газификации.

Многие местные дома имели, так что я не знаю, что заставляет Чинаря тяготеть к многоэтажке.

Здоровенная кастрюля макарон, не сожранных мышами с тушенкой и жареным луком (лук был переморожен в камень, из такого состояния я его и готовил, штука достаточно мерзкая, но мы уже привыкли, свежие овощи остались далеко в прошлом).

Я заварил чай с шиповником и навалил нам с Киппом огромные порции.

Дом я закрыл, не хочу, чтобы Чинарь приходил к нам ночью, всё же у него не всё в порядке с головой. Чтобы заблокировать пролом, я поставил нему тяжеленный старомодный шкаф, сняв с него заднюю стенку. Теперь шкаф был шлюзом и дверью в дом. Его створки запирались на ключик.

Конечно, шкаф можно сломать, но это громко.

Кипп играл, гонял по городу в GTA 5, я смотрел на это действо вместо телевизора, мы оба кушали.

— Слушай, Странник, а можно задать тебе вопрос?

— Ну, попробуй.

— А почему ты здесь?

— Кипп, если ты не заметил, нам надо обеспечить место под промежуточный лагерь, перевалочную базу.

— Ну это понятно… Но сейчас Новый год, праздник, расслабление, время отдыха.

— В гробу отдохнём. У кого он будет, кстати.

— И тем не менее, Странник. У тебя же есть девушка, как там её…

— Ты дохрена знаешь для заключённого… Прости, бывшего заключённого, Кипп.

— И тем не менее…

— Мы не будем говорить на эту тему.

— Что-то случилось?

— Обещаю тебе, что отвечу на вопросы, если не все, то многие. Но отвечу на них, когда мы будем сидеть на берегу моря.

— А каким ты себе представляешь море, Странник? — Кипп отстал от моей личной жизни.

— Каким? Я тысячу лет не видел моря. Только в подростковом возрасте, считай. Ну, это если не брать в расчёт Двинскую губу на Белом море.

— Ты там был?

— По работе, в командировке. А сейчас… Я представляю себе горы за спиной, море впереди. Лёд почти до самой кромки волн, но волны… Я уверен, что волны выдавливают лёд. Что у самой границы моря этот грёбаный лёд отступает. И эта тонкая полоска даёт мне надежду. Море — это стихия. Лёд, долбанные ледники — это тоже стихия. Мы теперь помещены в одну стихию и пытаемся не сдохнуть от её действия.