Лед Апокалипсиса 3

— Я такого не говорил.

— В любом случае, давай не будем строить из себя вождей индейцев, на чьей земле есть нефть. Тем более что вожди при таких раскладах долго не жили. Хочешь — участвуешь, становишься одним из нас. Не хочешь — вот тебе скромная корзина печенья и бочка варенья, ты сидишь, молчишь. Ты отдельно, мы отдельно, никто никого не обижает. Ну и само собой, если надумаешь устроить диверсию, я тебя убью. Всё так же вежливо и без излишней жестокости, просто за то, что ты пошёл против меня. Итак, что ты выбираешь?

— То есть получить что-то за то, что вы заполоните мой дом, мои владения, мне не удастся? — его плечи опустились.

— Ну, как… Совсем обижать тебя я не намерен. Хочешь личный самовар и литр самогона? Не золотые горы, конечно, но кое-что.

— Прямо самогона? А можно два?

— Нет, литр. Самовар старый, но действующий, мой личный. И я не торгуюсь, Чинарь. Просто раскидал тебе варианты.

— Я человек не ленивый, но пожилой, — возраст Чинаря не угадывался, настолько он был грязен и потрёпан, однако можно было поверить, что ему хорошо за полтинник. Правда иные мужики так могут выглядеть и в тридцать.

— Речь о работе на износ не идёт. Давай конкретно, какой вариант ты выбираешь?

— Ну, я умею сосуществовать с людьми, работать в команде.

— В банде? — прокомментировал Кипп.

— Это не было доказано в суде, — уклончиво ответил Чинарь.

— Ответ, — настаивал я. — Гражданин Чинарь, мне нужен чёткий пацанский ответ, а не рассуждения о прекрасном.

— Я согласен быть частью вашей общины. Первый вариант.

— И поехать на юг? Или потусуешься с нами, ручкой помашешь и привет? Это тоже допустимо и не осуждаемо.

— Поеду, конечно. Там же тепло?

— Сейчас нигде не тепло, там просто не так холодно за счёт моря.

— Всё равно согласен. Я с ума схожу в этой котельной. Иногда мне кажется, что стены поют старые советские песни и задают мне вопросы на разные голоса. Но я не поддаюсь, не отвечаю им… обычно.

— Ладно, раз согласен, тогда покажи свои владения.

Чинарь развернул сложенные в несколько раз ватман А2, снабжённый пометками, его личную карту. Карта явно составлялась давно и здорово истрепалась. Рисовать он умел ещё хуже меня, однако начерченные норы-туннели в снегу определённое представление давали.

— Климентий? — я достал свой планшет из нагрудника.

Чинарь с беспокойством зыркнул на Киппа, в глазах его читался вопрос: «А этот его Климентий сейчас с нами в одной комнате?».

Кипп не отреагировал, но это было и неважно. Через пару секунд планшет ожил. Я навёл окуляр на карту и какое-то время держал.

— Что он упустил?

Климентий сформировал свою карту, грубую и схематичную, на основании спутниковых снимков и наложил на ней рисунок туннелей.

Я показал всем результат на экране.

— Очевидно, что в юго-западном направлении есть прямоугольное строение «почта», а ещё дальше квадратное строение без описания. До него от многоэтажки порядка восьмидесяти метров.

— А что там?

— Информации нет.

— Но это ближе к реке? — поскольку это было очевидно, Климентий не стал на этот вопрос отвечать.

— Кроме того даже в ближайшем окружении есть восемь объектов на карте, до которых можно проложить туннели без особых усилий.

Село называлось Великописаревка и оно было небольшим. По сводке Климентия тут жило полторы тысячи человек или около того, неподалёку проходила трасса, что ничего нам не даёт, а единственное предприятие — кирпичный завод, уже шесть лет как обанкротился. Люди жили огородиками или ездили на работу в город. Словом, интересного тут ничего не было. И тем не менее, под базу подходила и многоэтажка, и тот квадрат, если, конечно, там не химический склад.

— Пошли погуляем по туннелям, посмотрим на твою вотчину, наметим фронт работ.

— А вы мне дадите фонарик? — спросил бывший сиделец.

— Я запасной дам, — Из бокового кармана рюкзака я достал для Чинаря небольшой, но достаточной яркий китайский фонарик. — Пошли?

— А мы втроём будем готовить промежуточный лагерь? — задал вопрос Кипп.

— У Иваныча пока нет толпы желающих, что с одной стороны хорошо, мороки меньше. А с другой — некого озадачить рабочими моментами.

Я не собирался начинать с прокладки снежных туннелей. Чинарь водил нас по своим норам, причём кое-где приходилось двигаться чуть ли не ползком. Всё как он говорил. Докопался до гаражей.

Гаражи — штука мужицкая, там бывало как барахло, так и нечто ценное. Тут же был и генератор, который Чинарь нашёл. Нашёл, но не дал ему ладу. Обвинять его в этом трудно, потому что топлива он тоже не нашёл, а без него никакой генератор работать не будет.

Вот и жил с керосиновой лампой и свечами, причём даже их он жутко экономил, керосина был всего ящик (теперь уже три бутылки), свечи тоже кончались.

Любопытно было бы знать, как выживал подснежный Робинзон, но, в любом случае, наши методы его удивили и где-то даже восхитили.

Вот он докопался до гаражей. Вообще-то они были неподалёку от пятиэтажки и скорее всего принадлежали её жителям. Но копал к ним он со стороны котельной и туннель был почти в сто метров.

Для целей раскопок у него была снеговая лопата и тачка.

— Повозишь? — спросил я Киппа, тот согласно кивнул.

Я стал пробивать туннель с арочным потолком вбок первоначального туннеля и Чинарь вообще не понял, что я творю.

Согласно карте Климентия до Пятиэтажки было всего каких-то десять метров. Путь мне преградил забор из вмёрзшей в смесь льда и снега рабицы, но мне она показалась ценной самой по себе, я отрезал кусок и отдал Киппу.

Мы вообще не смотрели на гаражи, пока не докопались до стены пятиэтажки и ушло у нас от силы двадцать минут.

Скорость прокладки туннелей Чинаря удивила. Ещё его удивило то, что когда я добрался до какого-то балкона на первом этаже, то не стал мудрствовать лукаво, а кувалдой выбил кусок балкона, соорудив из обломков вход-лестницу.

Так мы попали в одну из квартир в доме, на первом этаже.

И тут меня ждал первый сюрприз. Квартира была не разграбленной.

— Гражданин Чинарь! — громогласно обратился я.

Сам сиделец и Кипп, копошась, забирались в квартиру следом за мной.

— Можно просто Чинарь, а то звучит как-то казённо, словно Вы из администрации ИК.

— Можно. Короче, скажи мне, а почему это скромное жилище, которое, как я погляжу, принадлежало некой усопшей старушке, — я показал на выцветшие фотографии на стене. — Не было тобой разграблено?

— Понятно же почему, — обиделся Чинарь. — Потому что не смог его вскрыть.

— А много ты вот так вот… не смог вскрыть?

— Больше половины. Причём и в тех, что смог, были всё больше неполезные вещи.