Лёд и пламень

Снова оранжевая куртка замелькала у нее сбоку, Крис опять был рядом.

— Делай вот так, — прокричал он, показывая, как надо правильно замедлять «плугом» и не сломать себе при этом шею.

Она повторяла его движения со слезами, текущими по лицу, то ли от напряжения, то ли от страха. А когда наконец замедлила окончательно, Крис остановился, встав впереди нее, и поймал ее в свои объятия. С дружным «у-ух!» они рухнули в мягкий свежий снег, утонув в нем почти с головой. Какое-то время Брайони лежала, засыпанная снегом, будучи не в состоянии пошевелиться.

— А где лавина? — спросила наконец она, задыхаясь и хватая ртом воздух.

Кристофер посмотрел вверх на небо. Он тоже дышал тяжело.

— Мы от нее ушли, — произнес он устало.

Брайони закрыла глаза, прижавшись щекой к его груди. Только теперь ее по-настоящему начинало трясти от страха.

— Я думала, я умру, — прошептала она.

Внезапно он резким движением поднялся, и Брайони, слетев с его груди, оказалась спиной в снегу. Он сорвал с лица свои защитные очки, а потом сделал то же и с ее очками. Его глаза были подобны синим лазерам, готовые, казалось, испепелить ее.

— Умру!.. — прорычал он, и его крепкие зубы блеснули в гневном оскале. — Ты была чертовски близка к этому! Ты что, не понимаешь, как опасно сходить с трассы? Особенно для таких, как ты, самонадеянных дилетанток! — Он выкрикнул это так громко, что она вздрогнула.

Безмолвно она смотрела на него снизу вверх. Ее глаза, огромные, широко раскрытые, блестящие от слез и почти оранжевые от страха и потрясения, неподвижно вперились в него. Она не сознавала, что они выражают, когда так смотрела на него. Она только знала, что он спас ей жизнь. Что он не покинул ее на этой горе, где по ее собственной глупости им обоим грозила смертельная опасность.

— Кристофер, я… — И вдруг он наклонился ближе, но лицо его уже не было гневным. Глаза его, яркие, сияющие голубизной, смотрели на нее с каким-то странным выражением, которое она не умела определить. — Кристофер… — снова начала она, но он не дал продолжить, прильнув к ее рту губами. Они были такие теплые и живительные, что она безотчетно обхватила его руками за плечи. Голова ее приподнялась из снега, чтобы поцелуй был глубже и длился вечно, а в груди у нее пылало такое пламя, что оно могло бы растопить весь снег вокруг них.

Она чувствовала, как соски ее затвердели от возбуждения, хотя несколько слоев одежды разделяли их тела. Одной рукой она отвела его шелковистые белокурые волосы назад с висков, а другой обняла сзади за шею.

Кристофер задрожал. Простое прикосновение ее слабых пальцев, казалось, обжигало его, лишая последних остатков сознания. Со стоном он отвел голову назад и жадно глотнул морозный горный воздух.

— Извини, — сказала она, сама не зная, за что извиняется: за то, что подвергла его опасности, или за то, что целовала его. — Я не знала, что ты едешь за мной. — И после небольшого молчания добавила вызывающе: — Но я не просила тебя.

Пошевельнувшись в снегу, она попыталась подняться. Но это оказалось нелегко: ноги не слушались ее. Кристофер еще раз вздохнул и уверенно встал на лыжах. Потом протянул ей руку. Она посмотрела на него и отрицательно покачала головой.

— Спасибо, я сама, — пробормотала она, с трудом поднимаясь на ноги.

— Нам еще добрая миля до подножия, — сказал он устало. Его губы, еще минуту назад горячие и нежные, теперь вновь отвердели и были холодны. — Мы вернемся на трассу и сядем в первый же подъемник, который удастся найти.

В его голосе не было и тени эмоций. Словно между ними ничего не произошло. Значит, мрачно подумала она, для него в этом нет ничего особенного. Он всегда целовал красивых женщин, когда этого хотел. Ну ладно. Значит, она тоже будет холодной.

— Спасибо, — произнесла она чопорно. Но вспомнив, как он ради нее рисковал, добавила мягче: — За все.

— К счастью, все обошлось, — сказал он более теплым тоном. — Но думаю, тебе еще рано забираться так высоко в горы. В Вермонте много хорошего и без лыж. Почему бы нам завтра не отправиться вместе на прогулку по достопримечательным местам? — спросил он, втайне радуясь ее замешательству.

Брайони хотела отказаться, она должна была отказаться, но, к своему собственному стыду, не сумела сказать «нет».

— Благодарю, — пробормотала она. — Я с удовольствием поеду.

ГЛАВА 23

Хэдриан оглядел пустую комнату. В одном углу стояли раковина и плита. Единственное, хотя и большое, окно выходило на улицу. Стены были неудачно окрашены в темно-синий цвет, и краска на них порядком облупилась.

— Ладно, я снимаю ее, — сказал он радостно улыбнувшемуся агенту.

— Долгосрочная аренда или трехмесячная, мистер Боултон? Долгосрочная, естественно, на льготных условиях.

— Естественно, — произнес Хэдриан сухо, но оформил трехмесячную аренду, подписав документ прямо тут же. Агент вручил ему ключи и исчез. Со вздохом Хэдриан оглядел свое новое жилище. Но вода из кранов текла как по команде, а когда он поднял телефон, стоявший на полу, в трубке послышался ободряющий сигнал. Он быстро набрал номер, который знал уже наизусть, и стал ждать.

— Привет, это я.

— О, привет. — Ее голос был таким теплым и ласковым, что заставил его поежиться от удовольствия.

— Ты не сразу подняла трубку, — ласково проворчал он. Сам он пришел на встречу с агентом прямо со службы — после первого своего рабочего дня у Вентуры, — и в голове еще кружились мириады фактов и цифр.

— Ты заставил меня вылезти из ванны, негодник этакий.

Факты и цифры мгновенно исчезли, когда он представил ее, распаренную и розовую после ванны, стоящую в гостиной своего пентхауса, обернувшись в банное полотенце и со стекающей по блестящим плечам и груди мыльной водой.

— Это несправедливо, — пошутил он. — Я представляю, как ты стоишь там, в своем мыльно-водяном великолепии, в то время как сам я в пустой неуютной комнате, где только пара кранов да облупившиеся стены.

— Ты что, уже получил жалованье? — засмеялась Мэрион. — Как это тебе так быстро удалось?

— Я тут устроился в роскошной нищете, — сказал он, оглядываясь вокруг. — И мне едва ли удастся убедить тебя купить в магазине несколько банок краски и явиться сюда, чтобы помочь мне выкрасить стены.