Лёд и разум

Немного успокоив совесть этой мыслью, стала собираться.

Общежитие как будто вымерло. И не удивительно. Многие девушки по пятницам разъезжались по домам, намереваясь выходные провести с родителями или с друзьями. А остающиеся в пятничные вечера думали совсем не про учебу. Шагая по пустынному коридору, я вспоминала миссис Алджерон — троюродную бабку, ныне покойную — которая на каждом семейном сборище ворчала про падение нравов и легкомысленность современной молодежи. Правда это ворчание не мешало бабке до самого последнего тусоваться вместе с престарелыми хиппи, покуривать травку и провозглашать первенство любви над войной.

Даже не знаю, что лучше: то ли общаться с воображаемой канарейкой после литра мартини; то ли накуриться и встречать самолично вызванных полицейских в костюме Евы; то ли жениться каждые полгода, а через месяц совместной жизни разводиться. В нашей большой семье многие представители ветви Шульц-Алджерон отличались эксцентричным поведением. Хотя и мой дед тоже…

— Ран-ний под-дъем, м-мисс-с Хьюз-з? — у входа меня встретила миссис Раадик. Долговязая. Остроносая. Коротко стриженная. Комендантша женского общежития напоминала единицу, на которую кто-то натянул серый брючный костюм.

— Некогда спать, — я внимательно рассматривала кончик длинного острого носа миссис Раадик. — Пока сплю, мир захватывает кто-то другой.

— Шутит-те, — и так прищуренные глазки превратились в узенькие щелочки.

Миссис Раадик не любила шутки. Как мне казалось, свою работу она любила еще меньше. Нет, не так! Она не любила ни жительниц общежития, ни само общежитие, ни оформление бумаг. Зато ей нравилось ходить по коридорам в вечернее время и проверять, как соблюдается комендантский час. И горе тем, кто оказался не в том месте, не в свое время. Заменить ей приталенный пиджак на китель с молниями на петлицах, выдать фуражку с орлом, высокие черные сапоги и небольшой стек, а за спиной приставить двух автоматчиков — получилась бы отличная расстрельная команда.

Нельзя сказать, что миссис Раадик имела много власти, но нельзя было сказать и обратного. По крайней мере, с ней стоило считаться. Ее постоянные проверки могли испортить жизнь любой девушке, проживающей в общежитии. А в худшем случае, миссис Раадик могла и выселить особо неприглянувшуюся особу. Для этого пришлось бы поработать, поискать нарушения, оформить соответствующие бумаги, а к такой работе комендантша относилась не так чтобы очень, но…

— Та-ак, а эт-то ещ-ще что-о? — миссис Раадик заинтересовало нечто позади меня.

Я обернулась, взглянула на стену.

— Это… афиша? — черный лист, украшенный кислотно-зелеными черепами, сообщал, что стрит-панк-группа «Бешеные Матки» в воскресенье выступит на амфитеатре у второго корпуса.

— А т-ты догадлив-вая дев-вочка, — голос комендантши сочился сарказмом. Она подошла к черно-зеленому недоразумению, подцепила кончик, дернула. Афишу отодрать не получилось, а обрывок бумаги остался в руке. Клея не пожалели. — Чтоб её!

Миссис Раадик посмотрела в одну сторону, в другую и уставилась на меня.

— Не тво-оя работ-та? — серые глаза внимательно изучали меня, пытаясь понять, не спрятала ли я где-нибудь банку с клеем и малярную кисть.

— Каждое утро начинаю с расклеивания афиш.

— Да-а? Вижу, у тебя неплохой потенциал, — миссис Раадик, когда хотела, говорила ровно-ровно, без запинок, без акцента. — Может, тебе бросить университет и податься в расклейщики? Могу поспособствовать. С первым.

— Лучше не надо, — чуть улыбнулась я. — Мне и тут вполне неплохо.

— Ну-н-ну-у, — еще разок смерив меня неприязненным взглядом, мисс Раадик повернулась к афише и бросила через плечо:

— Иди отсюда!

И я пошла. Мне конечно хотелось посмотреть, как нечеловеческое упорство будет бороться с делами рук человеческих, но мозолить глаза комендантше лишний раз не стоило. Тем более впереди намечалось немало дел. Срочных и не очень.

***

В столовой почти никого не было.

Я быстро миновала раздачу, получила тарелку рисовой каши, тост с ветчиной и сыром, глазунью из одного яйца, плошку с фруктовым салатом и стакан с тем, что здесь называлось «кофе». Выбрала свободное место, села, поковыряла рис, взглянула на глазунью. Желток с укором посмотрел в ответ. Есть не хотелось. Почему-то вспомнился старший брат. Даже не почему-то!

Всё дело в той дурацкой афише! Возможно бумажные листы, изукрашенные подобным образом, предвещают и выступление группы Руди. Ее названия менялись чуть ли не каждую неделю. Смертельный Вздох. Зов Могилы. Рёв Мустанга. Секс На Пляже. Или это название коктейля? Впрочем, не важно!..

В отличие от младшего брата — Донни — собирающегося стать крохотным винтиком в корпоративной машине, старший пребывал в постоянном творческом поиске. Три года после завершения школы Руди то сидел дома в обнимку с гитарой, то рассказывал деду о подозрительном поведении соседей, то ходил на репетиции. Про работу и про учебу его никто не спрашивал. Когда из школы выпустилась я, Руди маминой кредиткой расплатился за старенький фургон и укатил в закат. Вместе со своей группой. Из заката к маме то и дело прилетали счета на ремонт. Фургон не сошелся характером с Руди и ломался как девушка на первом свидании. Ну-у-у… так написал брат в первом и единственном дополнении к первому, но не последнему счету. А, как было на самом деле, я знать не могла.

Как-то незаметно кончились рисовая каша и глазунья, а я принялась за тост.

Столовая постепенно наполнялась. У раздачи возник квотербек Дэн Тейлор в сопровождении двух девиц из группы поддержки: Эмбер Эгрон и Дианы Райли. И если Тейлор без футбольной команды и формы казался не столь представительным, то Эмбер и Диана даже поутру в столовой выглядели блистательно. Девушки излучали ауру высокомерия, превосходства и нарочито выпячиваемой стервозности.

И не без основания! Рыжая Эгрон и черноволосая Райли что в спортивной одежде, что в повседневных нарядах, что в одиночестве, что в толпе — всегда казались королевами. На третьем курсе в рейтинге успеваемости Эмбер занимала пятое место, а Диана входила в двадцатку. Отцы девушек занимали высокие, хорошо оплачиваемые, должности. Казалось, что для этой парочки нет ничего невозможного. Настоящий тефлон: к ним не липли ни проблемы, ни гарь, ни жир.

— Лэрри, послушай, про оборотней мы ничего писать не будем! — от столика за спиной послышалось злое шипение. — Повторяю: не бу-дем!

— Но, Харви!.. — высокий девичий голос звучал жалобно и… немного обижено.

— Мало ли что ей показалось? — шипение сменилось басовитым хрипом. — Нужен фактаж! Фотографии! Видео! Из детского лепета хорошего репортажа не выйдет!

Я украдкой глянула через плечо. Неужто кто-то еще видел оборотня?

А посмотрев, разочаровано вернулась к завтраку.

За столиком сидела колоритная парочка. Крупный толстяк с темной всклокоченной шевелюрой и миниатюрная подвижная девушка с ангельским личиком и длинными светло-русыми волосами. Скала и ручеек. Харви Тернер и Лэрри Янг. Редактор студенческой газеты «Р.Т.Лонг Таймс» и ее единственная журналистка. В противовес университетскому изданию «Студенческий вестник», доносящему до студентов официальную позицию ректората, в «Р.Т.Лонг Таймс» чаще всего печаталась довольно сомнительная информация. А упоминание Тернером про фактаж, на мой взгляд, казалось насмешкой. Чтобы писать про инопланетян-мозгоедов, захвативших университетский кампус, им, видите ли, фактаж не нужен, а вот про оборотней!.. Единственным плюсом «Р.Т.Лонг Таймс» являлся задник с головоломками и ребусами. Они действительно заставляли поломать голову.