Леденцы босоногой графини

Красивое платье, кружевная фата, и я сама себе так понравилась, что невольно всплакнула. Ну невозможно хорошенькая.

По местному обычаю жених ждёт невесту в храме, потому мой любимый уже уехал и не увидел моего триумфального выхода.

— Какая ты красивая, моя дорогая! Хоть бы девочка родилась у вас с Даниилом, осчастливили бы меня на старости лет, — прошептала княгиня и поцеловала меня в лоб, перекрестила, пожелав всего-всего, что, по её мнению, необходимо для настоящего счастья.

Мы чинно вышли из дома, расселись по каретам и отправились в храм, на настоящее венчание.

Стоит ли говорить, как мой милый Даниил Петрович прослезился, увидев меня с двумя племянницами, и Мишей среди цветов.

— Здравствуй, любовь моя! Как ты себя чувствуешь? — шепнул мне на ухо перед началом таинства.

— Очень хорошо, я чувствую себя самой счастливой…

И обряд венчания начался.

Кажется, это то, чего мне не хватало. С каждым словом отца Сергия мне становится всё легче и легче, новый мир и новая жизнь окончательно приняли меня. Я стала Наталией Андреевной Ланской по закону мирскому и божьему.

Глава 32

Счастье любит тишину

Учитывая обстоятельства и удалённость поместья от «цивилизации», свадьба прошла тихо, по-семейному, без наплыва гостей, но с музыкой. Тамара оказалась превосходной пианисткой. Открыли окно, и она на слегка расстроенном рояле исполнила несколько танцевальных произведений. И у нас неожиданно случился первый вальс. Как же легко и грациозно вальсировал Даниил Петрович, а мне все огрехи простили за красоту. Я лишь порхала вокруг как бабочка, искренне удивляясь, насколько оказывается сложный классический вальс.

Музыка, танцы, детский смех так подняли нам настроение, что очень хотелось, чтобы этот волшебный день никогда не заканчивался…

Но неожиданно на поместье опустился вечер и принёс собой тёмно-синее покрывало неба, усеянное яркими звёздами. Так, красиво, что дух захватывает.

Давно я не поднимала голову и не смотрела на небо, очень давно, всё больше под ноги, да по сторонам, закрученная жизнью, как банка солёных огурцов в подполе. А если хоть немного давать себе волю, то сколько всего прекрасного можно разглядеть, и людей, и природу, и вообще всё.

Банкет закончился, гости разъехались, домашние разошлись по своим комнатам, и мы с Данилой поспешили в нашу спальню, теперь уже на совершенно законных основаниях.

— Как я весь день боялся за тебя, — стоило двери легонько щёлкнуть замком, муж обнял меня, прижал к себе и замер, словно мы не танцевали только что под луной, и не целовались под пьяненькие возгласы Федота и компании «Горько!».

— Да, я тоже боялась, но обошлось. Мне кажется, что тут больше от меня зависело.

— От тебя?

Мы никогда не говорили о другом мире, о моей жизни там, о том, какая я была…

— Да, я была привязана к тому миру, уж не знаю, что произошло, прошлое ли это или совершенно разные реальности. Или это очередная фантазия Бога, или я сама сотворила в своём сознании этот придуманный мир, и меня сюда, к тебе привели мечты. Куда приводят мечты? Они приводят туда, где любовь… И я теперь осознанно выбрала тебя, ты лучший из всех, и тебя невозможно не любить.

Поднимаюсь на носочки, обвиваю крепкую шею мужа руками, и сама нежно целую. Окончательно сводя с ума от счастья и себя, и его…

Дрожащими пальцами начинаю расстёгивать его рубашку, стесняясь сказать напрямую, что пора бы перейти к делу. Куда делась моя ирония и смелость, я не могу прошептать простые слова, что давно ждала этого момента?

Снимаю верхнюю юбку, нижнюю, крючки, пуговицы, завязки, как много всего лишнего, на что не хочется отвлекаться. Но замечаю, как жадно муж смотрит на каждое моё движение, и как его волнуют эти самые раздражающие слои восхитительного подвенечного платья, один за другим сползающие с моего тела.

Замедляюсь, никуда не спишу, я наслаждаюсь долгожданным моментом, ведь если долго ждать, то нужно смаковать, ценить и получать удовольствие. Да и, что греха таить, я немножечко, совсем чуть-чуть дразню возбуждение мужа.

— Ты восхитительная, настолько красивая, что у меня захватывает дух, любовь моя, — горячий шёпот заставляет вздрогнуть и замереть, я оказалась спиной к нему, снимая чулки, пришлось упереться ножкой о креслице, вот и попалась в жаркие объятия. Под кожей разливается тепло, трепетным стоном отзываюсь на каждое прикосновение, оказываюсь прижатой к его крепкому, жаркому телу, чувствуя его грандиозное возбуждение.

Ох! Как бьётся сердце, не помереть бы от удовольствия.

Да, чего я в этом деле не знаю?

Чем меня можно удивить?

Оказалось, я не знала настоящей страсти, не знала, что это настолько приятно, когда тебя обожают.

— Возьми меня, — шепчу и взлетаю, Данила подхватил меня на руки, и через секунду мы утонули в мягких перинах.

Это был лучший секс за всю мою долгую жизнь. Подумать только, я сама себе в этом призналась.

Всю прошлую жизнь я была чуточку ханжой, самую малость, но, как, оказывается, мне это мешало.

А теперь нет, я люблю и любима. От жаркой страсти, от аромата свежести, от ночного шума за окном мне слегка сорвало крышу, и я сделала чуть больше, чем принято в приличном обществе, совсем чуть-чуть, но и этого хватило, чтобы окончательно привязать к себе любимого. Мы уснули, утомлённые ласками, и нежностью. А утром, когда солнечный свет осветил нашу спальню, оказалось, что Наташа была невинной.

Я выдохнула с облегчением, а муж…

А что муж, он прошептал, что я самая сладкая его конфетка, и мои леденцы потому и получаются такими божественно вкусными, потому что их делаю я, сладенькая, маленькая графиня. Настолько сладенькая, что остановиться невозможно.

Некоторое время спустя

Михаил уехал в столицу к тёте Тамаре и девочкам, как она выразилась в письме, теперь в доме появился настоящий мужчина. Она и представить не могла, что мальчик может быть настолько самостоятельным и деловитым. Миша поступил сначала в школу, а потом, как и предрекал Даниил — в реальное училище, карьера инженера привлекла брата больше, чем военная. Чуть позже с его блестящими успехами, его ждёт университет и хорошая карьера.