Леди Артур

Попытка поднырнуть на четвереньках тоже не увенчалась успехом: едва отскочил, чтоб ненароком в челюсть коленом не заехали.

— Да мать вашу! Дайте пройти! — вцепился я в рукав какой-то солдатке, но и это не возымело успеха. Хотелось уже плюнуть и придумать что-то другое, но в это время рядом раздался зычный девичий голос.

— Кому сказано, разойдись! — загремела над ухом Глория и начала хватать солдаток за шиворот и раздавать тумаки. Шум толпы сменился треском ткани и воплями пострадавших. Вскоре проход оказался расчищен, а меня подхватили за шкирку и поставили на подножку фургона. Необычное ощущение, однако.

Вцепившись в бортик, я обернулся и поглядел на красующуюся синяком на скуле девушку.

— Тебя же Урсула связала, — произнёс я нахмурившись.

— Что? Мамка? Да мамка, кроме мешков с добычей, ничего завязывать не умеет. Я на два счёта выпуталась, — улыбнулась Глория, которую так и подмывало обозвать терминаторшей весьма приятной наружности. Ну, если не считать немного великоватый нос с римской горбинкой и крупную челюсть. Массивную, точь-в-точь как у женской версии железного Арни.

— А где сейчас Урсула?

— У лекарши, ушиб с руки сводит, — ухмыльнулась девушка и похлопала по поддоспешнику. — Добротно зачарованная одёжа. Так мягкая, а если ударить, то твёрдая, как камень.

Я тоже ухмыльнулся. Несмотря на стилизацию под средневековую стёганку, материал дублета представлял собой сочетание кевлара и ячеек из неньютоновской жидкости, так называемой жидкой брони, прекрасно гасящей удары дробящим оружием и распределяющей нагрузку при смятии кирасы. Всё же на защите телохранительницы Клэр наши не экономили. Жаль, пулю или колющее не сдержит.

— Да, хорошая, — ответил я и нырнул через бортик в фургон. Там на меня сразу же уставились Лукреция, Клэр и писец — Джек, кажется.

— Юрий, скажи ей, — сразу показала пальцем на Лукрецию графиня. — Она не хочет зачарованный меч отдавать!

— Юрий, объясни, что за меч? — одновременно с ней выпалила волшебница. И только писец забился в уголок, как мышь в нору.

— Одну секунду, — ответил я. Но на самом деле мне было сейчас не до ответов. — Где она может быть? — вслух пробормотал я.

— Кто? — в один голос спросили женщины.

— Волшебная лампа.

Я отодвинул один ящик, а потом другой.

— Так. Провода, запчасти, дрель, болты с гайками, аптечка. Да блин, где она?

Я по очереди открывал ящики под скамейкой, ползая на четвереньках, и даже не заметил, как чуть не залез под подол платья волшебницы, но схватившись за ткань, услышал «Кхе, кхе», а подняв глаза, увидел рассерженный взгляд.

— Там точно нет твоей лампы. Там давно уже ничего не было, — пробурчала магесса, вогнав меня в краску двусмысленностью своей реплики.

— Ящики, — криво улыбнувшись, промямлил я и указал рукой в нужном направлении.

Лукреция подвинулась на скамье, дав мне пространство для манёвра, и я сразу дёрнул за ручку. И естественно, чёрная трубка с проводами нашлась там, по закону подлости.

— А говоришь, не было, — пробурчал я, заставив засмущаться на этот раз волшебницу.

— Я не это имела в виду!

— Да я понял, — отозвался я, и, не вставая с четверенек, подполз к розетке. Аккумуляторов должно хватить.

Совершив это таинство, я встал и быстро откинул полог тента, чтоб все могли видеть содержимое фургона, а потом пафосно вытянул перед собой лампу.

— Абракадабра! — провозгласил я, одновременно нажимая кнопку. Ультрафиолетовая лампа, совсем такая, как на дискотеках, наполнилась призрачным свечением, едва заметным в полутьме фургона, а вместе с ней вспыхнули люминесцентные символы: квадратики QR-кодов, ровные земные цифры инвентарных номеров, знаки «Не кантовать, хрупкая вещь, верх там» и маркеры для автоматических погрузчиков. Значки всех цветов радуги привели в восторг даже меня, что уж говорить про толпу солдаток, по которой прошёлся шепоток.

Но вспыхнули не только они. Весь фургон сверкал зелёными указателями, где что лежит, и стрелками пожарного выхода. Вдобавок засияла куртка Клэр — она полыхала янтарно-жёлтыми завитками узоров, линий и символов, а посередине яркими цветами вспыхнул герб.

— Что это? — ахнула Лукреция, прикоснувшись к квадратику с бегущим к выходу человечком.

— Чары чисельников, — уверенным голосом ответил я и громко, чтобы услышали все присутствующие, объявил: — Сейчас буду проклятье матковыпадения снимать. Мутабор! — выкрикнул слово из старой сказки, а затем щёлкнул выключателем. Всё сразу погасло.

— Чары сняты! Можете работать.

— А точно? — раздался голос из толпы.

— Щас в глаз дам! Засияет, — вырвалось у меня. Не хватало ещё новых волнений.

— Что неясного халумари сказал?! — заорала Глория. Задние ряды солдаток аж подпрыгнули от неожиданности. Наконец, женщины откинули задний борт фургона и неуверенно полезли внутрь.

— Этот, этот и этот, — указал я пальцем на нужные ящики. Солдатки осторожно коснулись пальцами железных ручек, словно проверяя, не горячие ли те, а когда ничего не случилось, уверенно подхватили тару и с грохотом железных ножек о днище поволокли к краю. Там стащили на траву и, почёсывая затылки, стали ждать команды. Всё же, не приученные они к настоящей дисциплине, не то, что современные земные армии или хотя бы римские легионы, одно слово — средневековье.

— Меч, — напомнила Клэр, и я закатил глаза. Вот привязалась же!

— Да, моя госпожа. Но сперва нужно разбудить чары чисельников, чтобы попытаться приманить и ослабить демона. Потом и меч зачаруем.

— Мне кто-нибудь объяснит в чём дело? — протянула Лукреция, переводя взгляд то на Клэр, то на меня.

— Сейчас, — произнёс я и сделал глубокий вдох, — её сиятельству нужен зачарованный меч, чтоб победить духа места, а то бросаться с простым клинком на демона — бездарно подвергать себя опасности.

Магесса нахмурилась. Она несколько раз открыла и закрыла рот, словно золотая рыбка, пытающаяся заговорить, и поглядела в сторону ящиков. Затем перевела взгляд на лес.

— Это чары долго делать, ваше сиятельство, — наконец протянула магесса, а я облегчённо выдохнул: тянет время, какая же Лукреция умница!

— Да, — крякнул я и выскочил из фургона. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что вроде бы магесса потянулась за записной книжкой. Ладно, не время разбираться, нужно приводить Андрея в чувство. Но как? Он сейчас в депрессии и пьяный.