Леди Феникс

— Что происходит, черт возьми?

— Хороший вопрос. Так что происходит, Тимур? — Он в досаде покачал головой, а я усмехнулась. — На днях ты лишился одного из соратников. Седой, кажется?

— Какое это имеет отношение к твоей машине?

— Непосредственное. — Он поморщился, а я кивнула. — Мы можем поговорить откровенно. Или не говорить вообще.

Тагаев прошелся по комнате, не глядя на меня, я молча за ним наблюдала.

— Меня беспокоит эта история с машиной, — произнес он. — Ты можешь думать что угодно, но… я хочу, чтобы мой ребенок родился.

— Взаимно. И было бы просто здорово, если бы его родители смогли договориться, но я знаю о твоем нежелании обсуждать свои дела. И еще. Мне очень и очень не хочется думать о тебе как об убийце.

— В чем ты меня обвиняешь? — вроде бы удивился Тимур.

— Пойдем по списку, — кивнула я. — Седой — твоих рук дело?

— Не поверишь, но он был моим другом, — усмехнулся Тагаев.

— И его предательство тебя потрясло?

— Предательство?

— Он за твоей спиной договорился с недругами, с тем же самым Валей, к примеру. Вряд ли это пришлось тебе по душе.

— Я не убивал его. И не отдавал такого приказа. В порядке исключения могу поклясться, чтобы ты не имела дурных мыслей на мой счет.

— Тебя волнует мое мнение? — попыталась я улыбнуться.

— Нет, — отрезал он. — Это в прошлом. Я не хочу, чтобы тебе оторвали голову, и причину уже назвал.

— На самом деле в прошлом? — не унималась я.

Он посмотрел очень внимательно, на некоторое время прекратив шагать по гостиной.

— Ты считаешь, стоит тебе уйти от Деда, и я прибегу по первому зову?

— Нет, я так не считаю. Ты не из тех, кто много бегает. Уж не знаю, к сожалению или счастью. Хорошо, оставим тему наших отношений. Вернемся к трупам. Подросток выхватил на площади бумажник у одного дяди. В бумажнике оказалась половинка однодолларовой банкноты с надписью "Помни о смерти". Труп мальчишки нашли на свалке, а банкнота… это не ее я видела на твоем столе?

Он опустился в кресло, закинул ногу на ногу и с досадой заметил:

— Все даже хуже, чем я мог предположить.

— А что там с твоими предположениями?

— Валя появился в городе, и, разумеется, ты захочешь знать, что ему здесь понадобилось.

— И что узнаю, если звезды тому поспособствуют?

— Пока я не в курсе. У меня к тебе большая просьба: можно, я сам разберусь со своими врагами?

— Я думала, ты понял, это уже не ваше личное дело.

— А чье, скажи на милость? — разозлился он.

— И мое тоже. Можно, я пофантазирую немного? А ты в ответ кивни, если фантазия будет близка к реальности.

— Валяй.

— Про банкноту я рассказать успела? Отлично. Думаю, это нечто вроде пароля. Одна половинка у одного человека или группы людей, другая… с этим все ясно?

— Допустим.

— Следующее предположение: некто собирался провернуть операцию в обход тебя. Скорее всего не без помощи все того же Вали. У него на тебя зуб, и он не прочь поквитаться. Но если нужен пароль, значит, встречаются граждане, ранее незнакомые, как я уже сказала, то есть кто-то не из местных ищет связи и их находит. Предположим, в Москве. Вопрос: почему некая сделка должна состояться в нашем городе? Именно здесь? Скажи, этим вопросом ты задавался? — Тимур опять нахмурился, глядя на меня. — Не называй причины, если хочешь держать свои дела в секрете, я уже отчаялась хоть когда-нибудь поговорить с тобой откровенно, просто скажи, что они есть: две причины, двадцать или хотя бы одна. Но если ты не сможешь ответить на этот вопрос… Тимур, я почти уверена, эта причина — ты сам.

— Что? — не удержался он.

— Ты считаешь, что держишь ситуацию под контролем. Я в этом сомневаюсь, и то, что события развиваются совсем не так, как ты ожидал, тому подтверждение. Я склонна поверить, что к смерти Седого ты отношения не имеешь. Но это вовсе не успокаивает. Валя вышел на Седого, или это твоя идея, неважно. Важно, что Седой был тебе другом, как ты сам заявил, а значит, в компании Вали и прочих оказался с твоего благословения. Чего сидишь истуканом? Кивни.

Он едва заметно кивнул, тяжело глядя на меня.

— Но его роль стала ясна твоим противникам, и Седой погиб. Причем это была смерть-послание. Что он держал в руках? Банкноту?

— Черт, — буркнул он в крайней досаде. — Откуда ты…

— Не так уж сложно догадаться, зная то, что знаю я. Еще одно предположение. Банкнота должна присутствовать при некой сделке. Так? — Он не кивнул, но и без того было ясно, что предположение верное. — Тогда какого хрена ее послали тебе? Допустим, разделались с предателем, поменяли свои дурацкие пароли, а банкноту оставили тебе на память вместе с трупом друга.

— Ты сама ответила на вопрос.

— А если ответ неверный? Если в игру вступил кто-то еще? И гибель Седого для твоих недругов такая же неожиданность, как и для тебя? А зная ваши отношения с Седым, они вполне могут сделать вывод: ты узнал о предательстве и наказал Иуду, а теперь желаешь поучаствовать в происходящем.

— Допустим. Но какой в этом смысл?

— Я уже сказала. Как бы фантастически это ни звучало, для кого-то важна не сама сделка, а что будет после. Например, с тобой.

— Спасибо за заботу. На свете полно людей, желающих проводить меня на кладбище, ничего нового.

— Тимур, очень прошу… — Я не договорила, понимая всю бесполезность своих слов.

— А теперь послушай меня, — спокойно сказал он. — Твои фантазии — фантазии и есть. Но Седой погиб… и пока я не разберусь со всем этим, марш к Деду. Там ты в безопасности. Я бы предпочел отправить тебя на другой конец света, точное местонахождение которого буду знать только я, но предлагать тебе такое — пустая трата времени. Поэтому предупреждаю: мои ребята будут висеть у тебя на хвосте двадцать четыре часа в сутки, я не хочу получить еще одно послание. Если ты не угомонишься, я… я вынужден буду подержать тебя немного взаперти. Согласен, это не очень приятно, но я потом извинюсь.

Он поднялся и направился к двери, переобулся и уже хотел уйти, когда я позвала:

— Тимур.

— Да? — Он вроде бы насторожился, ожидая, что я скажу.

— Что тебе известно о человеке, который появился в окружении Абрамова?

— Я даже не понимаю, о ком ты, — усмехнулся он.

Он ушел, а мне оставалось лишь гадать, насколько его слова далеки от истины: догадался ли он и затеял свою игру или в самом деле не обратил на этого типа внимания. Теперь я винила себя в том, что не высказала до конца своих сомнений или догадок. Я пытаюсь соблюдать нейтралитет? Чушь. Свой выбор я сделала. Я ни за того, ни за другого, я за третьего. Имя ему Закон. Услышь такое Вешняков, умер бы от хохота.