Леди Феникс

— Очень может быть. Они опасаются Тагаева.

— Значит, провернуть дельце они намеревались без него? А Тагаев, в свою очередь, вознамерился прибрать плоды чужих трудов к рукам? И, разумеется, с благословения Деда?

— Судя по тому, что вы отправляетесь в командировку, конечно.

— Наша задача, чтобы груз оказался не в руках Тагаева, а у ребят из ФСБ, причем с шумихой, после этого Тагаеву и нашему отцу народов придется делать вид, что они понятия ни о чем не имели.

— Знаете, какая мысль пришла мне в голову? — вздохнул Вешняков.

— Знаем, — дружно кивнули мы.

— Правда знаете? — усомнился Артем.

— И чего такого нового ты можешь сказать? Как было бы хорошо, если бы народные избранники об этом самом народе думали, а не свои карманы набивали? Свежая мысль, — серьезно кивнула я, — главное, вовремя высказанная, — так же серьезно согласился Лялин.

— Придурки, — хмыкнул Вешняков, после чего, простившись, отбыл первым, заметно повеселев.

— Одно меня волнует, — приглядываясь ко мне, заговорил Олег.

— Если ты обо мне беспокоишься, напрасно. Тимур ребят ко мне приставил, вон скучают в переулке.

— Заметил.

— Не сомневалась. Дед меня в обиду тоже не даст.

— Но убить тебя уже пытались.

— Пугали. Не то бы звонить не стали.

— И все-таки меня это очень беспокоит, тем более что и я, и Вешняков будем далеко. В мобильном номер забит, — помолчав немного, продолжил Лялин. — Владимир Петрович. В случае чего… Ольга, если только почувствуешь, что-то не так, сразу звони.

— Я для них фигура малозначительная, а без вас и вовсе ничего не смогу. Ты мне вот что скажи: удалось что-то узнать о некоем человеке в окружении Абрамова?

— Терентьев Егор Сергеевич, тридцать два года, бизнесмен, приехал из Казахстана. Биография без сучка без задоринки. Но в команде Абрамова к нему относятся настороженно. Понять не могут, откуда фрукт и чем здесь занят.

— Чем занят, догадаться нетрудно.

— Ага, — нараспев сказал Лялин.

— Тебе он не нравится? — все-таки спросила я.

— Еще как. Не люблю парней с идеальной биографией. А тебя чем он заинтересовал?

Я не спешила ответить на вопрос.

— Вот мы вроде бы все решили и обо всем условились. Только у меня сомнения: вдруг у них есть еще цель, о которой мы не догадываемся?

— Ты это о чем? — нахмурился Лялин.

— Помнится, был у меня приятель, мастер на такие штуки.

— Так он вроде помер? — зорко поглядывая на меня, удивился Лялин, а я кивнула.

— Вот именно: вроде. Такие, как он, живучие.

— Ты всерьез думаешь, что это…

— Мою догадку нетрудно проверить, — улыбнулась я. — Ладно, нам с Сашкой пора.

Подхватив Сашку, я вышла из машины и пешком отправилась домой. Ребята Тагаева малой скоростью двигали сзади.

Мы с Сашкой вошли в парк, из машины появились двое и поплелись следом. С одним из них, рослым блондином со шрамом на подбородке, мы были неплохо знакомы. Взяв собаку на поводок, я повернулась к ним, махнула рукой и крикнула:

— Сегодня ничего интересного больше не будет. Мы идем домой.

Выслушав меня с каменными лицами, парни проводили нас до двери дома. Выглянув в кухонное окно, я смогла убедиться, что джип стоит напротив.

— Надеюсь, им за это хорошо платят, — буркнула я.

Зазвонил домашний телефон. В тишине квартиры звук показался оглушительным, от неожиданности я вздрогнула, сняла трубку и, признаться, растерялась, услышав голос Абрамова.

— Ольга Сергеевна, простите, что беспокою вас дома, никак не мог дозвониться на работу. На визитке ваш домашний, вот я и подумал…

— Не извиняйтесь, я горю на работе двадцать четыре часа в сутки, без разницы, в кабинете или в своей квартире.

— Я, собственно, хотел кое-что уточнить по поводу нашего совместного проекта…

Мы очень мило поговорили. Надо полагать, Абрамов желал убедиться, что я не подозреваю его в коварных замыслах после истории с моей машиной. Если так, то идея не очень стоящая, вряд ли я ему расскажу о своих мыслях на этот счет. Или он рассчитывал, что меня выдаст дрожь в голосе? Тоже зря. Я слушала его и ухмылялась, и вдруг подумала, почему бы не проверить собственные догадки, сейчас это вряд ли что изменит.

— Юрий Александрович, вы меня очень порадовали, — весело закончила я. — А теперь, если можно, соедините меня с Егором Сергеевичем.

— С кем, простите? — растерялся он.

— С Терентьевым.

— Не думал, что вы знакомы.

— Пока нет, но есть желание.

— Что ж… — Он пребывал в нерешительности, не зная что ответить и что сделать.

А потом я услышала совсем другой голос в трубке:

— Здравствуй, милая.

— Глупо было рассчитывать, что ты угомонишься, — вздохнула я. Лукьянов засмеялся, тихо и ласково, а чувство было такое, точно на груди сворачивается кольцами змея. — Твои приятели знают, кто ты такой?

— Господи, детка, неужели это угроза?

— Надоел ты мне, Саша, — вздохнула я. — Сдам я тебя. Наплюю на былые чувства и сдам.

— А чувства были? — хихикнул он. — Не в обиду тебе будет сказано, врешь ты всегда крайне неубедительно. Вот и сейчас твое заявление совсем меня не впечатлило.

— А ты наглец, впрочем, о чем это я… не боишься, что Абрамов услышит?

— Не боюсь. А ты на себя не наговаривай. Никому ты обо мне не скажешь. Ну, если только Лялину своему или Вешнякову, да и им не скажешь, так, намекнешь…

Я невольно покачала головой, а он опять хихикнул.

— Их командировка твоих рук дело? — спросила я.

— Нет, что ты, это Дед старается. Тимурке твоему дорожку расчищает. И пойдет он по ней прямиком на тот свет. Каюк твоему любовнику. По-любому каюк, он непременно полезет в драчку, и ты его не удержишь.

— Это мы еще посмотрим, — буркнула я.

— Да ладно, детка, сколько раз ты произносила эти слова? И всегда одно и то же… не тебе со мной тягаться. В этот раз я дал тебе фору. И что? Шей вдовий наряд, милая. Кстати, мне не нравится, как выглядит наша собака. Осунулся, похудел. По-моему, ты уделяешь ему слишком мало времени.