Леди и разбойник

– Прекрасная идея, но, увы, неосуществимая. Моя голова слишком дорого стоит, маленькая кузина. Тысячу гиней! Что поделать, мои преступления стали легендой и каждый день я совершаю новые. У меня много врагов, которые позаботятся, чтобы мое прошение попало в руки его величества слишком поздно.

– Я сама, своими руками передам прошение королю, – убеждала Пэнси, но кузен в ответ только качал головой.

– Я не хочу, чтобы моя мрачная тень пала на вас.

– Вы не понимаете, – умоляла Пэнси. – Вас должны помиловать. Надо найти возможность объяснить королю, чтобы он понял и простил вас, иначе…

– Иначе?…

– Рудольф найдет способ отдать вас в руки правосудия. Если не удастся сейчас, попытается снова, он давно это замыслил. Между ним и Стейверли – только вы, он использует всю мощь закона, чтобы уничтожить вас.

– Для начала меня надо поймать, – весело сказал Люций. – Мы с вами встретились пять лет назад, и, как видите, я все еще жив, все еще продолжаю грабить тех, кто этого заслуживает, и помогаю тем, кому помощи ждать неоткуда.

– Я слышала, вы спасли трех человек от виселицы и ссылки?

– Не будем говорить о моих подвигах, – быстро произнес Люций. – Лучше расскажите о себе. Вы счастливы?

– Благодаря вашей доброте у меня появилось многое, чего я никогда не смогла бы себе позволить. Я хочу вас поблагодарить за те деньги, которые вы оставили для меня в гроте. Это была огромная сумма, я даже опасалась, что возникнут вопросы, где я ее взяла.

– Этот негодяй Кристиан Драйсдейл спрятал в своем доме целое состояние. К сожалению, у меня было не так много времени, иначе я бы нашел гораздо больше. Увы, меня вынудили уехать, оставив золотые и серебряные блюда, которые он отнял у семей роялистов, и драгоценности, отобранные у матерей и вдов.

– Я даже сейчас не могу вспоминать о нем без содрогания, – пробормотала Пэнси.

– Забудьте о нем, – спокойно сказал Люций, – он ушел из вашей жизни. Вы должны быть счастливой. Не сомневаюсь, тысячи джентльменов готовы составить ваше счастье.

Пэнси показалось, что последние слова он произнес с горечью, и обрадовалась, как и любая женщина на ее месте, почувствовавшая, что мужчина ее ревнует. Но она не стала дразнить его.

– Мне многие предлагали руку и сердце, – откровенно призналась она, – хотя большинство из тех, кто делал мне предложение, интересовались не мною, а моими деньгами. Я же никого еще не полюбила.

И вдруг Пэнси осеклась. Нет, одного человека она полюбила с первого взгляда. При мысли о нем все другие мужчины казались ей обыкновенными и скучными. Его голос пленил ее с той минуты, как он заговорил, а разве можно забыть чудесное прикосновение его губ, когда они приникли к ее губам.

Пэнси догадывалась, что эти смятенные мысли отражаются на ее лице, и старалась избежать взгляда Люция.

– Итак, многие просили вашей руки, – задумчиво проговорил он. – И кузен Рудольф тоже?

Она покраснела:

– Ему нужны мои деньги. Если он кого-то и любит, то только леди Кастлмэн.

Люций резко отошел от нее. «Чем я могла оскорбить его», – растерянно подумала Пэнси. Повернувшись к ней спиной, он произнес:

– Рудольф хочет жениться на вас! Что ж, вам следует принять предложение и вернуться в Стейверли. Для вас это лучший выход. Мне же будет приятно сознавать, что именно вы живете здесь в качестве маркизы.

Пэнси ничего не ответила. Ее охватила невыразимая печаль. Он отказывался не только от Стейверли, но и от нее самой.

– Я представляю, как вы принимаете гостей в серебряном салоне, – продолжал Люций. – Украшаете его цветами – красные розы на фоне серых стен… Идете в кладовую наполнить бутылки и склянки целебными бальзамами от всех болезней… Сидите во главе стола в зале и наблюдаете, как ваши гости едят с золотых блюд и пьют из хрустальных кубков, украшенных фамильным гербом. И стоя у окон комнаты, любуетесь на ваших детей, которые удят рыбу в пруду или играют в мяч на лужайке, а собаки бегают вокруг со звонким лаем… Таким я вижу ваше будущее.

– Но только не с Рудольфом, не с Рудольфом!…

Слова вырвались у Пэнси неожиданно для нее самой. Он повернулся и посмотрел на девушку. В его глазах была боль. Казалось, они смотрели друг на друга целую вечность, затем он кинулся к ней и заключил в объятия. Она затрепетала, глядя на него, прелестные губы приоткрылись в предвкушении чудесного поцелуя. Он с нежностью смотрел на ее прекрасное лицо, озаренное волшебным внутренним светом. Наконец срывающимся от волнения голосом произнес:

– О любовь моя, как я могу отпустить тебя? Я так люблю тебя!

Он прижал ее к себе и стал целовать с такой страстью, с какой умирающий от жажды припадает к живительному источнику. Они прильнули друг к другу и застыли в невыразимом блаженстве. И в то же мгновение почувствовали ужас от предстоящей разлуки. Пэнси и Люций знали, что опасность нависла над ними как меч.

– Моя дорогая, моя любовь! – шептал Люций, целуя ее сияющие глаза, горящие щеки, нежную шею. – Моя милая, моя любовь, я мечтал о тебе всю жизнь!…

Она обвила руками его шею, ощущая теплоту и нежность его кожи.

– Я люблю тебя! Дорогой мой, я люблю тебя…

Губы их слились в поцелуе. Казалось, они простояли так, поглощенные охватившим их чувством, целую вечность. Воистину, влюбленные часов не наблюдают… Все было забыто – и Уайтхолл с его интригами, и солдаты, крадущиеся к поместью… Они очутились в чудесной стране, где, кроме любви и страсти, ничего не существовало.

Полено, треснувшее в камине, вернуло Пэнси к действительности. Высвободившись из объятий, она воскликнула:

– Любимый, тебе угрожает опасность! В любую минуту сюда могут нагрянуть солдаты. Я не могла сразу приехать, потому что должна была присутствовать на обеде в банкетном зале. Скоро здесь появятся солдаты, их проводник наверняка знает дорогу. Тебе надо бежать! Предупреди своих людей, седлайте лошадей.

– Я не могу сейчас бежать. Что такое опасность, когда любимая рядом!

– Будь благоразумен, – умоляла Пэнси. – Если тебя арестуют, я буду просить, чтоб арестовали и меня. Если тебе суждено умереть, я умру вместе с тобой!

Наконец Люций очнулся.

Он быстро поцеловал Пэнси, подошел к двери и, открыв ее, прокричал в темноту зала:

– Джек, быстро ко мне!

Послышались шаги, и на пороге появился Джек. Он был похож на Гарри, только более коренастый, с темно-каштановыми вьющимися волосами.