Леди Макбет

После этого он сам отводит в сторону воротник, натягивая ткань колета, чтобы обнажить ключицу. Россиль видит небольшую впадинку ниже горла, видимо, туда ей и придётся метить. Под натянутой кожей напрягаются мышцы, жира мало, лезвие войдёт глубоко. И будет больно. Очень.

– Сюда, – говорит Флинс.

У Россиль кровь стынет в жилах.

– И вам придётся приложить силу, – предупреждает он.

Изнутри поднимается волна отвращения. Россиль совершенно не хочет этого делать. Она всегда видела себя стратегом, хладнокровно расставляющим шашки на клеточках доски, а не мясником. Но эта тайна необходима ей, чтобы заключить союз. Миноги корчатся от голода. Она не откажет им в пиршестве.

– Подожди, – спохватывается она внезапно. – Мне… я ведь тоже должна предъявить доказательства того, что пострадала в этой стычке.

Флинс хмурится.

– Что вы имеете в виду?

Поверх одной из его седельных сумок закреплено копьё. Россиль берёт его в руку. Светлое гладкое дерево похоже на бусины чёток. Наконечник в неярком свете сверкает серебром. Но Россиль протягивает его Флинсу не остриём, а древком вперёд.

Она указывает на свой висок, у брови. Один удар древком копья – и там отпечатается ровный круг, отметина, которая докажет храбрость Флинса и ценность Россиль (ибо что ещё люди ценят, как не то, что другие хотят у них отнять?). И так будет заключён их молчаливый союз, который послужит ей слабой, но всё-таки защитой. Возможно, Флинс вовсе не минога. Возможно, он тот дворянин, гордо упивающийся своей крошечной властью, а впоследствии уничтоженный презрением императора.

– Давай вместе, – предлагает Россиль.

Флинс медлит – а она нет. Брызги чужой крови пятнают алым её платье. Крови много, она выплёскивается толчками, заливая даже траву у них под ногами. Но долго наблюдать эту отвратительную сцену Россиль не приходится, потому что Флинс с яростным рыком, выражающим низменное возмущение её внезапным и безжалостным ударом, замахивается копьём – и древко с силой бьёт её в висок.

В глазах у неё белеет. Череп взрывается ослепительным жаром, острая боль стрелой несётся от одного виска к другому, пронзая кости и мозг. А после этого остаётся лишь размытая тьма с точками звёзд.

Сумерки в Гламисе: багряный закатный свет льётся на землю сквозь неровный узор облаков. Облака сероватые, гематомно-сизые, похожие на дым над котлом. Россиль стоит против ветра, чтобы вуаль не душила и не ослепляла её.

Флинс рядом с ней держит руку на рукояти меча. Поднимается решётка барбакана, и во двор вливается военный отряд: толпа всклокоченных, грязных дикарей-победителей в порванных тартанах, с окровавленными бородами. Это кровь множества людей: солдат противника и всех остальных, кому не повезло оказаться на пути армии Макбета. Кровь, пролившаяся по замыслу Россиль. Она смотрит на свои руки, словно ожидает обнаружить бурые пятна. Но видеть белые, незапятнанные, вечно холодные кисти почему-то ещё более отвратительно. Она снова поднимает глаза, отыскивая взглядом мужа среди вернувшихся мужчин.

Он прокладывает себе путь сквозь толпу, вдвое выше и больше любого верзилы в ней. Волосы у него спутались от засохшей крови, но в первую очередь Россиль видит, что на нём нет ни единой новой раны. Это ясно возвещает, что тан Кавдора мёртв и что он дёшево продал свою жизнь. Макбету даже не пришлось сталкиваться лицом к лицу с угрозой гибели, воображать себе мир, в котором его больше нет. Словно мужчина способен вообразить такое.

Он спешивается с таким грохотом, словно под его весом раскалывается земля. Россиль замечает его голые ноги между отворотами сапог и подолом клетчатого килта: колени у него тоже покрыты кровью. Такой густой и тёмной бывает только кровь из самых глубоких ран. Россиль отлично представляет себе разницу между жидкой ярко-красной кровью, что течёт под самой кожей и проступает от любого случайного пореза, и тягучей чёрной кровью в сосудах у сердца.

Макбет сверкает зубами в улыбке. Он направляется к Россиль, в его огромных ручищах что-то блестит.

А потом улыбка исчезает. Ликующий свет в глазах гаснет. Неспешная, торжествующая поступь победителя тяжелеет, все его мышцы каменеют от напряжения. Он грубо хватает жену за подбородок, поворачивает её лицо в сторону, чтобы рассмотреть синяк на виске. Даже под вуалью он выделяется свежим, ярким фиолетовым пятном.

– Кто сделал это? – Конечно, он сразу понимает, что удар был нанесён древком копья. Точно таким же образом он сам повергал на землю бесчисленных безымянных женщин, которые плевали в его сторону, когда он сжигал их лачуги и отдавал на разграбление припасы. Не отпуская Россиль, он оборачивается к Флинсу.

– Мой лорд… – начинает Флинс.

Но Макбет видит и его рану. Россиль нанесла продуманный и верный удар: его след невозможно полностью скрыть под воротником колета. Свежий шрам змеится сбоку на шее, он выглядит ещё более страшным от запёкшейся крови и неровных тёмных швов – Россиль зашивала рану Флинса сама, вздрагивая каждый раз, когда игла протыкала хрящи и жир.

– В Гламисе царит измена, – рычит Макбет. – Я знал это, а теперь явственно вижу её признаки. Отвечай живо. Кто тот негодяй, что посмел напасть на мою жену?

Флинс пускается в объяснения, и Макбет слушает его, но одновременно разжимает второй кулак, и в ладони показывается толстая, тяжёлая золотая цепь. Он медленно, раздумчиво разворачивает ожерелье во всю длину. Россиль молчит, от нажима его большого пальца у неё горит скула.

В центре ожерелья сияет рубин. Когда Макбет надевает украшение ей на шею, металл, который долго держали в руке, ощущается горячим. Наконец муж выпускает её лицо и отступает на шаг, окидывая её оценивающим взглядом. Но его гордость от того, что он дарит красавице-жене красивые вещи, омрачает уродливый синяк на её лице. Он кривится и коротко презрительно фыркает.

– Отвечай, – повторяет он. – Кто это сделал? Я убью его. Я убью его сыновей. Мой меч прервёт его род навеки.

– Те люди были в масках, – говорит Флинс. – Я не разглядел…

Макбет выпрямляется во весь свой непристойный, ужасающий рост.

– При этом кто-то из них нанёс тебе почти смертельный удар?

– …Это так, – нерешительно признаёт Флинс.

Россиль подмечает, что Банко смотрит на них из-за плеча своего лорда. Его взгляд скользит по сыну, его глаза задерживаются на ране, которую Флинс практически выставляет напоказ, и в них мельком, но явственно вспыхивает гордость.

– Даже если предатели не заговорят сами, – тяжко, угрожающе произносит Макбет, – это неважно. Будет проведён обряд. Твоя кровь скажет всё за них.

Акт II Тан Кавдора

– IV —

Канцлер – наиболее высокопоставленный и близкий к святому престолу из всех друидов, он прибывает в Гламис из Морея, где находится королевский двор. Обличение тяжких преступлений и проведение устрашающих ритуалов нельзя доверить обычному священнику.

Россиль незнакома с ним, не представлена, впервые она видит его с парапета замка, когда он въезжает во двор. Канцлер едет верхом в сопровождении трёх солдат в цветах Дункана. Его одежды более изысканны, чем её свадебные кружева, седая борода перевита золотыми лентами. В этот момент Россиль впервые мерещится, будто пол ускользает у неё из-под ног. Ей чудится, что она падает с отвесной скалы туда, где, скорее всего, нашло последний приют тело Хавис, где угри поедают мёртвую плоть с её костей.