Леди не движется – 2

— Почему преемник? Князев наверняка заготовил чипы впрок…

— Даймон. Имя Джон Смит, на которое у него был чип, — месседж. Этот месседж не мог появиться до гибели эльфа, а эльф погиб сильно позже Князева. Кто-то делает чипы уже после убийства Князева. А мастерская у этого человека — в берлоге Бейкера. Ахири с кавалером ездили именно к нему. И чип на имя Берга наверняка получили только вчера, иначе он уже где-нибудь засветился бы. В салон они пошли, чтобы иметь объяснение для поездки. Видимо, кто-то глазастый заметил машину Ахири. Или они предположили, что мог заметить. Вот на вопрос — что вы там делали? — они и заготовили ответ.

Я завела двигатель в маленькой, рабочей машине. Август проверил, застегнула ли я страховку, ободряюще хлопнул по крыше и вернулся в дом.

С Крюгером я созвонилась еще в пути. Сути дела не раскрывала, сказала, что есть новости, и было бы хорошо, если б он держал под рукой бригаду на выезд. Похоже, я выбрала верный тон, потому что Крюгер ждал меня аж на парковке. В лесу медведь сдох — Крюгер впервые в жизни пришел раньше, а не позже.

— Эксперт, по нашим данным, в квартире Адама Бейкера банда оборудовала мастерскую по изготовлению чипов, — коротко сказала я.

Крюгер аж охнул. Тут же вызвал подкрепление, сунул меня в свою машину, и кортеж понесся в Третий квартал. За те двадцать минут, которые заняла дорога, я успела поделиться с ним догадками моего босса. Крюгер отчего-то сегодня думал раза в два быстрее меня, потому что суть ухватил на лету, по первым словам буквально.

Мне нравится, как работает полиция. На месте Крюгер выставил оцепление, снайперов на точки, потребовал сдаваться… Ответом ему было молчание. Я переключила линзы на максимум, ощупала взглядом окна, стены, дверь.

— Эксперт, там никого нет, — сказала я.

— Но вы же говорите…

— Похоже, мы опоздали. Дверь не заперта.

Потом нам пришлось ждать. Прошло десять минут, пока криминалисты раскатали по дорожке защитное покрытие, сохраняющее возможные следы, и мы с Крюгером вошли в дом.

Я не ошиблась. Но очень о том пожалела.

Начиная с прихожей все было перевернуто вверх дном. Сломанная мебель, сорванные жалюзи, темные потеки на полу. Не надо быть криминалистом, чтобы увидеть «признаки борьбы».

Никакой лаборатории в коттедже не было. И не было даже намека на то, что ее хоть когда-то тут разворачивали. Здесь просто кто-то жил — не поднимая жалюзи, не подходя к окнам, не выходя наружу. Запасы Бейкера заметно поуменьшились в объемах — его гость обладал отменным аппетитом. Бачки для бытового мусора и отходов заполнены наполовину. В одной из спален — разобранная и смятая постель. В гараже — синий «Флеминг» Бейкера, со свеженькими царапинами, но колеса чистые — похоже, в гараже побывала вторая машина, и ее водитель не особенно-то уважал аккуратную парковку. На веранде, выходящей в сад, — два опрокинутых шезлонга, полосатый и чисто голубой. На спинке голубого в солнечных лучах блестел длинный и толстый волос. Довольно светлый. Осколки на полу. Судя по всему, от двух стаканов. Я вернулась в дом, осмотрела ванную комнату и вторую спальню. Никаких следов женщины. Значит, загадочный жилец Бейкера принимал гостью, когда в дом вломились.

— Эксперт, ищите труп.

Труп нашли. В подвале. Молодая женщина, с длинными густыми волосами, распущенными, одета в джемпер, юбку до пят и ботинки. Без косметики и украшений. Юбка порвана и задрана практически на грудь, живот распорот, руки связаны за спиной. Ни сопряженного браслета, ни чипа.

— Ну что, пошли говорить с соседями? — спросила я у Крюгера.

— Я уже послал, — хмуро отозвался он. — Хотите, можете присоединиться. Семья слева — перспективная.

— Благодарю, — кивнула я и пошла в коттедж справа от дома Бейкера.

На крыльце топтался молодой полицейский и сквозь щель в двери уговаривал хозяйку ответить на несколько вопросов. Хозяйка сварливо отказывалась. Я подошла, самым учтивым тоном произнесла:

— Здравствуйте, я Делла Берг, ассистент инквизитора Маккинби…

— Ишь ты, — послышалось за дверью, — а чего с копами?

— Так вышло. Простите, вы, случайно, никогда не видели на этой улице девушку — лет тридцати, прямые светлые волосы, в бежевом джемпере и серой юбке? Юбка приметная очень — с греческим орнаментом по подолу.

— Это ж Нэми Фогарт, — и дверь распахнулась.

За дверью стояла сухая боевая старушка, с тростью, в кухонном переднике и гладко зачесанными в узел рыжевато-седыми волосами.

— Я миссис Дью, — представилась она, — вы проходите, проходите… Коп с вами, небось? Да черт с ним, пусть идет, молчит только. Я на дух не выношу дурацкие полицейские расспросы, саму их речь канцелярскую, тошнит меня… И чего ж Нэми натворила? Мисс Берг, вы только поймите правильно: она славная девушка. Но слегка не в себе. Самую чуточку. То она прямо в доме приют для диких животных создавала, то сирот мечтала воспитывать… Что сейчас, я и не скажу. Но она натура увлекающаяся.

Я вывела на наладонник фото убитой. Скадрировала так, чтобы в видимое поле не попала рана на животе.

— Она?

— Да она, кто ж еще… Странно выглядит как-то.

— Она убита. Мы только что нашли тело.

— Батюшки, — охнула старушка. — А я говорила! Говорила ей! Этот-то, малахольный из соседнего дома, он странный! Он ее и убил, верно говорю. Нет, ну а чего нормальному человеку бояться днем на улицу выйти? Если он и вправду родственник Бейкеров, чего ему соседей чураться-то, верно? Мы здесь и старшего Бейкера хорошо знали. Сын-то его нелюдимым был, но тоже видели. И брата его видели. Который чокнулся и повеситься в саду пытался. Одно слово — художник.

— Давно он приехал?

— Да вот… Братца Адамова как в больничку увезли, дня через два он приехал. Я его и не видела, мне Нэми сказала. У него ключи, все как надо, в доме хозяйничает нормально, ну, как родственник — где что лежит, знает, чистоту за собой наводит, но, понятно, по-мужски, кое-как. Однако ж к аккуратности приучен, явно.

— Он поддерживал общение только с Нэми Фогарт?

— По всему, так. Я его ни разу не видала. Соседи с той стороны, Хубены, которые Адамова братца из петли вынимали, зашли как-то — не открыл, через дверь сказал, что не одет, глупость какая-то. Хубены обиделись. А Нэми — я ж говорю, у нее не все дома. Такие люди всегда проходят там, где другие в стену упираются, да еще и дивятся — там разве стена была? Каждый день к нему ходила. Цветочков принесет или печенья. Влюбилась, бедняжка. И то сказать, здесь-то над ней все мальчишки в детстве смеялись, она запуганная была. А этот, говорила, хороший. Серьезный. Не пьет, не курит. Речь красивая. Много беседовали о Боге. Руки не распускал, нет. Вежливый. Сейчас… как же она сказала, звали-то его… Соломон. Хорошее имя, древнее.

— Не говорила, чем он занимается, как выглядит?

— Вроде математик он. Или что-то в таком роде. Сейчас без работы, но это он сам себе отпуск устроил. Говорил, что от людей устал, хочет в тишине пожить, совсем один, вроде как у него с Бейкером договоренность была. Как выглядел — а что там со слов Нэми поймешь? Худющий как смерть. Глаза выразительные. Ну и все.

— Вы говорите, он необщительный. А между тем вчера он принимал гостей.

— Да уж, — старушка скривилась. — Шумно было. Музыка громко играла, я уж думала: точно зайду, скажу, негоже так. Потом приехали двое, с виду — влюбленные. Красивая пара. Богачи. Машину я все хотела их посмотреть, а они пешком пришли. Но на даме такие туфельки — явно не издали топала. В таких километра не пройдешь, развалятся. Где-то, значит, машину припарковали. У нас тут в конце улицы дорогая парковка есть, может, и там. Хотя, как по мне, для дамы и такое расстояние слишком велико. Тонкая она, как стебелек. Бывают такие девушки — и не худая, не голенастая, а высокая и тонкая. Кожа аж просвечивает. И в дом вошли не с парадной двери, а с веранды. Тут есть узкая тропинка, аккурат между моим и бейкеровским участком, вот по ней прошли, а там через дырку в живой изгороди — на веранду. И вышли так же. Долго они там пробыли, минут сорок.