Ледяная цитадель
Шрифт:
Две ледяные пирамиды, зависшие в воздухе одна над другой, будто плод воспаленного воображения художника-сюрреалиста. Наша - прозрачно-льдистая и чужая - матовая, с бегущими по стенам радужными разводами.
Но парившая над самой землей Цитадель недолго оставалась безмятежно-голубой: половинки сломанного амулета еще только начали обжигать пальцы, а в самом сердце пирамиды уже вспыхнуло рукотворное солнце.
За один показавшийся безумно долгим удар сердца светлое пятно растеклось на все выточенные изо льда блоки, и полупрозрачные стены налились ослепительным сиянием.
Казавшееся нерушимым монолитом сооружение разлетелось подобно собранной из детского конструктора игрушке: сначала неоновыми всполохами вспыхнули швы между идеально подогнанными квадратами блоков, а мгновение спустя их просто разметало в разные стороны. И тут же блекло-синее небо стало белым-белым, будто высвободившаяся энергия взрыва пережгла все краски мира.
Ударная волна сорвала меня с небес, со всего маху приложила о грешную землю и вышибла дух. Но, к счастью, измученное сознание нашло укрытие в блаженном забытьи, и все заботы отступили, утонув в мягкой перине беспамятства.
Все, никого нет дома…
Когда очнулся, в комнате царила суета. Неловко прижимавший к боку левую руку Виктор Петрович поспешно раздавал всем какие-то микстуры, кто-то в голос ругался, кто-то пытался навести порядок. И вдруг реальность будто сдвинулась, мир обрел правильную фокусировку, и оказалось, что я сижу, прислонившись спиной к стене, и у меня открыты глаза. А еще - было холодно. Очень, очень холодно.
Сижу в куртке и шапке, но холодно. Не на улице сижу. И тем не менее мерзну. И откуда, кстати, изморозь на стенах и потолке взялась?
– Глотай,- ссыпал мне в ладонь несколько разноцветных пилюль Виктор Петрович и протянул кружку: - Запивай!
Проглотил, запил. Таблетки оказались горькими, но несладкий и слегка отдающий бумагой чай мигом смыл мерзкий привкус.
– Что случилось?
– Судя по показаниям приборов,- закурил Алекс и выкинул в угол пустую пачку сигарет,- случился звездец.
– А конкретней?
– Кирдык пирамиде, чего уж конкретней! Ты представляешь?! Столько ишачить - и все впустую. Впустую, понимаешь ты это?!
– Да я-то понимаю…
– Теперь не то что двадцать пять тысяч не получим, копейки ржавой не заплатят. И на работе за прогулы взгреют. А мне семью кормить!
– Хорош, Алекс,- морщась, принялся растирать виски Напалм.- Сдох бобик, чего теперь…
– Да иди ты со своим бобиком знаешь куда?!
– Алекс, хватит уже!
– прикрикнул на связиста Лымарь.- И так тошно, ты еще кишки мотаешь…
– Тошно вам! Можно подумать, мне не тошно,- буркнул Шумов и замолчал.
– Есть идеи, почему это произошло?
– искоса глянув на Линева, уточнил я.
– Появилась вторая Цитадель,- выдал свою версию Слава,- и, вероятно, сработали какие-то механизмы самоуничтожения. А может, чужаки атаковали. Или в энергетической нестабильности дело…
– Да неважно уже,- махнул рукой Василенко, в отличие от остальных ликвидаторов вовсе не показавшийся
мне особенно расстроенным,- в пролете мы конкретно…– Так понимаю,- перевел я взгляд на Оксану,- о вознаграждении можно даже не заикаться?
– Нет,- вытирая платочком покрасневшие глаза, всхлипнула та.- Боюсь, денег вам не дадут.
– Точно не дадут, - с садистской улыбочкой уверил меня I Линев.- И кстати, будь добр, верни сдачу.
Пятьсот тысяч! Пятьсот тысяч коту под хвост пустили, а он о каких-то копейках беспокоится!
Я молча нашарил в кармане монеты и протянул гимназисту. Тот, не пересчитывая, убрал деньги в кошелек.
– Не судьба,- вздохнул Виктор Петрович.
– В задницу такую судьбу!
– вспылил Шумов.- Мне деньги нужны! Что я жене скажу?!
– Придумаем что-нибудь,- вздохнул Василенко.
– Попробую договориться, чтобы вам расходы компенсировали и командировочные выплатили,- пообещала Оксана и вновь всхлипнула.
– Виктор Петрович, у вас спирт есть?
– уточнил я.
– Медицинский. Будешь?
– Оксане Григорьевне налейте.
– Да не надо мне!
– отмахнулась гимназистка.- Расстроилась просто. Такой шанс был…
– Да уж, шанс был еще тот,- зло глянул я на Линева, а колдун в ответ лишь безмятежно пожал плечами.- Виктор Петрович, вы наливайте, наливайте.
– И мне тоже, пожалуй,- забычковав сигарету, попросил Алекс.
– А губа не треснет?
– буркнул химик.
– Да чего там…
– Вера,- позвал я девушку, которая лежала на полу, устроив голову на коленях пироманта,- ты как, идти сможешь? Надо отсюда уносить ноги.
– Да все нормально, плечом ударилась просто,- успокоила меня Вероника.
– А на улицу выходить пока нельзя,- заявил Антон Василенко.- Сам не чувствуешь, что ли?
– Нет,- удивился я, напрягся, но так и не смог пробудить ясновидение.- Виктор Петрович! Что за ерунда?
– Не понял?
– обернулся ко мне смешивавший спирт с талой водой химик.
– Я ничего не чувствую!
– Это нормально, переутомился просто,- огладил бороду Виктор Петрович.- Через недельку пройдет.
– Некритично,- успокоился я.- А выходить почему нельзя?
– Холодно там.- Алекс принял у химика кружку с разведенным спиртом, сделал пару глотков и шумно выдохнул. Изо рта у него вырвались настоящие клубы пара.- У леса минус семьдесят, а то и больше. И магическое поле нестабильное. Сразу передоз схватим.
– Нам повезло просто,- поддержал парня Василенко.- Энергия при взрыве пирамид стороной прошла. Тут какая-то аномалия. Так бы нас просто смело.
– И так вон инеем покрылись,- указал на потолок Шумов и вновь протянул кружку Виктору Петровичу. Тот показал ему фигу и передал кружку гимназистке.
– Долго сидеть придется?
– уточнил я. Глотнувшая спирта Оксана закашлялась и, вытерев выступившие на глазах слезы, предположила:
– От одного до трех часов.
– Выходит, у нас полно времени… - Я отказался от выпивки и расправил отброшенный за ненадобностью в угол маскхалат.- Виктор Петрович, а можете что-нибудь с кровью сделать?