Ледяная фантазия

Я кивнул и, приблизившись, приобнял его за плечи:

– Не беспокойся, я буду заботиться о Син Гуй, как если бы она была моей сестрой.

Когда мы уже отошли на дальнее расстояние, я обернулся взглянуть на свою империю, империю, ради которой когда-то оставил свободу и пожертвовал Ши и Ли Ло. Я заметил развевавшуюся на ветру мантию Син Цзю, он все так же стоял у ворот крепости и постепенно превратился в неподвижную темную точку за бесконечными хлопьями снега.

Долгая зима вновь накрыла империю.

Син Гуй действительно оказалась слаба, ей не хватало сил даже на ходьбу, поэтому большую часть дня она провела на руках Ляо Цзяня. Со стороны казалось, что она спит, и, когда снег усилился, Хуан То пришлось создать барьер, чтобы укрыть ее. Лишь в моменты приближавшейся опасности Син Гуй неожиданно открывала глаза и говорила нам, как ту избежать. Ее духовная сила и правда была необычна, она даже не использовала посох для чтения звезд, чтобы распознать надвигавшуюся опасность. Для нее это было скорее не приобретенным навыком в магии, а врожденной способностью.

Так, когда мы только вошли на Гору божеств, Син Гуй вдруг велела нам свернуть налево и спрятаться за огромными деревьями, и мы тут же увидели, как справа одна за другой прошли несколько дворцовых служанок с волосами до пола. В другой раз, когда мы дошли до середины горного ущелья, она так же внезапно заставила нас повернуть обратно, и в момент, когда последняя из нас, Юэ Шэнь, покинула ущелье, с вершины горы тут же сошел снег, похоронив под собой всю равнину. В грохоте лавины дыхание Син Гуй звучало так слабо, что казалось, оно вот-вот прервется. Она и правда напоминала хрустальную бабочку, которой могло навредить все что угодно.

Приблизившись к дворцу Горы божеств, мы чуть было не столкнулись с Лянь Цзи, но этого удалось избежать благодаря предупреждению Син Гуй. Когда мы остановились, Лянь Цзи не торопясь прошла совсем недалеко от нас и в какой-то момент даже остановилась, взглянув в нашу сторону. Однако Пянь Фэн успел призвать сильный ветер, и, поднявшись клубами с земли, снег укрыл сад вишни, в котором мы притаились.

На Горе божеств повсюду произрастали драгоценные целебные травы и смертельно ядовитые растения. Хуан То постоянно и размеренным тоном рассказывал всем нам, какие из них необходимо избегать, а какие могут нейтрализовать яд. Один раз, когда Чао Я хотела сорвать небольшой цветок, Хуан То сообщил нам, что тот назывался ведьминой травой. Из него делали медленный яд. Жертве его почти невозможно обнаружить. Однако, как только в теле накапливалось определенное его количество, отрава, в один момент распространявшаяся по телу, достигала головы, и от нее нельзя уже было излечиться. Когда Хуан То рассказывал нам о растениях, он смотрел нежно и спокойно, словно говорил о любимом человеке.

Посреди рассказа Юэ Шэнь тихо вставила:

– Мы часто используем этот яд для убийства.

На тринадцатый день нашего путешествия мы наконец-то достигли прохода в центре Горы божеств. Над огромными воротами ко всей нелепости было написано два слова: «Снежная крепость».

Я тысячи раз фантазировал о том, какие тайны и богатства хранило это место, однако, войдя, не обнаружил там ни одного человека. Здания здесь выглядели так же величественно и роскошно, как в нашей Снежной крепости, совпадало каждое строение и каждая улочка, и все же вокруг не оказалось ни души. Все было покрыто толстым слоем снега, и в бесконечную даль прямо тянулась одна улица.

Син Гуй тихо подала голос:

– Ваше величество, на этой дороге вы найдете Фэнь Тянь.

– Фэнь Тянь? Верховную жрицу? – Я подошел к Ляо Цзяню и, наклонившись, взглянул на Син Гуй. – Мне удастся ее одолеть?

Она не открывала глаз, однако я заметил, что в уголках их блестят слезы, на лице ее отражается небывалая безнадежность. Я провел рукой по ее волосам и тихо произнес:

– Не беспокойся за меня, Син Гуй. Я знаю, что мне будет тяжело одолеть ее, но я во что бы то ни стало обязательно тебя защищу.

Она покачала головой, и слезы хлынули из ее глаз.

– Ваше величество, плачу я не о том.

В небесах поднялся штормовой ветер. Казалось, он вырвался из трещины в самой ткани Вселенной. Лежавший на земле снег взлетел вихрем вверх прямо как в тот день, когда Ли Ло появилась передо мной в первый раз, и, когда он наконец-то опустился, я увидел перед собой легендарную жрицу Фэнь Тянь.

Мне тут же стала понятна скорбь, отразившаяся на лице Син Гуй. В конце длинной дороги меня встретили прекрасно знакомые мне черты, – моя бабушка.

Будь на ее месте иной маг, я смог бы избавиться от него с помощью магии народа огня. Незнакомец не догадался бы, что я могу колдовать правой рукой, однако бабушка об этом уже знала. Одолею ли я ее магией народа льда, я не знал.

В этом сражении я был обречен на поражение.

Бабушка посмотрела на меня и ласково улыбнулась:

– Я прочитала твои звезды, когда ты только родился, Ка Со, и знала, что однажды нам предстоит с тобой сражаться против друг друга. Похоже, что судьба все еще следует своему пути.

Снег все никак не останавливался, в моих ушах просвистел быстрый ветер. В бесконечном снегопаде пустой город выглядел заброшенно и трагично.

– Ка Со, дитя мое, ступай вдоль этой дороги и найдешь стража Востока в Храме разрушающего небеса Белого тигра, имя ему Цин Жэнь.

Я взглянул на бабушку, волосы ее оказались короче, чем у десятилетнего мальчишки, и мое дыхание перехватило.

Она передала всю свою силу мне. Я посмотрел на длинные локоны, лежавшие на земле, и снова взглянул на бабушку. С неба продолжал падать снег, оседая снежинками на ее плечах. Я подошел и сжал ее в объятиях, укрывая ее от них, и заплакал, словно мальчишка. Теперь бабушку мог одолеть любой, даже слабый маг.

Прощаясь, она крепко сжала мою руку своей – старой, шероховатой, – так крепко, что, казалось, мою ладонь пронзили иглы. Я знал, что она переживала за меня.

Теперь я имел с собой силу бабушки и Ши. Когда я уходил прочь, до меня донесся ее голос:

– Никому не доверяй в Снежной крепости, забудь про справедливость. Здесь побеждает сильнейший.

У Храма разрушающего небеса Белого тигра ко мне обратился Ляо Цзянь:

– Ваше величество, мой отец служил стражем Востока вашему отцу. Он был строг со мной с самого детства, ожидая, что я обязательно стану великим человеком. Поэтому с ранних лет я обучался борьбе, духовной силе и сражениям, тренировался так сильно, что лишался сознания на снегу. Каждый раз я приходил в себя лежа рядом с теплой печью, окруженный запахом дров, а рядом стояла тарелка горячего супа. Отец никогда не признавался, но я знал: это он каждый раз возвращал меня домой. Его лицо всегда было строгим, но я знал о его любви ко мне, поэтому с детства поклялся себе, что стану лучшим стражем Востока. Но прежде чем я повзрослел, мой отец погиб от рук огненных эльфов в Священной войне. Он надеялся, я стану лучшим из воинов, и я тоже на это надеюсь.

– Что ты хочешь этим сказать, Ляо Цзянь?

– Ваше величество, позвольте мне сразиться с Цин Жэнем.

– Я знаю, что ты очень силен, но…

– Ваше величество, пожалуйста, позвольте мне попытаться. – Ляо Цзянь опустился передо мной на одно колено.

Увидев его решительность, я просто не смог ему отказать. Но совершенно не понимал, подтолкнул ли я его к дороге, ведущей к залу славы, или же собственноручно отправил на верную смерть.

Облик Цин Жэня меня очень удивил, я представлял его рослым крепким мужчиной, походившим на Ляо Цюэ, отца Ляо Цзяня. Однако, когда тот предстал передо мной, на мгновение я почти принял его за Ин Кунши. Они оба были невероятно красивы, обладали тонкими, яркими чертами лица и невесомыми, подобно самому ветру, волосами. Меж бровей у стража сиял бледный шрам, напоминающий лезвие клинка.