Ледышка или Снежная Королева для рокера

– Нет, - категорично откликнулся Верещагин. Ещё и руки на груди сложил, тем самым добавляя категоричности своему отказу.

– Олег…

– Нет, Ледышка, - он покачал головой и уже привычно, даже как-то обыденно, подхватил меня на руки до того, как я успела хоть слово против сказать. И крепче сжав в объятиях, уверенным шагом направился вглубь квартиры.

Подальше от входной двери, погрома и кактусовой армии. При этом у него было такое сосредоточенное и одновременно обеспокоенное выражение лица, что я невольно задумалась о том, не обидела ли его чем-нибудь. Случайно.

Всё же, это действительно первый раз, когда я искренне пытаюсь построить с кем-то отношения. И совсем не удивилась бы, если бы ляпнула что-то не то, умудрившись обидеть собственного, как я понимаю, парня. Для меня всё происходящее напоминало минное поле, а я сама была в роли неопытного сапёра, пытающегося по нему пройти с минимальными потерями.

Совершенно безуспешно, к слову.

– Я тебя обидела? – голос невольно дрогнул, когда старательно глядя куда угодно, только не на лицо Олега, я всё же решилась озвучить собственные сомнения.

– Не-а, - фыркнул тот в ответ, остановившись возле закрытой двери из тёмного дерева и всё же поставив меня на ноги. – Прекрати нервничать, Снежинка. Я всего лишь хочу тебя кое с кем познакомить.

– С кем? – невольно нахмурилась, обхватив себя за плечи и сдерживаясь от желания оглядеться по сторонам. Такое непривычное любопытство, завозившееся где-то нутрии, перемешивалось с робостью и смущением.

И этот адский коктейль подрывал мой с таким трудом восстановленный самоконтроль. От чего я смущалась, чувствуя, как на щёках вспыхивает румянец.

– Со своим верным другом, конечно, - наклонившись, Олег чмокнул меня в нос и повернул ручку, открывая дверь. После чего приглашающее махнул рукой. – Заходи. Тебе понравится! Он у меня самый лучший!

Вздохнув, я только головой покачала. И развернулась, намереваясь перешагнуть порог. Да так и замерла на месте, подавив сильное желание открыть рот от удивления.

Наверное, мне стоило насторожиться, когда мы оказались у двери. Дверной проём был шире обычного, и из комнаты отчётливо пахло маслом и немного, совсем едва уловимо бензином. И задуматься, видя с какой увлечённостью, с каким вдохновением он рассказывал мне о своём байке.

Вот только до этого я с байкерами на тему их железных коней не разговаривала и подробности такого образа жизни не выспрашивала, справедливо полагая, что вряд ли когда-нибудь свяжу жизнь с одним из них.

Что ж, все мы люди, все мы ошибаемся. И я вовсе не то счастливое исключение, которое всегда оказывается правым. Именно поэтому я не стала ничего говорить, просто заворожено разглядывала мотоцикл, занимавший большую часть комнаты, гордо стоявший на небольшом возвышении.

Щёлкнул выключатель, вспыхнул свет. Небольшие лампочки светили не ярко, концентрируясь в центре помещения, окутывая его обитателя тёплым сиянием. Меня слегка подтолкнули в спину, ласково поглаживая и я сделала несколько шагов вперёд. Машинально, не раздумывая. А потом тихо вздохнула и уже сама обошла мотоцикл по кругу, невесомо обводя пальцами его силуэт.

И не решаясь прикоснуться. Я просто каким-то внутренним чутьём ощущала, что инициативу лучше пока не проявляться. Слишком уж собственнически мужчины относятся к своим вещам, особенно, таким как двухколёсный или четырёхколёсный друг.

Но при этом, чем больше я смотрела на этот байк, тем больше понимала Олега и его друзей. Таким зверем нельзя не увлечься. Им невозможно не восхищаться, невозможно не желать его покорить.

Длинный, больше двух метров, с хищными обводами и мягкой, какой-то ненавязчиво элегантностью. В высоту он был больше полуметра, с высоким рулём и бензобаком в форме капли, чистого, глянцевого чёрного цвета. Двухуровневое кожаное седло с низкой посадкой. Слегка потёртое, явно говорившее о том, что на этого зверя не любовались просто так, на нём с удовольствием катались, наматывая километраж. Заднее крыло «рыбкой», если я правильно помню название этой формы. Узкое переднее колесо большого диаметра и широченная задняя шина, придававшая ему определённый шарм.

И конечно же эмблема. Выпуклая надпись, окружённая языками пламени, призывно мерцала на бензобаке, притягивая взгляд и пальцы. Я позабыв об осторожности, провела по ней пальцами, пробормотав вслух:

– Харлей Дэвидсон…

И выпрямилась, отступив на полшага назад, невольно врезавшись в грудь подошедшего неслышно Олега. Тот обхватил меня за талию, не давая потерять равновесия и прижимая к себе крепче. А я продолжала пристально, с изрядно долей восхищения разглядывать его личного зверя, с невольным уважением понимая, что он – не выставочный экземпляр. Не коллекционная модель, над которой трясутся и бояться лишний раз двигатель завести, о нет.

Это был дикий зверь, безудержный, сильный, который покорился всего оному человеку и который с удовольствием нёсся вперёд на всей возможной скорости, подчиняясь воле своего седока. От этого почему-то захватывало дух и покалывало внизу живота. Я никогда раньше не видела таких байков, я никогда не касалась их…

И поэтому сейчас не могла оторвать глаз, невольно завидуя тому, кто мог безбоязненно коснуться красавца, почувствовать под собой его силу.

– Нравится? – горячий шёпот обжёг ухо, напоминая мне о том, что я здесь не одна. И я могла бы поклясться, что в голосе Олега сквозила отчаянная надежда на положительный ответ. Он даже прижал меня ещё крепче, потёршись носом о моё плечо.

– Да, - тихо усмехнулась, уже привычно откинув голову ему на плечо и задумчиво кивая в ответ на собственные мысли. – Тебе подходит. Точнее не так… Вы друг другу подходите. Дополняете, да…

– Погоди, ты ещё байки остальных не видела, - а самого Верещагина так и распирает от гордости и удовольствия. И скрыть это у него не получалось, не смотря ни на что.

Я на это только понимающе хмыкнула, машинально потирая вновь занывшее запястье. Какие же они всё-таки ещё мальчишки! И не важно, что всем давно за двадцать, а кому-то хорошо за двадцать пять. И совсем не имеет значения то, что они вроде как взрослые мужики, готовые совершать серьёзные поступки и брать на себя ответственность за них. И уж точно, совершенно ничего не меняет тот факт, что один из них только что вывел целую теорию о том, что каждому байкеру предначертан свой байк, и своя девушка, нет.

Они всё равно жаждут одобрения своих увлечений и горят желанием узнать, что вот именно их игрушки, они ведь гораздо, гораздо лучше, чем у товарища по клубу.

– Думаешь, они мне понравятся больше? – в ответ на такой невинный вопрос меня сжали крепче в объятиях и обиженно засопели.

После чего пробормотали, уткнувшись носом мне в плечо:

– Аришка Михин выбрала…

– Дурак ты, Верещагин, - тихо засмеялась, качая головой и поглаживая напряжённые руки на своей талии. Припомнив, какие страсти кипели между одним из владельцев клуба и простой девочкой-официанткой, ради которой вся эта банда даже материться резко отучилась, я только тихо фыркнула. – Я бы очень удивилась, если бы она чей-то другой выбрала.

– И чем он лучше моего оказался?

– Дело ведь не в том, что он лучше, - хмыкнув, я посмотрела на стоящий в центре комнаты байк, притягивающий взгляд своей неповторимой агрессивностью и мягкостью, не вязавшейся никак с мотоциклами, но, тем не менее, явственно ощущавшейся в плавных изгибах и хромированных деталях.

– А в чём? – меня развернули в объятиях, пристально разглядывая и напряжённо ожидая ответа.

– В том, чей он, - пристав на цыпочки, я легко коснулась губами его губ и отступила, скрестив руки на груди. – Мальчишки. Что в пять, что в пятнадцать, что в двадцать семь. Я надеюсь, ты хоть ей претензии не предъявлял по этому поводу?