Легавые. Ружье. Загадка Глухого

— Норма Тэлмедж, как вы считаете? — не унимался Хейвз.

— Да оставь ты в покое эту чертову куклу! — взорвался Мейер.

— Я просто вспоминаю, вот и все, — пожал плечами Хейвз и тут же добавил — А как насчет Мэрион Дэвис?

— Мне кажется, что это не она, — сказал Карелла

— Но ведь какое-то имя у нее должно быть? — заметил Клинг.

— Дженет Гейнор? — снова вставил словечко Хейвз

— Нет.

— Пола Негри?

— Я прекрасно помню ее, — сказал Клинг. — Это была женщина-вамп.

— Тэда Бара тоже была женщина-вамп, — заметил Мейер. .

— Да ну? — удивился Клинг.

— Долорес Костелло?

— Нет, нет и нет!

— Ми Муррей?

— Нет.

Раздался телефонный звонок. Трубку поднял Хейвз.

— Восемьдесят седьмой полицейский участок. Детектив Хейвз.

Он слушал несколько минут, а затем сказал:

— Пожалуйста, не вешайте трубку. Вам нужно поговорить с детективом Кареллой, — и передал товарищу трубку со словами — Это из лаборатории. Они составили отчет о результатах экспертизы кроссовки.

Через витрину магазина Карелла наблюдал, как Сэндфорд разговаривает с одним из двух рокеров, находящихся в магазине. Второго из них, тяжеловеса, курящего сигару, по имени Янк, Карелла знал. Янк бродил по магазину, рассматривая скульптуры, и не обращал практически никакого внимания на Эллиота. Другой рокер стоял напротив Эллиота и тыкал пальцем ему в лицо, как районный судья провинившемуся автомобилисту. Эллиот грустно слушал рокера, опираясь на костыли, время от времени согласно кивая головой. Наконец, незнакомый Карелле рокер отошел от Эллиота, хлопнул Янка по плечу, и они направились к выходу. Карелла быстро укрылся в соседнем с магазином подъезде. Когда рокеры проходили мимо, Карелла успел рассмотреть внешность спутника Янка. Он оказался невысокого роста, шатен, с лицом, покрытым оспенными отметинами, с походкой вразвалочку, словно у моряка, только что ступившего с корабля на землю. Впереди на куртке крупными буквами значилось имя «Бык». Когда они отошли на значительное расстояние, до Кареллы донесся взрыв хохота. По-видимому, смеялся Янк.

Карелла подождал еще секунд десять и, выйдя из подъезда, направился прямиком в магазин Эллиота.
–

— Кажется, вас только что посетила парочка истинных ценителей искусства? Они что-нибудь купили?

— Нет.

— А что же им было нужно?

— А вам что нужно?

— Несколько ваших ответов на несколько моих вопросов. ’

— Я уже ответил на все ваши вопросы.

— А почему вы решили, что я задал все свои вопросы?

— Может быть, для начала вам стоит познакомить меня с моими правами?

— Идет следствие, вас не арестовали и не посадили до суда в тюрьму, так что не надо здесь острить по поводу своих прав. Никто их не нарушает. Я хочу задать несколько вопросов и получить на них ответы. Вы не возражаете, Эллиот? Здесь ведь я веду следствие, не так ли?

— Я вам еще раз повторяю, что насчет убийства мне ничего не известно.

— Ваша кроссовка была найдена на месте происшествия.

— Кто это вам сказал? — удивленно вскинул брови Эллиот.

— Я так говорю, и лаборатория тоже. Как она туда попала, Эллиот?

— Понятия не имею. Я выкинул эту пару кроссовок еще две недели назад. Наверное, кто-то подобрал одну на мусорке.

— Но когда вчера я забирал кроссовку, вы говорили, что впервые ее видите. Что-то у вас не вяжется, Эллиот. Вы не могли их выбросить две недели назад еще и по той причине, что два дня назад, я вас видел в одной из этих кроссовок. Что вы на это скажете? Будете играть честно или хотите совершить поездку в участок?

— А зачем? Вы что, хотите предъявить мне обвинение в убийстве?

— Может быть.

— А мне кажется, что это вам не удастся, — сказал Эллиот. — Я не адвокат, но даже я знаю, что вы не сможете построить обвинение на кроссовке, найденной в заброшенном доме.

— Как вы узнали, где она была найдена?

— Я прочитал об этом в газетах.

— А откуда вы знаете, какое именно убийство я расследую?

— Вы же показали мне фотографию, не так ли? Не нужно быть гением, чтобы сопоставить статью в газете с…

— Надевайте шляпу, Эллиот. Я забираю вас в участок.

— Вы не можете меня арестовать. Кого вы хотите надуть? У вас ничего нет против меня.

— Неужели не могу? — спросил Карелла и продекламировал — «Офицер полиции имеет право арестовать подозреваемого без ордера, если у него есть достаточные основания полагать, что именно он совершил преступление». Что вы скажете по поводу этой выдержки? Она из уголовного кодекса.

— Вашими «достаточными основаниями» является кроссовка?

— У меня есть все основания считать, что преступление было совершено в ночь на восемнадцатое апреля, и мне известно, что предмет вашего туалета был найден на месте преступления. Это достаточный аргумент, чтобы увериться в том, что вы были там до или после преступления. Другими словами, я имею все основания для ареста. Скажите, как это вы умудрились разорвать сухожилие? Ахиллово, кажется?

— Нет, простое.

— Ну, неужели вы не хотите поведать мне эту историю? Или перенесем разговор в участок?

— Я ничего не хочу вам рассказывать. А если вы меня заберете, то вам придется рассказать мне о моих правах. А как только вы это сделаете, я сразу же откажусь говорить что-либо и…

— Пусть ваша голова поболит об этом в участке.

Наступила пауза. Оба собеседника смотрели друг другу прямо в глаза. Уголки рта Эллиота высокомерно поднялись вверх, во взгляде была уверенность. С трудом сдерживая желание схватить Эллиота за шиворот и потащить в участок, Карелла решил спокойно подойти к нему по-другому., — С сухожилиями у вас все в порядке, — объявил он. — В регистрационном журнале больницы «Буэнависта» записано, что вы обращались туда с ожогами третьей степени на следующее после убийства утро.

— Я никогда не был в больнице «Буэнависта».

— Значит, кто-то в городе использует ваше имя, Эллиот.

— Наверное.

— Вы, конечно, не будете снимать бинты, чтобы показать мне ногу?

— И не подумаю.

— Значит, мне придется выписать новый ордер?

— Да, придется. Почему бы вам не отправиться за ним сразу?

— В одной из комнат остались следы небольшого костра…

— Идите и получите ордер, мне думается, я закончил беседу.

— Уж не там ли произошел с вами этот несчастный случай, Эллиот? Не там ли вы обожгли ногу?

— Идите за ордером. Мне больше нечего вам сказать.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — еле сдерживая ярость, сказал Карелла и открыл дверь. — Но учтите, я еще вернусь.

Сильно хлопнув дверью на прощание, Карелла вышел на улицу, так и не приблизившись к разгадке. Добавились три косвенные улики, но, к сожалению, их было недостаточно для ареста. Кроссовка, найденная в здании, без сомнения, принадлежала Эллиоту. Она лежала в углу комнаты, на полу которой остались следы недавнего костра. Эллиот обратился в больницу утром девятнадцатого апреля, сразу после преступления. Карелла надеялся, что Эллиот расколется под давлением этих трех фактов или проболтается о чем-то важном, что позволит вывести следствие на твердую почву.