Легавые. Ружье. Загадка Глухого
Шрифт:
— Да, я видел.
— И опять неправильно написано имя. Посмотри, здесь снова «ф» вместо «в».
— М-да, — сказал Карелла, осматривая ряд выставленных Мейером картинок. — Может, у меня есть двойники, как ты думаешь?
— Почему ты так решил?
— Потому что не нахожу другого объяснения. Он адресует это мне, понимаешь, мне лично. Может, дублируя, он намекает, что у меня есть близнец?
— Ты так считаешь?
— Угу»— задумчиво произнес Карелла. — А ты как считаешь?
— Я думаю, что ты потихоньку сходишь с ума, — ответил Мейер.
Когда Карелла вошел в мастерскую с ордером а обыск, Сэндфорд Эллиот работал. Длинный деревянный
— Вы? — удивился он.
— Я, — ответил Карелла.
— Что же вас привело на этот раз?
— Вы всегда работаете с воском, мистер Эллиот?
— Только если собираюсь делать скульптуру в бронзе.
— И как же вы это делаете? — заинтересованно спросил Карелла.
— Я не даю уроков по ваянию, — нервно ответил Эллиот. — Что вам нужно?
— Вот, — сказал Карелла, подходя к Эллиоту и протягивая ему ордер на обыск.
В ордере значилось: «Во имя народа нашей страны офицеру полиции предоставляются следующие полномочия: исходя из письменных показаний детектива Стивена Льюиса Кареллы, имеем основания подозревать, что вещественные доказательства совершенного убийства или другие представляющие интерес для следствия улики имеются и могут быть обнаружены.
В связи с вышеизложенным приказываю:
между 6.00 и 21.00 произвести обыск в помещениях первого этажа по Кингз-секл, 1211, где проживает Сэндфорд Эллиот. Произвести досмотр личных вещей Сэндфорда Эллиота или любого другого лица, которое может быть заподозрено во владении вещественными доказательствами, с целью обнаружения белой теннисной кроссовки двенадцатого размера на правую ногу. Если данное вещественное доказательство будет обнаружено, офицер полиции обязан доставить его в здание районного суда.
Данный ордер должен быть использован в течение десяти дней со дня выдачи».
Эллиот прочитал ордер, проверил наличие даты и подписи судьи и спросил:
— Какая еще кроссовка? Я не понимаю, о чем идет речь!
Карелла посмотрел на его ноги. Эллиот был обут кожаную сандалию — кроссовка как будто испарилась.
— В прошлый раз у вас на правой ноге была кроссовка. Я сам это видел. Этот ордер дает мне право произвести у вас обыск.
— Вы с ума сошли, — воскликнул Эллиот.
— Неужели?
— Я никогда в жизни не носил кроссовки.
— Но я все-таки взгляну, если вы не возражаете.
— Можно подумать, что я могу вам помешать, — ответил с нескрываемым сарказмом Эллиот и снова углубился в работу.
— Значит, вы не хотите мне рассказать, как работаете с воском, — задумчиво констатировал Карелла и медленно двинулся вдоль стены.
Он стал обходить студию в поисках шкафа
или комода, где по логике вещей могли храниться обувь и одежда. Рядом с дверью, ведущей в помещение магазина, висела еще одна штора, и Карелле показалось, что она прикрывает шкаф. Но он ошибся. За шторой находились небольшая мойка, стол и холодильник. Он присел на корточки и открыл холодильник. Внутри было полно рук, ног, голов и бюстов. Все это было сделано из воска, но у Кареллы все равно осталось неприятное впечатление, словно он наткнулся на останки массового захоронения лилипутов.— Что это? — спросил Карелла.
— Части тела, — ответил Эллиот.
Он не только не собирался помогать Карелле, но даже стал откровенно наглым, и грубым. Кареллу это абсолютно не удивило: кого же обрадует присутствие человека, который явился с бумажкой, дающей ему право перерыть в доме все сверху донизу.
— Вы их плавите?
— Да, — ответил Эллиот.
— Вы храните их в холодильнике, чтобы они не деформировались?
— Гениально! Как вы догадались?
— А зачем вы их храните?
— Я их использую как образцы, — сказал Эллиот. — Это образцы, с помощью которых я придаю скульптуре нужную позу.
Карелла понимающе кивнул головой, закрыл холодильник и снова принялся ходить по студии. В углу он обнаружил упаковочный ящик, но, открыв его, Карелла увидел, что Эллиот хранит в нем свои вещи. Карелла стал перебирать одежду, по возможности стараясь не нарушить порядок, в котором были сложены джинсы, свитера, рубашки, носки, белье и куртки. На дне он нашел одну сандалию, парную той, которая была на Эллиоте. Там же лежали две пары кожаных мокасин, но кроссовки не было. Карелла закрыл крышку ящика.
— А почему вы работаете с воском, ведь он такой нестойкий? — спросил он.
— Я уже говорил вам, что использую его только тогда, когда собираюсь отлить скульптуру в бронзе, — ответил Эллиот, положив инструмент на стол.
Затем он обернулся и с едва сдерживаемой злобой подчеркнуто медленно разъяснил:
— Это называется — «метод потерянного воска». С помощью воска делается форма, а когда дело доходит до литья, воск растапливается и в форму заливается расплавленная бронза.
— Ага, значит, именно таким образом первоначальный воск и «теряется», правильно?
— Удивительно, как это вы догадались, — снова ехидно произнес Эллиот и взял со стола специальный нож.
— А что вы делаете потом, когда вынимаете из формы застывшую бронзу?
— Снимаю заусеницы, заделываю дыры, крашу, полирую ее и устанавливаю на мраморное основание.
— А что здесь? — спросил Карелла, указав на закрытую дверь.
— Склад.
— Склад чего?
— Я храню там крупные части. В основном, гипсовые.
— Вы не будете возражать, если я взгляну?
— Вы умеете достать человека, — покачал головой Эллиот. — Вам мало того, что вы пришли с ордером на обыск, так вы еще задаете дурацкие вопросы…
— Не надо лезть в бутылку, — спокойно напомнил Карелла.
— А почему бы и нет? — возмутился Эллиот. — Я вообще-то думал, что вы расследуете убийство!
— Мне кажется, вы до конца это не осознали, мистер Эллиот.
— Я прекрасно все понимаю! И я вам уже говорил, что понятия не имею, кто этот убитый.
— Да, вы мне это уже говорили. Вот только беда в том, что я вам не поверил.
— Ну так и не притворяйтесь таким приторно вежливым, — сказал Эллиот. — Если я подозреваюсь в убийстве, то мне не нужны ваши великосветские манеры.