Легенда Горы. Если убить змею. Разбойник. Рассказы. Очерки

— Ты что, спятил? — вспылил Караджа. — Что здесь может быть нечисто? Если б этот болван не уверил меня, будто других дорог нет, я бы устроил засаду в ином месте. Проклятье!

— Не сердись, ага, — ответил Дурмуш. — В этих местах и впрямь нет иного пути. Кто мог знать, что он свернет с тропы?

— Вставайте! — распорядился Караджа. — Мы пойдем за ним следом.

Он опять достал из кармана табакерку и стал скручивать цигарку, с трудом усмиряя дрожь в руках.

— Идемте! Сегодня либо он меня жизни лишит, либо я его. Даже если забредет в ад, я его и там отыщу. Кто не желает идти со мной, может убираться. Пусть трусы прячутся за юбки своих баб, ищут защиты в их объятьях. Тот же, кто предан мне, — за мной!

И пошел. Даже не посмотрел, следуют ли за ним сподручники, не оказалось ли среди них малодушных. Он дошел до кривого дерева и стал взбираться вверх по склону. Его люди угрюмо плелись следом.

Склон был усеян острыми кремневыми обломками. Халиля не было видно, но они знали наверняка, что он где-то недалеко, по ту сторону скалы. Вскоре руки и ноги у всех покрылись ссадинами и царапинами. Но, упрямо сжав зубы, они продолжали преследование. Караджа Али — впереди, остальные вытянулись за ним цепочкой.

На вершине Караджа остановился, рядом с ним встал Мустан-чавуш. Лицо у него было чернее тучи. Остальные тоже были не в духе. Они с трудом переводили дыхание. Подождав, пока все отдышатся, Караджа Али сказал:

— Отдохнули — и хватит. Пошли.

А тем временем Халиль успел приблизиться к оленю, вскинул ружье и прицелился. В тот самый миг, когда он готов был нажать на спусковой крючок, олень метнулся вниз. Будто стрела вспорола воздух. Был — и не стало. Халиль оторопел.

— Ну и ну! — молвил он. — Такого я еще не видывал. Диковинный олень!

Он кинулся вслед за оленем. Странно — тот уже стоял на вершине соседней скалы. Стоял и недвижным взглядом смотрел на молодого охотника.

И опять Халиль бросился бежать: вниз — вверх, вверх — вниз. Он знал эти скалы не хуже оленя. Ни разу не оступился, не отклонился в сторону. Рядом со скалой, где стоял олень, был небольшой уступ. Халиль решил добраться до него и уж оттуда — стрелять, ибо с этого уступа олень был виден как на ладони, а его, Халиля, невозможно было углядеть.

Он ловко вскарабкался на уступ, прицелился. И опять все повторилось сначала: в самый последний миг олень бросился бежать и пропал из глаз.

Среди птиц есть такая шустрая — козодоем зовется. С виду вроде скворца, но повадка у нее особая: присядет, бывает, на куст и заманивает человека — бери, мол, меня, голыми руками. Человек шаг-другой сделает, уже руку протянет, чтоб ухватить, да не тут-то было! Козодой вспорхнет и как ни в чем не бывало перелетит на соседний куст, шагах в десяти. И опять крадется к ней человек, тянет руку за легкой добычей, а птичка порх — и улетела. Занятная птаха!

Олень вел себя очень похоже. Он уводил Халиля за собой все дальше в горы. С одной скалы на другую, с одного утеса на другой, из одного перелеска в другой. Казалось, он затеял игру с охотником.

Вот и солнце село, тьма легла на землю. Халиль решил заночевать в пещере. Ему чудилось, будто его занесло на самый край света, будто он навечно отрезан от родного дома и всех людей.

Если олень казался Халилю козодоем, то он сам в свой черед казался козодоем Карадже Али. Упорхнул, можно сказать, прямо из его рук и бесследно пропал среди скал.

Половинкой золотой монеты выкатился на небосводе месяц. Звезды, такие тусклые и мелкие над долиной, повисли лучистыми гроздьями над вершинами гор.

— Это все твоя вина, — буркнул Караджа Али Дурмушу. — Хоть из-под земли, а достань мне его.

Дурмуш-ага задумчиво почесал бороду.

— Ага, я валюсь от усталости. Руки-ноги в кровь ободрал. Как я его найду? Кто знает, в которой пещере он притаился?

Караджа Али вспылил:

— Воистину правы те, что говорят: не бери поводырем ворона — к смердятине приведет.

— Послушайте меня! Неспроста все это, — вмешался в разговор Мустан-чавуш. — Всего один шаг отделял его от смерти, а он этого шага не сделал. Мое слово таково: нет и не может нам быть удачи в этом деле. Много чего повидал я на своем веку, но такого еще встречать не доводилось. Давайте лучше уйдем отсюда подобру-поздорову.

Караджа Али рассердился еще пуще. Стал браниться на чем свет стоит. Уж как только не обзывал своих сподручников. Наконец распорядился:

— Подите наберите сушняку и разведите костер.

Все ушли, Караджа Али остался один. И тут его охватил страх. Он боялся скал и деревьев, ему мерещились какие-то подозрительные тени — то ли людей, то ли зверей. Но пуще всего он страшился Халиля. А вдруг этот парень заметил их и нарочно заманил в горы, чтобы расправиться поодиночке? Наконец вернулись его люди, развели огонь. В свете жарко пылающего костра Али-бей долго сидел в раздумье. Спустя некоторое время он попросил Мустана-чавуша приблизиться.

— Садись рядом, — велел он. — Хочу кое-что спросить у тебя.

— Спрашивай, ага, — почтительно отозвался Мустан.

— Скажи мне по правде: не может ли получиться так, что, вместо того чтобы укокошить этого парня, мы сами окажемся в западне? Не заманивает ли он нас нарочно в самую глухомань, чтобы свести с нами счеты? Как думаешь, чавуш?

— Я уже говорил, что думаю. Парень, видать, хитрец. В самый последний миг ускользнул от нас. Мы знаем эти горы не хуже его, однако всего пару раз удалось нам приметить его издалека. Но только мы приближаемся — он тут же исчезает. Похоже, он и впрямь решил извести нас всех. Давай, пока не поздно, вернемся домой. Тебе ведь и не обязательно убивать его.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Караджа.

— Говорят, земля имеет уши, ага. А у нас есть и уши, и глаза. К тому же голова на плечах имеется. Если будет на то соизволение Аллаха, ты добьешься своего и без пролития крови. Почему бы тебе не взять девушку в жены? Играть в догонялки с каким-то мальчишкой — право, не мужское это занятие.

— Гёкдере много лет враждует с нами.

— Ну и что из того? Мы сильнее их, и ради прекращения распри гёкдерейцы отдадут тебе девушку.

— Вот и я так разумею, — молвил Караджа. — Плохо только, что она уже просватана. Потому-то я и хотел убрать этого парня со своего пути, а уж потом просить руки девушки. Никуда б они тогда не делись.

— А почему бы тебе не попытаться? Не может быть, чтобы в их деревне не нашлось здравых голов. А вдруг ее братья окажутся вполне разумными людьми и предпочтут видеть свою сестру замужем не за сыном бедной вдовы, а за тобой — первым богачом в этих местах? Вот если не получится ничего, тогда другое дело.

Караджа Али вскочил на ноги:

— Что ж, значит, возвращаемся. К завтрашнему вечеру надо быть дома.

Ни слова не говоря, люди встали и тронулись в обратный путь, не задерживаясь ни на миг, даже ели на ходу, и к вечеру оказались в своей деревне.