Легенда о Блэке. Кубок Огня

Некоторое время они просто молчали, а потом Рон поинтересовался

– Ты не хочешь ей сказать?

– Хочу, – огрызнулся Блэк.

– Но делать этого не будешь? – уточнил Уизли.

Гарри промолчал и друг вздохнул.

Неделя превратилась в затяжной кошмар.

Что себе за ночь надумала Гермиона, он не знал, но поведение подруги резко изменилось – на смену подавленности пришло прямо-таки олимпийское спокойствие. Теперь с нее можно было ваять статую презрения к слизеринцам.

Так что получилось так, что Гарри вроде как рядом стал и не нужен. Чем он тут же воспользовался и малодушно сбежал. Сам парень таким спокойствием похвастаться не мог. Его бросало то в жар, то в холод и постоянно хотелось кому-нибудь врезать. Но врезать было некому – разве что Малфою, но ему было нельзя, потому что это бы расстроило Гермиону.

Проверенный способ – закопаться в книги, помог, но не сильно. Страницы стали летать с просто чудовищной скоростью, но запоминалось мало что. От безнадеги он даже пошел и написал письмо Чарли, о котором, к стыду своему, совершенно забыл.

Во вторник это еще прокатило. В среду пришлось прятаться уже более усердно – подруга его явно искала. Ну конечно, она же не дура. Это Блэк ведет себя как умственно отсталый. Но пока ему удавалось быстро скрыться после урока.

Где Ремус, когда он так нужен?

К кому ему идти с этим? К Рону? И что скажет Рон? «Иди и скажи». И будет прав.

К кому еще? К Дамблдору? Даже не смешно. Директор, конечно, нашел бы нужные слова, но Гарри и вообразить себе не мог, что приходит к нему с такой проблемой.

Паркс? Да она его в грязь втопчет. Поможет, вероятно, даже не хуже Дамблдора, но втопчет.

Больше никого не было, всем остальным пришлось бы сначала объяснять, в чем проблема.

Засыпая в среду вечером, он думал о том, что в худшем положении не был еще никогда. И маловероятно, что когда-нибудь окажется.

Четверг показал, что он жестоко ошибался.

На трансфигурации профессор МакГонагалл сделала объявление.

– Традиционной частью Турнира Трех Волшебников является Рождественский Бал. Прошу учесть это при составлении списков уезжающих на каникулы. Бал для старшекурсников, начиная с четвертого курса, однако, допускается приглашать партнеров и с младших курсов.

Лаванда и Парвати дружно захихикали, а Блэк сидел ни жив, ни мертв. Во-первых, он совершенно забыл про каникулы, но это, в общем-то, было неудивительно, обычно он на них замок и не покидал. А во-вторых… Бал? Партнеры? Ему нужно будет пригласить… кого-то? Он чуть было не посмотрел на Гермиону, от которой и в этот раз отсел подальше, но шея словно стало деревянной.

– Форма одежды – свободная, – продолжила МакГонагалл и слегка нахмурилась, явно этого не одобряя. – Однако я надеюсь, что вы проявите себя достойно и не забудете о нормах приличия. Бал начнется в восемь вечера в Большом Зале. Мистер Блэк – профессор бросила строгий взгляд на него – Чемпионы открывают Бал, вам нужно будет прийти на полчаса раньше.

Он заставил себя кивнуть и прозвенел звонок.

Все потянулись к выходу. Блэк остался сидеть и пялиться в пространство. Как выяснилось через минуту – это было плохое решение.

– Гарри.

Он моргнул и тут же в панике огляделся. Никого. Только он сам и сидящая напротив Гермиона.

Мордред, как она ужасно выглядит – подумал он. – Круги под глазами, волосы в беспорядке еще большем, чем обычно. С понедельника он ее усердно избегал и сейчас впервые за три дня увидел достаточно близко. Такую картину он привык видеть в зеркале, но никак не глядя на нее. Кажется, спокойствие было всего лишь напускным.

А ты чего ожидал, Блэк? Можно подумать, когда-то было иначе! Держать лицо она умеет, но это и всё.

Ему будто снова залепили оплеуху. Он бы сам залепил, но не сейчас.

Все это время он думал о себе. Не может, не хочет, боится, не сейчас. Окей, Блэк, с тобой все понятно. А как же она? Если он прав – что, Гермионе сильно веселее? Да даже если не прав. Смеются-то над ней. В ее шрамы тыкают пальцами. Ах, ты переживаешь? Какой молодец! А как насчет сделать что-нибудь?

Говоришь, влюблен в свою подругу? Когда влюблены – так себя не ведут. А с друзьями – тем более.

– Гарри, что происходит? – она, закусив губу, разглядывала его лицо. – Если ты избегаешь меня из-за статьи, то я не думаю, что так будет лучше. Они всё равно не успокоятся.

Он рвано вздохнул. К черту. Блэки не трусят. Поттеры тем более. И не надо ему ни с кем говорить. Ни с Ремусом, ни с Дамблдором, ни даже с Роном. Либо он сделает это прямо сейчас и сам – либо он не стоит ее вообще ни в каком качестве.

– Нам надо поговорить.

– Про что, Гарри?

– Про всё.

Он встал, ухватил ее за руку и потащил из кабинета, словно за ними кто-то гнался. В первые мгновения Гермиона настолько удивилась, что даже забуксовала, но потом подхватила темп. Блэк вылетел в коридор, завернул за угол, потом еще раз, и они оказались в небольшом закутке возле лестницы. Не самое романтичное место. О чем он думает? Неважно.

Он повернулся к Гермионе, смотрящей на него теперь уже с настоящим испугом, и посмотрел ей прямо глаза. В левый глаз. И провалился. Как тогда, в библиотеке, только на этот раз полностью. Уши заложило, горло высохло. Кажется, раньше он этого вообще не видел. Глаз был карим. Как… кора, если ее высушить на солнце. А вокруг зрачка – неровный квадрат другого цвета. Золотистый?

Давай, Гарри. Сейчас. «Гермиона, я…».

Ну как это сделать?! Он это даже мысленно произнести не может. Он набрал в грудь побольше воздуха.

– Герм... – воздух резко закончился.

– Что? Гарри, ты меня пугаешь! – Она, кажется, и правда была в ужасе.

Он не мог. Ему срочно был нужен «второй» Блэк. И тот послушно появился. Отодвинул первого в сторону, оставив его истерить где-то в глубине. А потом протянул руку и убрал ее челку за правое ухо. Второй глаз был таким же. Только без квадрата.

И он словно со стороны услышал собственный голос.

– Я люблю тебя.

Гарри показалось, что в это мгновение мир разлетелся на куски. На эти три слова ушла вся решимость, которая у него была. «Второй» пропал. И «первый» тоже. Появился какой-то другой, третий Гарри Блэк, и он ждал ответа. Время остановилось, а Хогвартс вокруг с грохотом рушился, падая в разные стороны огромными кусками. Кроме этого грохота не осталось вообще ничего. Сам он еще стоял только потому, что его держал золотой квадрат. Да или нет?

Собрать замок обратно мог только один человек.

И этот человек молчал.

Сначала она, кажется, даже не поняла, что он сказал. Потом – до нее постепенно начало доходить. Глаза стали расширяться, становясь все больше и больше. Когда они остановятся? Разве глаза бывают такими большими? Да или нет?!

Если она что-нибудь спросит, он просто умрет. Прямо здесь. И никаких Турниров не понадобится.

Рот открылся.

Нет, только не говори ничего! Вообще ничего! Ты же умеешь без этого! Дьявол, просто да или нет!