Легенда о черном алмазе

Михей Степанович сильно устал, но крепился: видимо, ему хотелось рассказать эту историю до конца.

–  Вот, братцы-следопыты, истинные факты давних времен. Верно, что за каждым большим бриллиантом тянется кровавый след. Иногда этот след преступлений тянется через столетия. После того, как были найдены «Санси», «Шах» или «Звезда Юга», сменились целые поколения людей, а эти камни сохранились. Сколько им лет от рождения? Быть может, миллионы лет? И, значит, человеческая жизнь для них - лишь мгновение? Но камень слеп, нем и глух, и нет у него чувств - ни доброты, ни злости, ни гордости, ни самодовольства. Вправь его в царскую корону - будет блестеть, брось в мусорный ящик - блеск не изменится.

Василий Иванович легко поднялся с земли, и отсветы костра за его могучей фигурой сникли.

–  Спасибо, Степаныч,- сказал он, отряхивая с кителя былинки.- Непростые, оказывается, камушки - алмазы. Но, как я понимаю, все это только присказка, а сказка впереди?

–  Пожалуй,- согласился Верзин,- Впереди у нас - легенда. Их много в народе - разных, подчас просто удивительных. На Кавказе, в Крыму, в Закавказье что ни гора, ни расселина, ни скала - легенда. Здесь у нас, в Донбассе, в среде старых шахтеров долго легенда о Шубине жила: будто встречали шахтеры в покинутых штреках и лавах старичка-волшебника с длинной белой бородой. Для одних такая встреча означала удачу, другим предвещала беду. Странно, что люди верили в того подземного жителя. Так вот, уважаемый Василий Иванович, существует и легенда о «Черном алмазе», будто найденном кем-то когда-то в пересохшем русле ручья под курганом Двугорбым. Слышали такое?

Лейтенант ступил каблуком на крупную искру.

–  Слышал, и не раз. Детская выдумка!

–  К вашему сведению,- заметил Верзнн,- из-за той «детской выдумки» и погиб Иннокентий Васильев…

–  То есть… из-за «Черного алмаза»?

–  Да,- сказал Верзин, но пояснить не успел; Анка вскочила с травы, подняла руку;

–  Тише. Слушайте…

Верзин не понял:

–  Что случилось?

–  Кто-то едет на пароконной бричке. Можно по стуку копыт различить: лошадей пара. Колеса плохо смазаны, поскрипывают. А едет по бездорожью, прямо сюда, к нам.

–  Ай да девонька!
– весело удивился Бочка.- У тебя что, тайный радиоприемник имеется? Где же антенна?

Над кромкой овражка обрисовались лошадиные головы, и мужской простуженный голос спросил:

–  Кто тут Михей Степанович? Дед Митрофан просил передать, что мальчонка по кличке Старшой у него ночует.

–  Спасибо, мил человек!
– отозвался Бочка.- Может, у нас перекусите?

Возница помолчал и сказал потише:

–  Мальчонка не совсем здоров и вроде в испуге. Все про какого-то подземного человека бормочет… Чудно! Дед его полынью парил, липовым цветом отпаивал. А за приглашение спасибо, но дорога неблизкая, мне к утру в Троицком быть.

Пароконка укатила бездорожьем, костер попригас, и синий занавес ночи стал плотнее. Лейтенант прошелся по косогору, постоял у входа в землянку и сказал решительно:

–  Мне нужно видеть Емельяна. И срочно. Я иду.- Он склонился над Михеем Степановичем, осторожно пожал его руку: - Спасибо за бриллианты. Мы к ним еще вернемся по свободе. И к легенде вернемся, и к геологу Иннокентию Васильеву.

27 Свидание с начальником. Надежный помощник. Еще смерок следа. Трое опять вместе. Под корень. На поле битвы.

Чего пуще всех страхов опасался Емелька, так это недоверия Василия Ивановича. Встреча с неизвестным под землей уже и самому Емельяну казалась невероятной. Порой у него закрадывалось сомнение: а не причудилось ли такое с перепугу в том черном и мрачном штреке? На память невольно приходили загадочные и страшные случаи из шахтерской жизни. Таких невеселых историй Емелька наслушался в рабочих поселках Донбасса немало.

С рассветом, когда Емелька открыл глаза и увидел себя на лавке в горнице деда Митрофана, он разом вспомнил и странную встречу в штреке, и бегство, и логово полуволков, и неизвестного, бросающего в него камни…

–  Но кто же тот человек?
– спросил Емелька вслух.- Не Шубин ли? Может, побрился, переоделся и внешность переменил?

Большая теплая рука осторожно легла ему на лоб, и Емелька вздрогнул:

–  Кто это?..

–  Не узнаешь, товарищ Емельян?

Старшой вскинулся на локтях, сел:

–  Товарищ Бочка? Как же это случилось, что вы здесь? А, понимаю, зашли проведать дедушку Макарыча…

–  Нет,- сказал Василий Иванович, поправляя на Старшом рубашку.- Я зашел проведать тебя.

Емелька весь встрепенулся на раскладушке:

–  Меня?!.

–  Точно.

Почему-то Старшой стал заикаться.

–  Да раз… раз… разве я заслужил?!

–  Вполне,- твердо сказал лейтенант.- Мы оба, приятель, следопыты. Вместе идем по следу, но… чей это след? В общем, расскажи мне, что с тобой приключилось, почему от тебя сбежал Гнедой…

Емелька и сам не заметил, как ухватил огромную, сильную руку Василия Ивановича:

–  Только, чур, верить мне на все сто! А чтобы вам легче верилось, гляньте на мою ногу, на правую, под коленом. Это он, подземельник, камень в меня метнул!

Емельке тут же пришлось снять холщовые штаны и остаться только в трусах. Василий Иванович внимательно осмотрел под коленкой подростка распухший синяк.

–  Поздравляю, товарищ Пугач,- сказал он, заметно волнуясь, и легонько приобнял Емельку.- Ты счастливо отделался, паренек. Тот камень, попади он в спину, позвонок раздробил бы, в голову - и совсем хана. С кем же ты повстречался? Может, с каким-то ненормальным, буйным больным? Давай-ка, дружок, не спеша рассказывай и ни одной подробности не упускай.

И пока Емеля обстоятельно, неторопливо вел свой рассказ, припоминая все, что, как ему казалось, могло иметь для Василия Ивановича значение, тот беспокойно ерзал на табуретке, стучал себя кулаком по колену и даже дважды вскакивал на ноги, будто спеша куда-то. Когда, вспоминая вслух пережитое, Емелька добрался до брода, до теплого песка за отмелью, до зеленой травки под дубом-подранком, где его нашел дедушка Митрофан, лейтенант сказал:

–  Ясно. Вопросов нет.

Емелька встревожился:

–  Вы мне… верите?

Лейтенант задумчиво смотрел в окошко, и брови его были сдвинуты вплотную.

–  Мы, паренек, идем но следу. Он очень запутанный, но мы его разгадаем. Должны разгадать. Тем более, что у меня теперь появился надежный помощник.

–  Кто он?
– подаваясь вперед, шепотом спросил Емелька.

Василий Иванович легонько провел рукой по его вихрастой голове:

–  Ты.

Они вышли на крыльцо, присели на ступеньку. На отмели Митрофан подкрашивал борт своего несуразного «Нырка». Высокий и тощий, да еще без рубахи, дед сплошь состоял из ребер, ключиц и позвонков.