Легенда о капитане Бероевой

– Нет, - робко отвечал Кочнев, выдавая нервное возбуждение легкой дрожью своего не толстого тела.

– Тогда говори, кого вы задели, а может обидели, что так на вас разозлился?
– Бероева не хотела больше играть словами и спрашивала только то, на что хотела узнать ответы.

– Но я ничего не знаю, - не смотря на видимый страх, твердо заверял испытуемый, - ничего такого никто из нас не совершал, а если же кто чего и наделал, то мне об этом ничего не известно.

– Эх, - махнула Оксана рукой, в сердцах понимая, что они молчат потому, что боятся кого-то больше, чем смерти, в душе надеясь, что она все же их обойдет, а вот гнев того неизвестного вряд ли «отойдет» не замеченным.
– «Ты сам себе враг», как бы не сказал кот «Базилио». Если надумаешь открыться – вот тебе моя карточка, я всегда на связи – буду ждать твоего сообщения. А сейчас, ежели не хочешь ничего больше добавить, можешь идти и позови того, кто там следующий.

Парень словно только и ждал, когда его наконец-то отпустят. Резво вскочив со своего стула, он покинул пределы участкового кабинета. Следом за ним вошел молодой человек двадцатипятилетнего возраста, явно страдающий избыточным весом. Узнав с кем имеет дело, он не замедлил преставиться сам:

– Морозов Арсений Альбертович.

Предложив ему сесть, Бероева принялась изучать его внешность. Как уже сказано, отягощенный ожирением он имел рост под сто семьдесят пять сантиметров. Своим видом казался намного уверенней предыдущего, смотрел нагло в глаза, сохраняя на лице выражение тупости и неприступности. Физиономия круглая, но чуть вытянутая, выделялась выдающимися щеками, на которых играл легкий румянец; несколько зауженные заплывшие жиром глаза были зелено-карего цвета и кроме тупого «тугодумства» выражали безжалостность и ожесточенность; небольшой нос по всей длине был практически невидим, лишь к концу, расплывался «картошкой»; пухлые ярко-красные губы постоянно причмокивали. В отличии от первого, одет он был в белую футболку и короткие клетчатые удлиненные шорты.

Всем своим видом этот молодой парень старался показать, что он здесь только потому, что так надо. Надеяться, что тот разоткровенничается, было глупо. Все же, Оксана взяла на себя труд и задала ему несколько стандартных вопросов, на все из которых, не спуская с лица самоуверенную улыбку, он отвечал категорическим отрицанием. Оперативница была абсолютно не глупой девушкой и умела ценить свое время. Убедившись, что разговорить Морозова не получится, она пожелала ему «счастливо» сдохнуть и попросила позвать третьего.

Этот проверяемый был намного скромнее второго и внушал впечатление умного и рассудительного человека. Держался он уверенно и непринужденно. Только зайдя в участковое помещение, сразу же протянул визитную карточку, изготовленную на имя представителя юридической фирмы «Гарант» Баскакова Виктора Егорьевича. Он выгодно отличался от первых двух посетителей, начинал говорить только после того, как предварительно обдумывал все свои мысли, создавая эффект практичного гражданина. Если остановиться на его внешности, то получится представление типичного представителя российского бизнеса. Стройная фигура, не имеющая никаких изъянов; красивое продолговатое лицо молодого парня, едва достигшего двадцатипятилетнего возраста; прижатые к голове уши; аккуратная прическа светло-русых волос; голубые проницательные глаза, скрывающиеся за прямоугольной формы очками в прочной белой оправе. Одежда его состояла из строгого темно-серого костюма, носимого под белую рубашку с красным галстуком.

Пообщавшись с ним не более пятнадцати минут, оперативница поняла, что и этот человек вряд ли ей что-то расскажет. Своими ответами он только больше ее запутывал, как и любой мало-мальски грамотный юридически-подкованный собеседник, каждый раз умело уводя разговор в сторону от интересующей темы. «Битва» их разумов продолжалась общей продолжительностью в полчаса, после чего оперативница, не выдержав, пожелала ему приобрести удобную неглубокую яму, имеющую размеры один на два метра, и не стала более задерживать свое внимание к его «скромной персоне».

Когда в кабинете появился последний, Оксана намучившись с первыми тремя уже изрядно устала и являлась морально опустошенной. Она собиралась только переписать его данные и отпустить восвояси. Однако, узнав его имя, сразу насторожилась.

– Симанцов Геннадий Алексеевич, - назвался он, бесцеремонно усаживаясь напротив девушки, уперев руки в боки и закинув ногу на ногу так, что правая лодыжка оказалась сверху левой коленки.

– Не сын ли ты начальника отделения?
– поинтересовалась Бероева, ощутив в позе своего собеседника то, что он хотел показать – она является здесь испытуемой, а не он.

– Он самый, - активно пережевывая жвачку, признался уверенный в себе парень.

Глава IX. У следователя

Познакомившись с четвертым другом Волкова, московская сыщица принялась изучать его очень детально. Будучи двадцатидвухлетнего возраста он ничем внешне не выделялся. Невысокий рост – до ста пятидесяти сантиметров; худощавое телосложение, определено не обладающее физической силой; вытянутое узкое лицо, усыпанное веснушками, не имело даже малейшего намека на какую-нибудь привлекательность; маленькие «змеиные» словно «сверлящие» глазки с карим окрасом радужки, ничего кроме презрения и избыточной жестокости не выражали; торчащие из-под застиранной черной бейсболки темно-рыжие волосы были острижены под два сантиметра; острый прямой нос; тонкие узкие губы, обозначающие безжалостность; выдающиеся скулы, выдающие признак хитрости. Он был одет в черные пыльные джинсы, серую рубаху с короткими рукавами. На шее красовалась огромная цепь золотистого цвета. Ноги обуты в кроссовки темно-синего цвета.

– Ты чего, «шалава», сюда приперлась?
– попытался он, с ходу, «расставить все по местам», - Ты что думаешь, ты тут такая приехала и сразу все победила – порядок здесь навела? «Хер» тебе, «милая», не с теми связалась. Вали на «хер» в свою «гребаную» Москву и сюда больше не рыпайся. Тебе все понятно?

Бероева, ошалевшая от такого непринужденного обращения и не привыкшая к такому искреннему волеизъявлению, на какое-то время даже опешила и потеряла дар речи. Симанцов-младший, меж тем, вдохновленный произведенным фурором, продолжил активную декларацию:

– Я в курсе твоих немалых способностей и также наслышан о вчерашних твоих подвигах, но ты можешь сильно не беспокоиться – всё это тебе никак не поможет. Будешь выпендриваться – похоронят с почестью, но здешний устой ты не изменишь. Так и знай, мерзкая «шлюха». Я могу понять, что тебя прислали работать – вот и работай – сиди и не дергайся. Целее останешься.

– Ты, что, «сосунок», себе позволяешь?
– потихоньку приходя в себя, попыталась Оксана осадить пыл своего оппонента, - Мне может папочку позвать, чтобы тот тебя успокоил, и ты начал вести себя подобающем образом?

– А ты, вообще, моего батю не «трожь», гнусная «стерва», - ничуть не смутившись и для большей эффективности выпучивая глаза, «отрезал» нахальный «сынок», - только попробуй сделать ему плохо, и тебя по округе кусками будут искать. Я все сказал, а ты – пошла на «хер».

Сплюнув смачно под стол, за которым сидела москвичка, он встал и, сказав на прощанье: «Гуд-бай», вразвалочку вышел из кабинета. «Понемногу становится ясно: почему здесь никто не хочет общаться», - мысленно подумала Ксюша, оценивая поведение своего последнего собеседника. «Вот чертов хлыщ, явно в своей жестокости не уступит пресловутому Волкову. Наверное, он занял теперь лидирующие позиции, что вполне могло подтолкнуть его ранее на убийство своих же товарищей. Папа же, скорее всего, про все это знает и успешно покрывает своего дорогого ублюдка-сыночка. Действительно, «Гриша» был прав: надо держать здесь ухо востро», - поселилась в ясной голове оперативницы настойчивая идея.

Проанализировав все последние происшествия, Оксана стала склоняться к мысли, что те убийства, что заполонили этот небольшой городишко, являются результатом передела власти у местной криминальной шпаны, а главное, что это происходит под чутким оком начальника здешней полиции, который очень не хочет, чтобы кто-то «копнул здесь поглубже». «Открыто воспрепятствовать он мне не будет – вроде бы не дурак, но за спиной интриги сплести вполне даже сможет. Надо бросать эту свою привычку – ходить без оружия», - твердо решила Бероева, уверившись в своих выводах.