Легенда о маленькой Терезе
Шрифт:
– Не торопись.
Получилось нежно и очень ласково. Парень тяжело задышал и потянулся к лицу девушки, чуть ослабив хватку своих рук. Моля, чтоб не коснулся, не успел, Тереза осторожно перехватила его ладони, переплетая свои пальцы с его; парень поддавался, принимал любой ее жест, предоставляя самой вести в этом странном танце – вот и отлично! Так и не дав себя поцеловать, Тереза легонько толкнула, не разжимая ладоней…
«Давай же, мальчик, давай, мой хороший!» - приговаривала она про себя, шаг за шагом осторожно подталкивая его к кровати.
Шаг, еще шаг. Он уже предвкушал, как сейчас одним движением завалит девчонку на кровать, накроет своим телом, одним разом развеяв тоску их обоих. Нет, ну правда, она месяц здесь
– Сегодня мы играем по моим правилам, - промурлыкала она, толкая его самого.
И он опять поддался, безоговорочно подчиняясь Терезе. Она уселась на него сверху, но вот что дальше делать, не представляла. Он тянулся к ней, как тянется ребенок к груди матери… Уперся одной рукой в подушку, другой – уже убирал закрывающие обзор ее волосы; не успела Тереза и глазом моргнуть, а мальчишка уже присосался к ее груди, ловя горячим языком затвердевшую бусинку, примостил свою лапищу загребущую на мягкой теплой ягодице. Хотелось оттолкнуть его, увернуться: нет, мальчик, не за этим ты тут! И касаться меня ты не смеешь! Тереза дернулась, но парень уже сам отпустил ее и вдруг внимательно, с укором заглянул в ее глаза:
– Дура ты… Столько времени потеряли! Ты ж мне с первого дня понравилась…
И он вдруг резко подтянулся, привстал, обхватил ее и увлек за собой, опускаясь на подушку.
Неужели план сорвется? Тереза судорожно пыталась вырваться из его рук, но он ее сопротивления, кажется, и вовсе не заметил; все норовил подмять под себя, что и сделал одним легким резким движением. Ну да, что ему, парню молодому и сильному, стоит?
Как пушинку сбросил ее с себя и навалился сверху, придавив немалой массой. Кажется, она лишь раззадорила его своими играми – сорвался, будто девку год в руках не держал! Не дал ей отвернуться – не требуя ответа, целовал грубо, жадно, едва ли не до крови кусая ее губы; руки его уже вовсю изучали столько времени запретное тело Терезы – нагулявшись на груди, потянулись к низу живота. Тереза пискнула, попыталась увернуться – да разве увернешься? Хотела ноги сжать – да пять пудов стальных мышц уже удобненько устроились меж них… Хорошо еще, в штанах он – да только и через грубую ткань она ощущает явственно, что недолго ей осталось; если в ближайшую минуту не переломить ситуацию, возьмет он ее против воли да по ее собственной безбашенной глупости! Тереза задыхалась; чужим, нежеланным рукам противилось ее тело, тошнота подступила к горлу… Безумно страшно за ребенка. Если потеряет его – вовек себе не простит.
– Подожди, подожди! – взмолилась Тереза, хватая ртом воздух.
К счастью, он ее услышал. Опираясь на руки, даже чуть отстранился, нависая всей своей недовольной, перевозбужденной тушей над хрупким ее распластанным тельцем.
– Ты чего? – перепугался парень – она действительно задыхалась, слезы градом лились по щекам.
Да вроде ж не сделал ничего такого! Сама ж напросилась – уж не станет ли обвинять?
– Слезь с меня, пожалуйста, - прошептала сквозь слезы Тереза, с облегчением выдохнув: не тронет против воли.
Парень повиновался, а Тереза тут же сжалась в комочек, пытаясь успокоиться. Ну что, «гениальный» план провален?
– Тебе плохо? – не унимался мальчишка, заботливым жестом убирая влажные от слез волосы с ее лица. – Воды принести?
– Не надо. Сейчас пройдет.
– Прости, если сделал что не так.
Он виновато пожал плечами, а ей даже не по себе стало: хороший паренек, добрый. Даже жалко его – от Эмелин бы ему досталось за ее побег. Вот только выбора не остается.
–
Я буду сверху, ладно? – тихо попросила Тереза, чуть усмехнувшись его удивленному взгляду – не ожидал мальчишка, что она захочет повторить. «Прости, мой мальчик, но я не для тебя», - едва ли не сочувствием посмотрела она в загоревшиеся глаза мальчишки и кивнула на подушку.Он покорно улегся, она уселась сверху. Она напряжена, вся выдохлась и не знает, что ей теперь делать – сердце колотится, руки не слушаются…
«Я должна это сделать ради нашего ребенка», - подбодрила Тереза саму себя и склонилась к лицу парнишки, даря ему один-единственный, но долгий, вкусный поцелуй – тот, что предназначен только для Ренарда.
Паренек расслабился, Тереза почти беспрепятственно завладела его ладонями. Вытянулась по-кошачьи, не разрывая поцелуя, развела его руки в стороны… Вот так! Руки уже на подушках, под подушками – спасение. «Только не дергайся!» - молила она, поглаживая его ладони, скользя по запястьям… Она баюкала его, набрасывая спасительные петли на сильные его руки… Только бы получилось! Только б не увернулся! Хвосты веревок переброшены через железные прутья кровати…
Раз… Тереза выгнулась, баюкая поцелуем.
Два… Пальцы сжали веревки до белых костяшек.
Три! Резкий синхронный рывок – и парень дернулся от затянутых на запястьях петель…
Тереза отстранилась, спеша затянуть узлы, пока бедняга еще не в силах осознать, что давно пора вырываться. Раз, два, раз, два… Сердце едва не выпрыгивает, ноги подкашиваются, руки дрожат… Но узлы завязаны – теперь он в ее власти. До желанной свободы всего несколько шагов.
Не верилось, что получилось. Тереза слезла с паренька и в бессилии опустилась рядом – ей нужно несколько секунд, чтоб утихомирить рвущуюся из груди истерику, взять себя в руки и встретить свободу, спасение. Она не слышала голоса своего тюремщика, который от осторожных вопросов уже перешел на крик и требования немедленно его развязать. Она не замечала его попыток вырваться – она вообще ничего не замечала… Тереза встала, чуть отошла и, развернувшись в пол-оборота, тихо заявила:
– Мне нужны ключи от этого дома и деньги, которые вам дали на мое содержание.
– Ты что удумала? Сбежать, что ль, хочешь?! Да ты спятила!
– Ключи и деньги, - повторила она, направляясь к шкафу.
– Ключи? Деньги? Да не получишь ты ничего, стерва! Решила до любовника своего добраться? Ну-ну, посмотрим, что из этого выйдет!
Не обращая внимания ни на угрозы, ни на посыпавшиеся в изобилии оскорбления молодчика, Тереза молча оделась и вернулась к кровати. Парень не утихал:
– Отвяжи меня, дура! Куда ты бежать собралась? Эмелин тебя и близко к нему не подпустит!
– Ключи. Деньги, - спокойно проговорила Тереза еще раз, вовсе не желая омрачать этот счастливый миг никакими сложностями.
– Я не самоубийца. Ничего не получишь!
Тереза только вздохнула – ну все равно ж выпытает! А вот сил спорить и уговаривать совсем не осталось.
Она развернулась и вышла из комнаты. Ни денег, ни ключей найти не удалось, а вот ножичек к несчастью паренька попался на глаза. Тереза вернулась в спальню и повторила свой вопрос. Ответ не удовлетворил. Тогда, недолго думая, она подошла к мальчишке и стянула с него штаны – сейчас как миленький заговорит!
– Ты что делаешь, дура? – заверещал парнишка, с недоумением и опаской глядя на нож.
– Хочу сделать тебя посговорчивей.
Она распустила оставшиеся шторы и раздобытыми веревками неторопливо привязала ноги несчастного к столбикам кровати. Лежит звездочка, пошевелиться не может!
Когда холодный металл коснулся напряженной, предательски стоящей колом плоти, упорство парня отступило.
– Девка, ты чего?! Угомонись, а?
– Если гордости своей похотливой лишиться не хочешь – говори. Я ведь все равно уйду, а в каком виде ты останешься – решать тебе. Ну так что?