Легенда о проклятом воине

— Drack–Hassi, это я, остановись!

Я слушала голос с родным, низким тембром. Но не верила.

— Ты не можешь им быть! Он умер!..

— Я живой. Посмотри на меня, Кати! — он развернул меня к себе, удерживая в руках.

А я слепо смотрела в темноту, лишь слушая низкий голос, который не должна была слышать. Ведь мне сказали во сне, что его нет, и связи я не чувствовала. Нежное касание на щеке, и поражённый вздох от понимания того, что я не вижу его.

— Кати… Родная моя, любимая девочка… Что с тобой стало?

— Ты не Жан. Я не обязана объяснять.

Горестный вздох.

— Лань моя, дай сюда свои ладошки. Не спорь, пожалуйста. И не вырывайся, хорошо?

Я поколебалась. Голос, фразы, интонации были его, запахов я не чувствовала — нос заложен. Но этого было мало. И решила, что хуже не будет. Сначала я почувствовала его шею. Затем сама переключилась на скользнувшие по тыльным сторонам ладоней волосы. От сердца отлегло — это ощущение волны между пальцев я бы ни с чем не спутала. Лицо — широкие брови вразлёт, очерченные скулы, мягкие губы. И поцелуй в центр ладони.

— Ты живой… — поражённо слетело с губ.

— Живее всех живых. Я тебя еле нашёл! Идти сможешь? Или тебя понести?

Что–то солёное и липкое было на губах. Болело абсолютно всё, отдаваясь болезненной пульсацией в животе. Мир шумел. Тошнило.

— Я попробую сама.

Моих губ коснулась холодная ткань. Сквозь ткань нарастающим холодом обожгло распухшую губу. Мы сделали вместе несколько шагов, голова закружилась, но я как во сне переставляла ноги. Каждый шаг — боль. Жан заставил держать платок с комочком снега на губе самой, вложив его мне в руку. А сам всё же подхватил на руки меня, вскрикнувшую от боли.

Гул голосов. Тепло, запахи жареного мяса. Кажется, меня сейчас стошнит…

Глава 4. Проклятый воин

…Покалывание ледяных иголочек по всему телу. Боль нехотя сворачивает, ослабляет свои щупальца. И только сейчас, когда её почти не стало, я поняла, что хочу есть. Во всех смыслах этого слова.

— Хасси, открой глаза, — какой знакомый бархатистый тон…

Голова плывёт и кружится, тело ватное.

— Сколько прошло времени? — язык не слушается, голос неожиданно сиплый.

— С момента нападения? Два дня, — ответил тот же голос.

Яркий свет режет глаза, и я зажмурилась вновь. Вторая попытка увенчалась успехом — зрение сфокусировалось, привыкая к свету. Светлые волосы, собранные в хвост. И холодные льдинки глаз с виноватым беспокойством взирают на меня.

Секунда, вторая. На глаза наворачиваются слёзы. Я пискнула и с радостью повисла на шее у владыки Актариона.

— Хасси, задушишь… — он с облегчением рассмеялся, обнимая в ответ. — Или меня Стааль задушит из ревности!

— Я подумаю, — прозвучал басовитый голос сзади.

Скосила взгляд в сторону. На двуспальной кровати, опёршись на один локоть, полулежал мой проклятый воин, и пристально наблюдал за нами. Но я не чувствовала, что делаю что–то, что могло бы его задеть.

— Я думала, больше не увижу вас обоих!.. Что вы погибли!

— Плохого ты о нас мнения, Drack–Hassi. Потомков королевских кровей не так просто уничтожить, — Лео улыбался, выпуская меня из рук и усаживая на кровать.

— Всё время забываю, с кем имею дело, — я счастливо и облегчённо рассмеялась.

Леонелль уселся на стул, неподалёку от кровати.

— Кстати, о королевской крови. Надо что–то решать, Жан. Твой отец ждёт тебя на коронацию уже через два дня.

— Пока не разберёмся с этими нападениями, никакой коронации не будет!

— А что случилось в Общине? — вопросила я, стараясь унять головокружение.

Они замолчали.

— Я… Я всё сожгла?.. — обречённо, с замиранием сердца, задала вопрос.

— Только дом Беорна. Остальное подожгли наёмники. Старейшину спасти не удалось — ты и сама видела. А Яирне вытащил Жан. Мы успели спасти положение исключительно благодаря помощи самих общинников и стражей. Был бой. Несколько человек погибли. Часть домов и дворов Общины выгорела дотла. Хотел бы я знать, что за сила ими движет.

— Ты видел нежить, что напала на меня тогда? — спросила, обращаясь к Лео.

— Мельком. Я был уверен, что ты справишься. И справилась. Нужно было срочно принимать меры по отражению общей атаки, — Лео смотрел куда–то в себя, вспоминая, думая.

— Кати, что произошло? Я так ничего и не понял — ты сражалась с нежитью? — Жан врезался в разговор.

— Сьорриш говорил, что ты ничего не увидел. Да, это была нежить. Темноволосая женщина в чёрном старом платье. Она кричала, что всё равно меня достанет. «Он мой, только мой», — так она сказала перед тем, как вылететь из окна.

Жан помрачнел.

— Почему ты никогда не рассказывал мне о своём проклятии? Я думала, это только сказки.

— Ты не спрашивала.

— А если бы спросила — рассказал?

— Да.

— Значит, всё–таки ведьма. Теперь уже нежить. Ведьма–нежить — это забавно. Для твоей коллекции почитательниц, — Лео усмехнулся.

— Не смешно. И при жизни проходу не давала, а теперь ещё и после собственной смерти успокоиться не может. И я понимаю, если бы ко мне с претензиями приставала! Так нет же!.. Как её теперь упокоить?

— Мне вот даже интересно, Жан, как она себе это представляет в новом положении? Сделать такую же нежить из тебя? Или привить тебе любовь к не очень живым и не очень красивым девушкам? Я просто пытаюсь понять её цели.

— А цель одна — месть, — задумчиво произнесла я. — Нежить ведь не способна испытывать человеческие чувства. Она просто помнит свои цели, которых не достигла при жизни… Лео, мне нужно в замок!

— Зачем? — чуть ли не хором спросили оба.

— Там книга есть, точнее две. Одна — виды высшей нежити, вторая — по некромантии. Они мне нужны.

— Sharish, ты хочешь сделать из Стааля нежить? Я восхищён!

Мимо, с немыслимо угрожающей скоростью, пролетела подушка, врезавшись в покачнувшегося от столкновения с ней смеющегося владыку. Пух и перья разлетелись белёсым облаком, оседая на светлых волосах и синем камзоле. Красиво. Я секунду подумала и дополнила картину своей подушкой. Хотя так же эпично шваркнуть ею об ироничного Нэла силёнок не хватило, зато приложилась от души!