Легенда об Огненном Змее

– Дерево обильней даёт влагу, когда Тефна ближе Эльгена, а ночью, с восходом Хвостатой Звезды, вообще перестаёт выделять воду. Вплоть до восхода. Поэтому вечером лучше оставляй побольше воды в своей купальне, перегораживай сток вот этой задвижкой. Если ты и вправду Дия, то, может, постепенно всё вспомнишь.

– Ты считаешь, что я действительно та самая Дия, дочь короля?

– Ну, другой такого возраста я тут не помню. Да и камень вроде её. И ты на неё похожа. Только вот глаза... Они у неё были золотистые, светлей, чем у брата, но без зелени. Хотя, глаза у людей иногда немного меняются.

– А если я так ничего и не вспомню?

– Эльген-Лурд и Тефна благосклонны к тебе, - помолчав, сказала старуха.
– Король и принц видели, как боги приветствовали тебя, когда ты ступила на порог этого дома. Они оба приветствовали тебя, хотя Тефна в это время должна смотреть в другую сторону. Но она повернула к тебе свой лик.

Боги этого мира были ко мне благосклонны, король тоже, но только не принц. Я уже поняла, что он мне не поверит. Не позволит мне занять место той, с кем он был связан ещё в утробе матери.

Двойное солнце уже клонилось к закату, когда я, вымывшись и переодевшись в чистую голубую тунику, вместе с Алетой явилась в трапезную. Она находилась этажом ниже. В этом большом зале три раза в день собирались почти все члены клана. Король Эсмиэл был главой рода, и в Доме Большого Дерева жил не один десяток семей. Позже я выяснила, что к общему столу допускались только достигшие десяти земных лет. А право голоса за столом получали в четырнадцать. Дион сидел в окружении многочисленных кузенов. Чем больше они старались вызвать его на разговор, тем больше он замыкался. Как будто боялся, что его спросят о том, о чём он не хочет говорить.

Наверное, король распорядился, чтобы мне не докучали, и всё же в тот вечер меня навестили несколько парней и девушек. Я с первых же их слов поняла, что это друзья принцессы Дии, которым не терпится понять, кто я.

– Неужели ты и правда приехала на таронге?

– И даже не помнишь, что это за пещера, в которой ты проснулась?

– И совсем не помнишь встречу с саху? Ты рассказывала нам тогда. Все думали, что он тебя заколдовал. Все саху злые маги. Ведь ты после этого стала какая-то странная, а потом и вовсе заболела. То есть не ты, а Дия...

– Да она и есть Дия! Кем она ещё может быть?

– Разве что мергом, - промолвила самая младшая из девчонок, лет четырнадцати.

У неё были очень светлые прямые волосы и голубые глаза. Я уже успела заметить, что такой цвет глаз у альдов редкость. Преобладали светло-карие и янтарные. И ещё я видела золотистые, с лёгким зеленоватым оттенком. Такие были у моей матери. А у меня почти такие. В моих больше зелёного. Это от отца, чьи глаза цвета весенней зелени смотрели со всех портретов с той смесью отваги и печали, какая бывает свойственна обречённым на раннюю смерть.

Голубоглазая девочка говорила тихо, но её все услышали. И разом умолкли. Такая пауза возникает в разговоре, если кто-то сказал что-то неприличное. Или то, что все думали, но не решались озвучить.

– А не пора ли вам всем отдыхать?
– поинтересовалась внезапно появившаяся Алета.
– Завтра вам патрулировать Иссу. Не мешало бы выспаться.

– Не слушай их, - сказала она, когда мы остались наедине в моих покоях, освещённых парой прозрачных светильников-чаш, в которых колебалось голубое пламя.
– Они не помогут тебе вспомнить, только в конец запутают. Лучше прислушивайся к себе.

Голубоватый пахнущий травами дым поднимался к потолку и быстро рассеивался от тёплого ветра. Двойное солнце только что село, и темнота за окнами напомнила мне, как далека я сейчас от того мира, где яркие огни стараются прогнать с городских улиц ночь, а она ускользает от них, превращаясь в длинные чёрные тени...

– Как она меня назвала? Мергом?

– Забудь, - нахмурилась старуха.
– На ночь глядя их вообще лучше не упоминать.

– Но раз уж мы всё равно о них заговорили...

– Мерги - это мерны, которые вернулись из царства мёртвых. Сахмеры, духи умерших саху, иногда умудряются так опутать мерна ложью, что он начинает верить, будто попал в Ханте-Меранду живым и непременно должен вернуться в Срединный мир. И те сахмеры, что были при жизни сильными магами, помогают им сюда подняться.

– Эти мерги опасны?

– Это зависит от того, какими они были при жизни. Добрый человек и после смерти никому не навредит, но всё равно плохо, когда мёртвые ходят среди живых. В мире должен быть порядок, а когда он нарушается, это грозит бедой. Сейчас вот плохие времена. Огненный Змей насылает на нас полчища аскейров. Он постепенно пожирает наше солнце и растёт, сжигая мир изнутри. Уже пересохло много подземных жил, гибнут деревья...

Старуха вздохнула и замолчала, глядя в окно.

– Это правда, что Дия встретила саху и он её заколдовал?

– Эти злобные карлики, которые молятся Змею, держатся особняком, но иногда появляются в наших краях. Не знаю, зачем им понадобилась принцесса, но тот саху явно пытался заманить её, соблазняя сокровищами. Мы добываем золото и другие металлы в Двуречье. Реки там почти чистые, во всяком случае, не ядовитые, а дальше долина горячих источников, тоже чистых, и равнина, куда мы ходим за серебром и тонгинитом. И камнями наш край богат, но, говорят, богатства Срединного мира не сравнить с теми, что имеются в подземном царстве Змея. Незадолго до своей гибели Дия, дочь Эсмиэла и Антемы, встретила в Серебряной Долине саху. Он звал её с собой. Обещал ей могущество, которое не снилось ни одному смертному. Он убежал, потому что его спугнули. Наши воины искали принцессу и примчались в Серебряную Долину. Она после смерти своего лурда была немного не в себе и постоянно уходила далеко от города. Когда её нашли, она какая-то оцепеневшая была. От неё так ничего толком и не добились. Она лишь сказала, что карлик показывал ей красивый камень, который очень ярко сверкал, обещал сделать её могущественной правительницей и звал с собой. Многие уверены, что она погибла, поскольку решила снова встретиться с этим саху. Может, он и правда околдовал её, а может... Принцесса Дия с самого рождения считалась наследницей. Она родилась раньше своего брата, так что власть со временем должна была перейти к ней, но, потеряв лурда, она уже не могла стать королевой. Может, конечно, у неё бы и установилась связь с другим лурдом, но такое бывает редко и это уже не то... Эта потеря слишком тяжела, чтобы так же привязаться к другому зверю. Человек, утративший лурда, становится всё равно как неполным, и другой зверь чувствует эту пустоту. Тоску, которая пугает его и мешает установить связь. Не могу сказать, чтобы принцесса была очень честолюбива, но... Как знать, может, на неё подействовало то, что саху обещал наделить её каким-то там могуществом... Никто из нас точно не знает, что произошло.

– Эсмиэл считает, что ты принцесса Дия, которая не погибла и вернулась домой, -добавила старуха после небольшой паузы.
– Или просто очень хочет в это верить. Очень важно, чтобы ты что-нибудь вспомнила. Если ты была в плену у саху, то непонятно, почему потеряла память. Возможно, они тебя так заколдовали, но зачем? Вдруг для того, чтобы однажды память пробудилась в тебе вместе с каким-то даром, которым они тебя наделили? Но что это за дар, что за магия? Саху нас не любят, так не обернётся ли этот дар против нас, людей?

– А они когда-нибудь нападали на людей?

– Нет, но они напускают на нас аскейров. Они любят детей Подземного Змея, хотя иногда тоже страдают от них.

– Алета, я не помню, что со мной было, но почему-то уверена, что не ношу в себе спящее зло. И я не живой мертвец.

– Разумеется. Живых мертвецов не бывает.

Неужели, чуть не съязвила я.

– Существо либо живое, либо мёртвое, - серьёзно продолжала старуха.
– Быть и тем и другим одновременно нельзя. Другое дело, что мерга трудно отличить от живого. Когда человек умирает, он становится неподвижным, холодным, твердеет, и прежде, чем он начнёт разлагаться, его следует предать огню. Огонь помогает ему быстрей переродиться и совершить переход, чтобы он начал другое существование. В Подземном царстве умерший снова получает тело. Обычно такое, какое хотел бы иметь, пока был жив. Мы, люди, никогда не бываем довольны собой. Даже самые сильные и доблестные воины хотят быть ещё сильнее, а красавцы и красавицы ещё красивее, чем они есть. Сгорев в Срединном мире, умерший возрождается в Подземной царстве и продолжает существование уже мерном. Мерн живёт в Подземном царстве, но та жизнь не является настоящей, ибо жизнь - это изменение, рост, старение. Подобие жизни, которое имеет мерн, - застывшее существование, хотя тело, которое он обретает, кажется живым. Мерны не должны тосковать по своей жизни в Срединном мире, поэтому Тефна поит их соком, который выделяет корень тафний, её священных цветов. Он даёт богам силу, а мернам силу и чувство блаженства. И всё же некоторые из умерших не могут не тосковать по тому, что оставили в мире живых. Вот таких-то сахмеры и стараются околдовать. А если умерший возвращается в Срединный мир, он как правило почти полностью теряет память. У него остаются отрывки воспоминаний о жизни в этом мире и о существовании в Подземном царстве. Но это именно отрывки, которые к тому же смешиваются у него в голове. Мерн, вернувшийся в Срединный мир, - это мерг. Он растерян, но семью свою обычно более или менее помнит и возвращается к ней. Перерождённый в Подземном царстве, он уже не выглядит, как покойник, и трудно догадаться, что он мёртв. У него гибкое тело, тёплая кровь. Разумеется, он не может стареть, но прежде чем это заметят, он может долго прожить среди живых.